Танки Т-28 с различной конструкцией ходовой части (сверху вниз): Т-28, экспериментальная модель 1932 г.; серийный Т-28, принадлежавший 4-й танковой бригаде, 1938 г.; экспериментальный Т-28 с подвеской от тяжелого танка Т-35; опытный образец танка Т-28 на шасси с торсионной подвеской по типу танков СМ К и КВ, 1938 г.
Опытный танк Т-28 с 85-мм пушкой Ф-39 (вверху) и Т-28, оснащенный шасси с торсионной подвеской и пушкой Л-11
Проекты танка СМК КБ Ж. Я. Котина: вариант на подвеске от тяжелого танка Т-35 (вверху); вариант на торсионной подвеске, позднее реализованной на танке КВ (внизу)
Кстати, другим существенным недостатком Т-28, помимо слабого артиллерийского вооружения, была еще и относительно слабая ходовая часть. Ее пытались улучшать, ставили танк на шасси тяжелого танка Т-35, однако наилучшие результаты показал танк с торсионной подвеской катков, которую впоследствии применили на танках СМК и КВ. Вот только на серийных Т-28 такая подвеска не ставилась.
Надо сказать, что технические решения в области танкостроения были весьма примитивными и в других странах. Например, в Англии фирма «Виккерс» предложила на внешний рынок свой танк-истребитель на базе танка «Виккерс-6 тонн», но вооруженный помимо двух пулеметных башен на корпусе еще и двумя 47-мм орудиями, направленными вперед и назад.
Опытный легкий танк-истребитель «Виккерс-6 тонн»:
1 — фрикцион; 2—коробка передач; 3 — противотанковые 47-мм орудия; 4 — пулемет Льюис; 5 — пулеметная башня; 6 — двигатель; 7 — карданный вал; 8 — сиденье водителя
Но, безусловно, что подобная машина могла хорошо выглядеть только на бумаге, из-за чего ни в одной армии мира на нее и не польстились!
Французы же оказались заложниками собственной военной доктрины. Создав уникальные для своего времени танки с тяжелой литой броней, их конструкторы так и не додумались до того, чтобы посадить в башни этих машин не по одному, а по два, а то и по три человека, из-за чего на долю единственного сидевшего там танкиста выпадали обязанности и командира, и заряжающего, и стрелка, и радиста.
Самое интересное, что ведь именно французы, причем не особенно даже и напрягаясь, имели все шансы создать наиболее рациональную систему танкового вооружения в мире и стать законодателями танковой моды на весь период времени до начала Второй мировой войны. Дело в том, что уже в 1921 г. французская армия получила тяжелые танки прорыва 2С, вооружавшиеся 75-мм орудием в башне со стробоскопом и броней 37-мм — более толстой, чем даже у германских танков Pz.III и IV образца 1939 г.!
Немного подумав, французы вполне могли бы попользовать эту же самую башню и для того, чтобы поставить ее на свои перспективные средние танки, а маленькую пулеметную башню в задней части корпуса использовать на легких танках-разведчиках. Таким образом, вместо множества разнотипных машин французская армия могла бы иметь танки всего лишь трех типов: тяжелые танки прорыва 2С, средние танки с 75-мм орудиями в башне от 2С, но меньшие по размеру, более скоростные и маневренные, и легкие танки для разведки с легким пулеметным вооружением в башне, оснащенной стробоскопом для наблюдения. Тем самым все эти башни вполне можно было бы поставить на поточное производство и выпускать их не только для танков, но и для вооружения оборони тельных укреплений «линии Мажино». Таким образом, можно было бы достичь высочайшей степени унификации бронетанковых и инженерных вооружений, не говоря уже об унификации в снабжении армии боеприпасами, поскольку к танковой пушке, стоявшей на 2С, полностью подходили снаряды от полевого орудия обр. 1897 г.
Французский тяжелый танк 2С, 1921 г.
Но чего не было, того не было! Вот и пришлось французским танкистам воевать на своих экзотических танках, подбить которые противнику было не так-то просто, но управлять которыми им самим было очень тяжело.
Англичане тоже, в общем-то, верно нащупали дуалистическую концепцию использования танков в бою: «пехотные» танки движутся вместе с пехотой и атакуют позиции, а «крейсерские», высокоскоростные, устремляются в сделанный ими прорыв. Но почему-то и те и другие танки у них вооружались всего лишь 40-мм орудием. Между тем, уже тогда было очевидно, что орудие «пехотного» танка должно быть никак не меньше 75-мм — ну, хотя бы такое, как то, что немцы устанавливали на первые образцы своих Pz. IV, и которое за его короткий ствол танкисты прозвали «окурком». Добавив к подобному «окурку» еще и броню в 75-мм, англичане получили бы вполне очевидную возможность иметь перед войной наиболее хорошо вооруженный и защищенный танк в мире, способный своими снарядами разрушать любые полевые укрепления врага. Удлинить ствол и повысить начальную скорость снаряда для борьбы с танками уже в ходе войны им было бы не так уж и трудно. Однако их первый танк «Матильда» с противоснарядным бронированием имел лишь один пулемет, да и на «Матильде-II» опять-таки стояла всего лишь 40-мм пушка, с которой этот танк устарел уже в середине войны и мог успешно воевать только против танков японцев.
Английские пехотные танки «Матильда» (вверху) и «Матильда II»
Кстати, японцы, несмотря на серьезные успехи в танковом дизайне — оснащение танков дизельными двигателями, создание единой для всех танков удобной внешней подвески, — так и не сумели оснастить их прочной броней, а главное — поставить на них адекватное вооружение. Японские танки с 75-мм длинноствольными орудиями появились только в 1944 г., когда спасти Японию от разгрома было уже невозможно, не говоря уже о том, что выпускались эти машины в количествах, совершенно недостаточных.
Японский средний танк «Чи-ну», 1944 г.
В 1930-е гг. развитым танкостроением обладала также Чехословацкая республика, разрабатывавшая и тестировавшая танки сразу нескольких типов, начиная с самых легких танкеток и вплоть до достаточно тяжелых по тому времени средних танков. Легкий танк фирмы «Шкода» S-II был разработан в 1934 г. Вес танка — 7,5 т, экипаж — 3 человека. Скорость — 30 км/ч, мощность двигателя — 110 л. с. Вооружение — 37,2-мм пушка «Шкода» А-3 и два пулемета VZ.34 7,92-мм, имевшие водяное охлаждение, боекомплект — 60 снарядов, 3000 патронов. Орудие танка было установлено в башне таким образом, что можно было стрелять чуть ли не в зенит, а это было удобно в случае использования танка в бою в городе. Однако располагался в ней всего один человек, которому было очень трудно одновременно и стрелять, и вести наблюдение.
Чехословацкий опытный танк «Шкода» S-II
В США в 1930-е гг. танков, можно сказать, не было совсем. Слишком долго экспериментировали там с танками на шасси У. Кристи, причем именно его танк, вместо того чтобы принять его на вооружение, почему-то долгое время пытались превзойти специалисты государственного Департамента вооружений.
Американские опытные кавалерийские колесно-гусеничные танки (сверху вниз): Т4, Т4Е1, Т4Е2
В итоге вес созданные ими опытно-экспериментальные танки Т2, Т4, Т4Е1, Т4Е2 получились хуже модели У.Кристи ТЗ. Была даже предпринята попытка поставить на шестиколесное шасси машину М2, уже в годы войны превратившуюся в весьма популярный среди союзников легкий МЗ «Генерал Сюарт», однако никаких реальных выгод, несмотря на очень высокую скорость движения по шоссе, создатели этой модификации так и не получили. Американский опытный «кавалерийский» танк Т7 представлял собой стандартный танк М2, но на колесно-гусеничном шасси двух видов. Первое имело колеса с литой обрезинкой, второе обычные колеса с пневматиками по типу автомобильных.
Американский опытный «кавалерийский» танк T7
Впрочем, многочисленные эксперименты с танками в Англии и США при крайне незначительном их выпуске вполне понятны. Именно эти страны сильнее всего пострадали от экономического кризиса 1929 г., причем в экономике США после его окончания началась еще и Великая депрессия. Поэтому американцам было не до выпуска большого количества, по сути дела, им не нужных, но крайне дорогостоящих машин. Тем не менее, база для их производства в годы войны была подготовлена, а грамотных инженеров хватало с избытком. То же самое, в принципе, наблюдалось и в Англии, а вот тоталитарные государства, вроде Германии и СССР, кризис практически не затронул, и даже напротив, только лишь подстегнул их развивающуюся экономику. Однако если Германия охотно закупала в СССР зерно, топливо и промышленное сырье, поставляя в обмен станки, оборудование, образцы артиллерийского вооружения и даже свой знаменитый «маузер-боло» (т. е. «большевистский»), то секреты конструирования боевых машин ее специалистами тщательно оберегались. Вот почему после того, как контракт с Э. Гроте с советской стороны был прекращен, нашим конструкторам оставалось надеяться только на самих себя. Однако это было время всеобщей эйфории, когда наши советские самолеты «летали выше всех, дальше всех, быстрее всех», вводились в строй новые домны, а легендарные «папанинцы» и «седовцы» с горячей верой в торжество дела Ленина—Сталина отважно бросали вызов льдам Арктики.
Подход к созданию новых машин также казался не слишком-то уж и сложным, из-за чего в стране активно распространилось «живое творчество народных масс». Патентные организации, народные комиссары промышленности и обороны и даже «сам товарищ Сталин» целыми пачками получали всевозможные предложения с заявками на изобретения по укреплению обороны СССР. Отказы специалистов воспринимались их авторами как вредительство, с которым нужно было обязательно «разобраться». Во многих заявках шла речь о бронетанковой технике, причем некоторые из них прямо-таки потрясают своей вопиющей безграмотностью.
Так, автор В. Лукин в 1928 г. предложил «Сходукет», что по его словам, означало «Скороходовая двухколесная танга». Куда до нее «Царь-танку» Лебеденко, диаметр колес которого составлял 9 м, тут диаметр предполагался еще больше — 12 м! Машина была подробно прорисована снаружи в разных ракурсах, но схема ее внутреннего устройства, равно как и все надлежащие расчеты, полностью отсутствовали, что неудивительно, т. к. заявитель, как это явствовало из его письма, был отчислен из Ленинградского технологического института за академическую неуспеваемость (все свое свободное от еды и сна время он, по его словам, посвятил разработке «Сходукета»).