– Говорит Филин, команда «Гром»!
Для роты Соколова прозвучал условный сигнал к атаке, можно начинать! Пока остальные взводы разворачивают боевые позиции, его задача – оглушить немца, нанеся удар по центру. Ротный продублировал приказ своим взводным:
– Рота, вперед, в атаку!
И танки двинулись по полю, к трем холмам, которые он наметил еще вчера как удобные позиции. Пологие возвышенности перекатывались мягким гребнем до немецких позиций. Их широкие склоны давали возможность маневренным «Т-34» то появляться на вершине для выстрела, то сдавать назад, чтобы укрыться от огня в складке рельефа. Около десятка танков заметили наступающую танковую русскую угрозу и двинулись обходить открытую местность справа и слева, но ответом им были выстрелы советских «тридцатьчетверок», что по приказу комбата прикрывали фланги. Болванки прошли мимо, слишком далеко немцы, больше двух километров до целей, но пушечные выстрелы остановили контратаку, умерив пыл немецких танкистов.
Маневр отвлек гитлеровцев, и штурмовой отряд успел занять выбранные высоты. Алексей крутил раму перископа, определяя цели для своих танкистов. Нужно бить бронебойным, он успел увидеть накат из бревен крыши дзота, связистов, что перекидывали огромную катушку с проводами из окопа в окоп. Бить по укрывшимся в земляных фортификациях танкам нет смысла, только трата боеприпаса, нужно ждать, когда тяжелые машины начнут контратаку и выйдут на открытое пространство для настоящего танкового боя. А пока можно лишить немецкую позицию связи с остальными частями и уничтожить огневую точку.
– Логунов, ориентир – крыша дзота, Рыжиков – правый фланг, береза, там связисты возятся, Успенский – прицельный огонь по немецким танкам на левом фланге. Огонь! – прозвучал его уверенный приказ.
Загремели выстрелы «тридцатьчетверок». Попадание! Цель! Логунов первым же снарядом снес бревенчатую крышу. Вторым был фугас, от осколков которого на бруствер ринулись стрелки. Еще фугасный снаряд, убегавшие из подорванного укрытия немцы с криками стали прыгать назад в окоп, но некоторые так и остались лежать, изрешеченные пылающими железными фрагментами. В прицел башнер уже видел новую цель – немецкий «тигр» крался между деревьями, подбираясь все ближе к линии обороны танкового батальона.
– Ну-ка, Коля, давай бронебойный. – Василий Иванович прищурился над сеткой прицела, закрутил ручки наводки, услышав, как по его команде наводчик загнал снаряд в казенник.
Выстрел! Моторный отсек фашистского танка озарила огненная вспышка, тот вздрогнул, попятился и заглох.
– Еще один!
Сообразительный Колька уже лязгнул металлом:
– Готово!
Но опытный стрелок не торопился, подождал, когда над люком покажется шлем фашиста, и только потом добил свою цель вторым выстрелом прямо в башню. Он специально дожидался, когда экипаж попытается покинуть подбитую машину и окажется прямо на пути посланного снаряда. Теперь и танк, и его отделение мертвы! Новая цель!
Выстроившись в ряд, танки роты Соколова открывали огонь по намеченным целям, так что линия окопов покрылась фонтанами из земли и снега. Связисты, забросив оборудование, нырнули в окопы, а снаряд Рыжикова разнес в щепки бобины с толстым проводом. Взвод Успенского стрелял редко, тщательно выбирая цели – немецкие танки, что безуспешно пытались продолжить атаку по левому краю поля. Уже дымили три вражеские машины, но бронированные «Панцеры VI упорно продолжали ползти в надежде обойти холм и расстрелять советские «тридцатьчетверки». Они не видели из-за возвышенностей, где засела рота Алексея, что остальные части танкового батальона стремительно разворачивают атакующие линии и идут в бой.
Соколов приказал:
– Вперед, на следующий рубеж! Ориентир – еловые заросли! Взвод Рыжикова остается на высоте для прикрытия маневра.
Пока затихло сопротивление немцев, а дальше пары сотен метров они не решились выйти из укрепления, ротный командир передвинул сектор обстрела ближе к немецким позициям, сокращая расстояние. Острие танкового клина, словно нож, разрезало все глубже кусок пока еще ничейного плацдарма. Теперь их скрывала мелкая складка – низинка с еловыми поростами. За редкими деревьями не спрятаться, но зато сухая почва дает возможность маневрировать, выезжая на поверхность в разных точках, чтобы враг не мог предугадать, откуда прилетит новый снаряд.
«Тридцатьчетверки», ревя моторами, пошли вперед. Немцы, решив, что их атакуют в лоб, принялись палить из всех орудий. Страшное ощущение от того, что на них идут без остановки десятки танков, грозные, неприступные, действовало на нервы, вызывая панику. Застрекотали пулеметы, со свистом полетели пули из винтовок, а автоматные очереди поднимали одну за другой волну из снежных фонтанчиков. Германские войска показали всю мощь огня, на которую были способны. От страха перед напирающими «тридцатьчетверками» заговорили все орудия, что были скрыты в окопах. Перед тем как нырнуть в укрытие, Соколов отдал приказ:
– Всем экипажам фугасный огонь на подавление огня, по два снаряда! Огонь!
Танки остановились и отправили страшные залпы в сторону бьющих без остановки пулеметов. Огненная туча накрыла окопы, свистящие смертоносные осколки впивались в стрелков, осыпаясь сверху жгучим огнем. Стрельба захлебнулась. Немцы, побросав оружие, затаились на дне окопов, а кто-то даже залез в бронетранспортер и попытался проехать на нем по кустам, убегая как можно дальше от поля боя. Но меткий выстрел Успенского накрыл огненным фонтаном машину, опрокинул ее на бок, так искавшие спасения фашисты бросились наутек на своих двоих.
«Рано сбежали, – усмехнулся про себя Соколов. – Сейчас самое веселье начнется. Это мы разминались перед настоящей атакой».
– Сокол, Сокол! Говорит Филин! Прием!
– Сокол на связи, прием!
– Молодец, что поближе подобрался, постреляй еще, пехота совсем затихла. Сейчас выпустят бронетехнику! – В голосе Лаврова даже через помехи эфира чувствовался азарт.
Он тоже видел, что резкий натиск штурмовой бригады вызвал у немцев оторопь, их не спасли даже наспех отрытые окопы, и сейчас, когда «Т-34» подошли так близко, им ничего не оставалось, как бросить тяжелую технику на защиту рубежа. До этого на поле решились выйти лишь Panzerkampfwagen VI с толстой броней. Остальной арсенал: PzKpfw Sd.Kfz. 171 и САУ «Фердинанд» – вел огонь из окопов, без успеха пытаясь подстрелить шустрые советские танки.
Теперь же немцы выезжали по аппарелям, выстраиваясь в строй для атаки. Впереди ревели моторы новых танков вермахта, похожие очертаниями на советские «Т-34», с наклонной броней и шестигранной башней. За ними, уминая гусеницами снежный покров, шли на расстоянии в двести метров тяжелые «тигры», а по флангам в атаку выстроились самоходки. Передние танки стреляли на ходу, не стараясь прицелиться поточнее, было понятно, что у немцев сдали нервы и они начали отчаянную контратаку. Но «тигры» и «Фердинанды» вперед не торопились, они, остановившись у бруствера, принялись бить по советским танкам издалека. Соколов сразу понял их замысел: более легкие танки пошли в атаку, а машины с тяжелыми мощными пушками прикрывали их движение, чтобы съезжать при массированном огне назад в окопы. Он поплотнее прижал к шее ларингофон:
– Филин, Филин! Говорит Сокол. Берем на себя линию «тигров», они засели рядом с окопами.
– Понял тебя, Сокол, мы охотимся на легкие танки. Бей «тигров» по ногам, чтобы не бегали. Прикрой правый фланг, там сейчас Воробей пройдет к окопам, бока им обработает.
– Выполняю!
Лавров тоже догадался о тактике германской бронетехники, поэтому под прикрытием Соколова отправил первую роту по краю поля сделать обходную дугу. Пока танки переходят на новую позицию, ребята Соколова разобьют гусеницы тяжеловесам, так что они превратятся в легкую цель. Главное – бить с боков в заднюю часть, где броня у машины тоньше, а за бронированной стеной расположены технические узлы, топливные баки и мотор. Правый край обороны немцев ожил, стал все сильнее поливать огнем танки, что пытались пробраться по окраине.
– Логунов, правый фланг, бронебойными огонь! Остальные взводы, прицельный по «тиграм» на линии окопов. Выстрелы на десять ниже, бьем по гусеницам!
Танки роты Соколова, взревев двигателями, поднялись на край низинки. Короткая! Механики остановили машины, чтобы башнерам было удобно навести прицел. Залп! Подпрыгнула и задымилась САУ. Еще выстрел! Танк с крестами на бортах закрутился на месте, разбитая гусеница опала серой лентой в сторону.
Еще фугас! Соколов выкрикивал цели, следя за тем, чтобы все выстрелы повредили тяжелые машины.
Крайняя машина зашевелилась, чтобы встать выше, и неловко подставила бок. Старший лейтенант отреагировал мгновенно:
– Тридцать первый, бей в движущийся танк! Он громоздкий, как раз успеешь в бок ему снаряд засадить! – Он с яростью смотрел, как машина, видимо под управлением неопытного водителя, рваными движениями переваливалась с боку на бок, разворачивая трехметровое дуло.
Снаряд Христо с громким лязгом вошел между катками, полыхнул огнем и сорвал гусеницу. Машина, совсем потеряв управление, на одной гусенице дернулась в бок, пошла юзом и носом ушла в свой же окоп. Вот и захлопнулась мышеловка, немецкий танк перекрыл выход из рва для своих же солдат.
Соколов фыркнул – прежде чем против советских танкистов ставить такие мощные танки, научитесь ими управлять.
Логунов и его взвод не отставали от товарищей. Ни один выстрел не прошел мимо, дырявя башни и стенки средних танков. Встала одна машина, загорелась вторая. Новое попадание прямиком в моторный отсек остановило головной танк, «Панцер» вспыхнул, а из люка вывалился танкист в комбинезоне.
– Пулеметчики, срезаем экипажи, не даем уйти! – выкрикнул в ТПУ Соколов.
Два человека попытались ползком добраться до края поля, но как только они приподняли головы, оказавшись перед гребнем из снега, из крайнего советского «Т-34» их прошила меткая пулеметная очередь.
– Задний ход, в укрытие!