– Можно, там болотисто, правда, в одном месте… – закивал старик. – Но танки в сорок первом проходили. Минут за семь обернемся.
Соколов уже отдавал приказы в ТПУ:
– Бабенко, уходим в лес, надо обойти станцию. Прокладывайте маршрут как можно короче, надо зайти на дорогу с юга, немцам в хвост.
– Ясно, выполняю. – Машина загудела и вошла в просвет между деревьями, сминая чахлые кустики.
Партизан, перекрикивая гул мотора, изо всех сил выкрикивал в люк команды, куда направлять машину. В это время командир переключил частоту для связи со всеми экипажами:
– Христо, боевая задача – увести немцев дальше по дороге. Идите по насыпи, как можно быстрее вперед вдоль дороги, уводите их от станции как можно быстрее. Продержитесь пять минут! Мы выйдем в тыл колонне и тогда откроем огонь.
– Есть, – азартно выкрикнул молодой командир и тут же передал приказ своему экипажу. – Гуля, гони со всей силы вдоль железки! Виляй задом, чтобы все «тигры» за тобой рванули! Вперед!
– Все экипажи за командирским танком! Приготовиться к бою.
Последний приказ Соколов отдал спокойным голосом, волнение ушло – он нашел возможность выполнить приказ! В ТПУ приказал радисту Омаеву:
– Доложи комбату о засаде, мы принимаем бой.
В лесу Бабенко орудовал рычагами, осторожно, внатяжку выводя ровный след гусеницами. Теперь от каждого его движения зависела судьба «Т-34», необходимо совершать только плавные движения, двигаться равномерно. Тяжелая бронированная машина, словно огромный призрак, с тихим шумом мягко прокатилась по мшистому сырому грунту, остальные шли след в след за командирским танком. Пропетляв по лесу два километра на юг, машины объехали территорию станции и неожиданно вышли у края минного поля прямиком напротив бортов последних «тигров» из колонны, что мчалась по шоссе следом за вихляющим 031. «Тигры» с ревом увеличивали скорость, преследуя шустрый советский танк. Они шли клином по шоссе, а «тридцатьчетверка» с красными звездами неслась по возвышенности, обходя преследователей метров на пятьсот. Расстояние для пушки Panzerwagen VI, равное почти выстрелу в упор. Вот только мишень оказалась неуловимой. Танк, управляемый проворным Гулевичем, выделывал петли, кружил то на одной гусенице, то на другой, уходя от выстрелов, что сыпались на него из нескольких десятков орудий. Пара болванок уже чиркнули по башне и гусенице, но только добавили азарта всему экипажу. Яков грозил кулаком, выкручивая прицел и посылая в ответ в черную массу немецких танков снаряды:
– Давай, Гулька, жми, жми, не промахнусь! Их там как жуков навозных.
Выстрел! «Панцер» с крестами словно споткнулся, башню скосило от удара бронебойным снарядом в сторону, и изо всех щелей повалил густой дым.
Командирский танк тем временем шел самым первым в ряду советских танков. Логунов поймал в визир крест на борту немецкой машины:
– Короткая, Сема!
«Т-34» мягко замер для прицеливания. Выстрел! Соколов прокричал в рацию команду:
– Огонь по флангам! В борта бейте, они их слабое место.
Три танка на передней линии остановились и навели прицелы. Выстрел, второй, третий! Задние машины германской армады встали, из каждой, закрывая дорогу, повалил черный дым. Остальные «Т-34», ревя моторами, выстроились в две боевые линии, обходя противника по флангам вдоль дороги.
– Все экипажи, бронебойные! Успенский – левый фланг, Рыжиков – правый. Огонь!
Бочкин лязгнул казенником, загоняя новый снаряд. Логунов начал вращать ручки, наводя прицел. Вот начал разворот танк посередине, подставив уязвимый для снаряда бок. Залп! «Тигр» не закончил маневр, дрогнул всем корпусом, из люка вдруг взвилась огненная стрела и опала черным душным облаком. Танкисты из подбитых немецких машин стали прыгать на дорогу и пытаться убежать. Но Руслан с победным криком нажал на гашетку пулемета:
– Уйти вздумали! Не выпущу отсюда никого!
Немецкие танки заметили атаку сзади и, сбавив скорость, начали поворачивать назад, чтобы контратаковать. Крайний на левом фланге «Панцер-IV» полыхал факелом, преграждая дорогу остальным, еще два танка замерли, врезавшись в невидимое препятствие. Языки пламени из моторного отсека уже лизали борта, грозя вот-вот рвануть бензиновые двигатели. Два головных немецких танка снова сделали оборот в поисках другой дороги, но теперь с пригорка насыпи впереди их караулил танк Христо. Вся колонна оказалась зажата ротой легких «Т-34». Но и немцы сдаваться не спешили. Пятиметровые грозные пушки их танков начали в ответ изрыгать огонь. Один снаряд прошил замешкавшийся во время маневра советский танк, так что сорвало башню, и на обугленном искореженном борту повис мертвый мехвод.
– Успенский, уводи машины дальше, дай им место для маневров. Не стойте, уходите от выстрелов! – в отчаянии прокричал Алексей.
Он понимал: экипаж уже не спасти. Во время боя нельзя, как бы тебе ни хотелось, остановить атаку и броситься на помощь раненым. Да и шанса выжить у танкиста подбитой машины почти нет. Из закрытого пространства нет выхода во время боя на открытом пространстве. Выбраться через верхний или эвакуационный люк сейчас почти невозможно, попадешь под обстрел танков.
По приказу командира оба взвода отошли как можно дальше друг от друга и от дороги, чтобы дать друг другу место для маневров. Но при этом не размыкали кольца, в которое взяли вражеские «тигры». Огонь! Капот бронированного «тигра» зашелся серым дымом. Противник в ответ тоже послал снаряд, но легкий советский танк уже успел уйти со своей позиции, спустившись в пологий длинный кювет.
Выстрелы следовали один за другим. Три взвода «Т-34» расстреливали противника без остановки, целясь в бок грозным машинам, и почти каждый выстрел находил цель. Только теперь немцы поняли свою ошибку и тоже стали выстрелами загонять русские танки все дальше и дальше от дороги. Взводу Рыжикова отойти на спасительные метры мешал лес, а у Успенского за спиной было минное поле. Именно туда «тигры» начали теснить легкие машины, метясь в гусеницы, чтобы обездвижить и не дать им возможность и дальше проворно уходить от выстрелов.
– Логунов! Быстрее! Огонь! Пока они к нам развернулись боком!
Бочкин тоже слышал крик командира, хватал снаряды и отправлял один за другим в ствол орудия. Еще горячие гильзы валялись у него под ногами на днище, на то, чтобы выкинуть их через люк, не было времени. Бабенко откатывался на несколько метров и замирал. Выстрел! «Тигр», уже выстреливший в 016 машину, от удара дернулся, и снаряд прошел мимо. «Панцерваген» развернулся и пошел на восемнадцатого, на ходу качая дулом, настраиваясь на свою цель. Но Логунов нажал на спуск быстрее. Огонь! И из пробоины вверх повалил густой дым. Еще залп!
– Тридцать первый, бей в корму, ориентир – береза! Успенский, уводи обратно на дорогу.
Соколов выкрикивал команды, направляя экипажи своей роты на цели, задавал ориентиры для выстрелов. От крика, от пороховых газов саднило горло, болело лицо, так сильно прижимался молодой командир к раме перископа. И Алексей уже понимал – бой он выиграл. «Тигры» почти не нападали, лишь огрызались огнем из орудий. С каждым выпущенным снарядом черных бронированных факелов на дороге становилось все больше, они пылали, выбрасывая вверх клубящийся огонь и дым. Из тридцати «панцеров» были подбиты больше половины, а русские танки, словно заведенные, продолжали стрелять, уходить в сторону, снова окружать и снова стрелять, поливая огнем из пулеметов любого члена немецкого экипажа, кто пытался спастись бегством.
– Танки! Наши! – разорвал эфир крик Христо, танк которого стоял на высоте.
С пригорка, откуда недавно напали на них «тигры», теперь шла колонна советских «Т-34». В передней машине ехал полковник Тенсель, высунувшись наполовину из люка. В руках у него плескалось на ветру красное полковое знамя. В ответ при виде подкрепления других соединений танковой бригады из люка немецкого «тигра» поднялась рука с бело-серой портянкой в кулаке. Белый флаг! Мольба о пощаде!
И в эфире во весь голос закричали. Кричали экипажи внутри танков, командиры, наводчики, радисты, заряжающие, кричал и Соколов. Их голоса могучим эхом неслись в эфир:
– Ура!!! Победа!!! Ура!!!
Командир бригады полковник Тенсель лично обходил строй, жал руку каждому, кто стоял у разбитой колонны немецких танков.
– Бравые танкисты! Не отдали станцию! Так держать, выражаю всем благодарность! Где командир роты?
Соколов поспешно приложил руку к шлему:
– Старший лейтенант Соколов, командир танковой роты!
– Как ты, Соколов, один столько «тигров» разгромил?
– Экипажи в роте как на подбор толковые, товарищ комбриг. – От похвалы он смутился так, что покраснел. – И водитель мой танки по болоту смог провести, в обход противника. Вот и получилось разгромить их неожиданной атакой с тыла.
Полковник Тенсель крепко сжал руку Семену Михайловичу, оробевшему от рукопожатия высокого офицерского чина:
– Даже не знаю, как вас благодарить, товарищ старший сержант! Ведь такую важную станцию уберегли. Отсюда эшелон поедет со всей линии фронта с тяжелоранеными, повезет топливо для техники для всего Белорусского фронта!
– Да это все мы, вместе! Все постарались. – Бабенко не привык к вниманию высокого начальства к его персоне.
Полковник пошел дальше вдоль строя, раздавая щедрую похвалу своим бойцам, чтобы те поняли, как важен был этот бой. Их отчаянное противостояние противнику, который по численности техники был сильнее в два раза, помогло одержать победу на важном плацдарме.
Бабенко терпеливо дожидался, когда комбриг закончит обход, переговорит с полевыми командирами, узнает потери, подробности боя. Когда наконец Тенсель вернулся к своему танку, Семен Михайлович несмело обратился к нему, совсем забыв отдать как положено честь:
– Товарищ полковник… У меня просьба есть к вам, личная.
– Говорите, товарищ сержант, что требуется? Обмундирование, дополнительный паек? Лекарства? – теплым взглядом приободрил комбриг оробевшего мехвода, приметив, как неловко двигается пожилой мужчина из-за ранения.