Задерживаться надолго и хорошенько шмонать уцелевшие машины не стали. Хотя и были желающие. Командовать атакой пришлось по радио и Николай резонно опасался, что эта активность в эфире не могла остаться незамеченной противником. А если учесть, что кто-то из радистов на брониках мог передать сообщение об атаке, то задерживаться ради барахла или даже ради пары — тройки трофейных топливозаправщиков становилось слишком рискованно. А рисковать капитану не хотелось. Чистая победа, один раненый случайным выстрелом пехотинец не против полусотни машин, трех бронеавтомобилей и двух самоходных зениток. А убитых тыловиков Николай даже и не считал — так, небольшой довесок к остальному. Но пехотинцы, тоже учитывая резоны командира, все же успели пробежаться по колонне, прихватив пять или шесть пистолетов-пулеметов, которыми были вооружены англичане. Ну а еще, тайком, пока не офицеры не заметили, мелкие сувенирчики на память. Вроде сигарет и зажигалок. Одну из которых, вместе с типичным английским пистолетом-пулеметом, пистолетом «Браунинг» и парой магазинов к нему преподнесли Бергу на первой же остановке. Что он успел заметить, что ни замполит, ни парторги с комсоргами против таких трофеев не возражали. Охотно курили поделенные на всех сигареты и с интересом рассматривали английские «Стерлинги».
— Автомат гуано, — посмотрев, опробовав прицеливание и развесовку пистолета-пулемета, объявил прапорщик. — Правильно его надо не «Стерлингом», а «Стервингом» называть — всю душу вымотает, если из него стрелять.
Зато английский пистолет все дружно похвалили. А командиры танковых взводов с завистью смотрели на Берга и Сиротку, которым достались оба найденных пистолета.
После короткой остановки Берг повел роту назад в ту же деревню, намереваясь объехать по проселочным дорогам небольшой городок Вольфенбюттель.
11.10.1983 г. Германия. Бронекавалерийский батальон 1/11, группа «Виски»
Капитану Смоллету уже несколько дней не нравилось все. Раздражала непонятная погода, не осень и не зима, бесила нерасторопность и неповоротливость подчиненных. Но больше всего его злили сведения с полей этой дурацкой внезапной войны. Комми, эти восточные варвары на ржавых танках, которые должны были сдаться на третий день боев, неожиданно оказались намного сильнее. И теперь были не только немцев и англичан, но и его родную американскую армию. Лучшую в мире армию, несмотря на некоторые огрехи Вьетнамской войны. Впрочем и там, считал Смоллет, армия показала себя отлично, только у политиков оказались недостаточно крепкие нервы. И они своими дурацкими ограничениями не дали одержать победу над гуками. Вот только сейчас все было совсем не так, как грезилось перед войной. Даже американская авиация, которую Смолетт считал вообще несравнивнимой ни с одной в мире, и та облажалась по полной.
А недавно комми так сильно навалились на англичан, что те вынуждены были нанести ядерный удар. И даже это не помогло. Эти восточные варвары, похоже, ничуть не хуже тараканов перенесли и атомные взрывы. По крайней мере, наступление продолжалось. А их группу, вместо Фульды, полковник Абрамс[11]направил на помощь англичанам. Отправил передовым отрядом бригады, посланной закрыть образовавшуюся брешь в боевых порядках из-за опаздывающих на фронт бельгийцев. То, что это решение командование приняло еще до начала контрнаступления русских, Смоллет даже и не вспоминал. Зато в разговорах с сослуживцами сильно переживал, что его однополчане уже бьют красных варваров. А он и его друзья, стараниями полковника Абрамса и майора Трелони, носятся на своих М1 по Германии. Причем из-за глупых приказов Трелони — не везет танк на трейлере, а едет на собственных гусеницах, расходуя ресурс до начала боев. Однако в глубине души Смоллет отлично понимал, что все эти причины для недовольства не более чем попытка оправдаться перед самим собой. На самом деле он… боялся. Боялся этих непредсказуемых коммунистов, особенно русских варваров. Боялся получить ранение или ожоги. Но больше всего боялся погибнуть. Отчего ожидание боя становилось невыносимым. Порой ему казалось, что бой с русскими предпочтительнее, чем вот так катиться по дороге, ежеминутно ожидая внезапного выстрела. Его терзали самые мрачные мысли каждый раз, когда группа подходила к отмеченной на карте точке, где могли занимать позиции русские. Каждый раз, как группа подходила к такому рубежу, Смоллет ощущал, как сердце начинало биться быстрее, и он готовился услышать стрельбу. Но ничего не происходило. Передовые силы группы обходили очередной лесок или поселок и продолжали двигаться на северо-восток. Но стоило ему успокоиться, как впереди появлялась следующая удобная для засады местность. И он снова напрягался в ожидании. В конце концов он решил, что группа просто обязана или как можно быстрее выйти к англичанам или наконец вступить в бой с русскими. Все лучше, чем маяться от неизвестности.
Занятый своими переживаниями, капитан пропустил мимо ушей предупреждение механика-водителя. И только когда танк начал тормозить, до него дошло, что происходит что-то нехорошее.
— Джон, что случилось, чертов ты сын?
— Капитан, моста впереди не вижу!
— Что?! Почему не доложил раньше?! Чтоб тебя поимели грязные ниггеры… — пытаясь связаться с майором, Смоллет одновременно грязно обругал своего мехвода. Тот промолчал, понимая, что сейчас взбешенному неожиданной новостью капитану ничего не докажешь. А пока колонна группы «Виски» неожиданно встала прямо на дороге. Оказалось, что мост, на который рассчитывал майор Трелони, снесен несколькими попаданиями русских ракет. Необходимо было искать обходные пути. Или хороший брод с прочным грунтом на дне, потому что в отличие от бронетранспортеров и боевых разведывательных машин, танки плавать не умели.
11.10.1983 г. Германия. Альтес-Лагерь
Про атомные взрывы летчики восемьсот тридцать третьего полка узнали из оповещения по громкой связи. Успели укрыться и спокойно перенесли известия о том, что два взрыва Хуже дела складывались потом — ветер, дувший до этого на северо-запад, сменился и разнес радиоактивные осадки по территории ГДР. Причем часть выпала прямо на окраине аэродрома. Пришлось даже вызвать химиков, которые залили вонючими дезактивирующими препаратами конец полосы и несколько укрытий третьей эскадрильи. Пока пустых, так как самолеты из них с заданий не вернулись.
Потери за эти три дня боев, в принципе, практически соответствовали расчетам мирного времени. Полк к сегодняшнему дню представлял собой неполную эскадрилью из семнадцати летчиков и десяти боеготовых машин. Из сорока пяти боевых самолетов и пятидесяти летчиков, числившихся в полку три дня назад. Конечно, большей частью сбитые и катапультировавшие сейчас лечились по госпиталям. Всего лишь двадцать человек пропали без вести или улетели на тот самый небесный аэродром, о котором пел Володя Высоцкий. Хотя легче на душе от этого не становилось. Друзья и товарищи, с которыми вместе летали, пили пиво в гасштетах, ездили на рыбалку, а то и вообще дружили семьями, уходили один за другим в неизвестность. Отчего порой накатывала на Николая такая тоска, что даже атомный взрыв на ее фоне казался невинной шалостью. Хотелось опять в небо. И чтобы в руках РУС[12] и РУД верного МиГ с ракетами, очень хорошо — если с новыми Р-24. И бить этих гадов, не желающих жить мирно, вбивать их в землю, чтобы только обломки во все стороны летели
Впрочем, попадались среди всей этой тяжелой и кровавой действительности и сравнительно светлые моменты. Например, когда выяснилось, что несмотря на пару ядерных взрывов, всеобщей ядерной войны не началось. Или, например, когда приходили весточки из дома. Удивительно, но почта работала намного лучше, чем в мирное время и письма от эвакуированных с началом войны семей пришли всего через пару суток после отправления. Похоже, их в действующие войска доставляли самолетами. Еще интересно оказалось узнать, что их МиГи выглядели на фоне западных машин совсем неплохо. По итогам боев выходило, что «двадцать третий» в варианте МЛ не сильно уступал Ф-15, разве что прицел «Сапфир» был послабее. Но зато теплопеленгатор позволял атаковать неожиданно, не включая радар до самого последнего момента. Да и новые ракеты двадцать четвертой модели явно превосходили старые Р23 и даже используемые западниками «Спэрроу» более ранних модификаций. Еще бы прицел помощнее… Впрочем, им уже доводили, что на новой модификации МиГ-23 все эти недостатки уже исправили. В Кетен вчера вместо тридцать пятого полка перебазировался гвардейский полк из Шаталово на этой новой модификации МиГа. Как сообщили в последней сводке, они неплохо надрали хвост американцам и англичанам во время охоты за английскими пусковыми установками, пустившими ядерные ракеты. Сбили почти столько же, сколько весь полк Федорченко за все три дня боев. А теперь в Альтес прибывал полк из Кубинки с самыми новейшими, еще не принятыми на вооружение МиГами. Хотя Николай считал это решение несколько поспешным. Новая техника, она всегда «сырая», а потерять самолет от отказа намного проще, чем от вражеского огня. Но начальству, как положено, виднее. Хотят, похоже проверить новую технику в реальных столкновениях. Чтобы не получилось, как с «двадцать третьими» у арабов. Которые в прошлом году потеряли над Ливаном кучу МиГов в боях с теми же новейшими американскими истребителями, которые сейчас те же МиГи сбивали над Германией. Эти же рукожопые «союзнички» объявили, что во всем виноваты устаревшие русские самолеты. Нет, понятно, что экспортные машины по характеристикам уступают поставляемым в свои части. Но не настолько же… А ведь после этих новостей и сам Николай и его однополчане считали американские машины сильнее, чем на самом деле. Из-за чего чрезмерно осторожничали и несколько раз понесли лишние потери…
Размышления Николая прервал доклад руководителя полетов:
— Заходят на посадку.
Федорченко поднес к глазам бинокль. Необычные силуэты, лишь слегка напоминающие виденные ранее американские Ф-15. Но более округлые и размером поменьше. Изделия 9-12 или МиГ-29, как вчера назвал эти машины армейский штабист. «Новые, абсолютно новые. Непривычные. Похожие на…, - Николай на секунду задумался, мысленно подбирая сравнение. — На акул похожи, что недавно в Клубе Кинопутешествий[13] показывали. Точно. Такие же выверено-хищные…»