Устроились мы так же, как ранее приехали сюда. Я с водителем в «фаэтоне», расположился на заднем сиденье как командир, Бабочкин с другим водителем в кабине полуторки, остальные в кузове грузовика. Кстати, там в кузове полная бочка топлива оказалась, нашли, когда машины в амбаре изучали, она и сейчас там стояла. Это хорошо, топливо нам понадобится. Дальше мы доехали до очередного дома, в этот раз многоквартирного, где проживала часть шайки убитого нами недавно вора. Штурм тут не занял много времени, мы, действуя по типовому плану захвата, тупо забросали воров гранатами, а тех, кто покидал квартиры через окна, просто расстреливали, три пулемётные позиции были, шансов у тех не было. Потом последовала зачистка по всем правилам, сначала в помещение летит граната, после взрыва уже боец с пистолетом в руках. Карабины находились за спинами, я учил проводить захват с короткостволом в руках. Только двое бойцов не участвовали в этом, дело серьёзное, вот те и гоняли зевак, и криком сообщали жильцам, чтобы не покидали квартиры, нашли укрытие и пережидали там. Ладно хоть жильцов было мало, все на работе. Вот так постепенно опыт и наберётся. По крайней мере, тут, действуя парами, хоть и неуверенно, с заметными огрехами, сработали как надо. Мы снова успели покинуть место захвата до прибытия милиции или сотрудников НКВД, хотя нам и попались на одной из улиц два пролетевших навстречу грузовика, набитых милиционерами. Потом мы остановились у спуска в подземные катакомбы, куда Бабочкин, прихватив одного бойца, спустился, не так и далеко мы всё спрятали, чтобы он заплутал. Вернулись они быстро, и мы покатили дальше.
Приметив здание сберкассы, я приказал припарковаться рядом с ней, и пока бойцы ожидали, лишь фельдшер, взяв толстую пачку денег, бегал к ближайшей аптеке накупить лекарств и перевязочного материала, мы с Бабочкиным и сапёром, старшиной Бабаевым, прошли в здание, попросив пропустить нас без очереди, а она всё же была, и известили кассира, что хотим передать захваченные у бандитов средства в Фонд обороны Москвы, и передали, получив квитанцию. Кстати, Фонда обороны Москвы, оказалось, пока не существовало, был просто Фонд обороны, туда мы все средства и перевели. Дольше ожидали, когда всё оценят и пересчитают, чем всё остальное. Пока ждали, я отошёл и купил в соседнем помещении, там почта располагалась, конверт, и позже убрал в него квитанцию и отправил на адрес наркомата Берии, ему лично, со своими комментариями, как можно серьёзно пополнить счета Фонда обороны за счёт общаков ворья и бандитов. Пусть думает.
Дальше, остановившись у уличного телефонного аппарата, я позвонил в НКВД. Соединили меня мигом, вот я дежурному и перечислил все хазы, включая те, которые мы не успели посетить, с отстойниками для угнанных машин и складами, а также где находится мой последний рапорт. Тот записал, даже неожиданно поблагодарил за информацию, сообщив, что наши штурмы уже наделали переполоху в городе, слухов в столице стало ходить преизрядно. Местные милиционеры и сотрудники НКВД так не действуют, а тут до гранат доходит, настоящие бои. Повезло, что случайных жертв удалось избежать. Но я всё равно посоветовал в схожих случаях также использовать гранаты, эффект неплохой. Дежурный ещё добавил, что есть просьба ко мне, больше не работать по этому направлению, сильно мешаю в некоторых операциях, что ведёт НКВД. Ну, это и понятно.
Потом, несмотря на то что дежурный явно тянул время, я повесил трубку и, вернувшись в салон легкового автомобиля, велел ехать к ближайшему колхозному рынку, где мы задержались всего на десять минут. Бабочкин, прихватив трёх бойцов, закупил десять круглых краюх хлеба, свежих овощей и килограмм десять солёного сала. На первое время хватит, дальше сориентируемся. Среди бойцов был и повар, а он у нас за интенданта и за повара, о чём был прекрасно осведомлён, специй накупил и три новеньких котла, два литров на пять, для чая и второго, третий уже на десять, для готовки первых блюд. Всё это было отправлено в кузов грузовика. Посмотрев на часы, я приказал выезжать из города, причём поставил задачу водителю сделать это так, чтобы получилось незаметно для тех, кто строил оборону у Москвы и стоял на блокпостах. То есть это был как бы ещё один экзамен. Тот сам не справился, остановился, посоветовался с другими москвичами из нашей группы, и вот таким образом найдя лазейку, мы смогли покинуть Москву. Действительно тропками и полевыми дорогами не только выбрались, но и стали удаляться, ни разу не выехав на шоссе или трассы, где было оживлённое движение. А двигались мы к одному интересному селу, оно находилось в тридцати километрах от Москвы. Есть там некто, меня заинтересовавший. Очередной связник немцев.
Приметив, как сбоку мелькнула синяя милицейская гимнастёрка, приметная среди светлых пятен одежды сельчан, я приказал водителю притормозить. Не ошибся, был сотрудник милиции в селе, видимо участковый. Догнав его, мы притормозили. Открыв дверцу, я вышел наружу.
– Боец, ко мне, – скомандовал я, и младший сержант, в петлицах по одному треугольнику было, подбежал и начал было докладывать, но я махнул рукой, останавливая его.
Интерес мой был не к нему, а к одному из жителей села, тем более участковый, а нам встретился именно участковый, должен был его знать. Тот и знал. Удивился даже, чем этот старик так заинтересовал нас. Живёт бобылем, семьи нет, занимается рыбалкой и охотой, то есть ружьё-двустволку имеет. В остальном не сильно примечательная личность. Была у него лошадь с телегой, так забрали в армию, против чего тот сильно не возражал. Держит пару коз и курей. На этом всё.
– Понятно, – выслушав сержанта, кивнул я и добавил: – Только вот выходит так, что непрост этот твой старик-бобыль, что живёт на окраине села, ох непрост. Связник он немецкий, о чем нами получена достоверная информация. Мало того, что связник, так ещё и подготовленный радист, и рацию имеет. Слышал про дела в Москве? Сегодня началось?
– Пока нет, товарищ старший лейтенант госбезопасности. До нас тут не скоро всё доходит.
– Услышишь ещё. Его подельников брали, так до гранат дело дошло. Он хоть и находится в резерве, можно сказать, глубоко законспирированный агент немцев, но всё равно интерес повышенный у нас имеет. Кстати, давно в селе тот появился?
– Этой зимой, дом купил, живёт, документы в порядке, я проверял, – задумчиво сообщил тот. – Из-под Киева он, говорок такой характерный. Сейчас, как мужики наши в армию пошли, сторожем на склады заготконторы устроился. По ночам дежурит.
– Давняя заброска, к войне готовились.
– Чем я смогу вам помочь? – с готовностью уточнил сержант.
– Играть мы его будем. Просто сделай вид, что ничего не видел. Ненадолго. Кстати, мы по плану машины в селе оставим, у твоего дома, присмотришь. Где живёшь?
– А вон мой дом, – указал тот на крепкий дом-пятистенок. – Та изба.
– Так ты местный?
Дом был слишком справный, его рубили для себя и с любовью, одни резные наличники чего стоят. Так что на служебную избу, которую тот мог бы получить, дом похож не был.
– Да, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Родители там мои живут, с младшим братом и двумя сёстрами.
– Понятно. Ну что ж, работай, а про ту сторону села пока забудь. До вечера. Мои бойцы подгонят машины. Если мы в течение суток не вернёмся, по своей линии сообщи, пусть заберут технику.
– Сделаю, товарищ старший лейтенант госбезопасности.
– Хорошо. И ещё, всегда проверяй документы, всегда. У меня ты не проверил, машины и боец за рулём не делают меня настоящим сотрудником НКВД. Всегда нужно проверять. Немцы так навострились засылать диверсантов в наш тыл, даже в форме нашего наркомата, что определить, где настоящий сотрудник НКВД, или той же милиции, а где поддельный, не так-то просто.
– Так они и документы, наверное, поддельные тоже имеют.
– Это точно, – усмехнулся я. – Но всё равно бдительности не теряй. Всегда на мелочи постарайся подловить. Спроси откуда, например, собеседник, а не знает ли он то-то село, там шикарная рыба продаётся. Никакого села с таким названием в той местности не может быть. Так на мелких нестыковках и лови. Только осторожно, поймёт, что раскрыт, и нож в сердце всадит. Мы вчера ночью уже привозили тело участкового. На поле ночью находился, заметил высадку парашютистов, вот его на нож и взяли. Будь бдительным.
– Я понял, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Спасибо за науку.
– Надеюсь, пригодится. Всё, бывай.
Тот козырнул и, развернувшись, направился к своему дому. Скорее даже промаршевал. Документы у него я тоже не проверил, возможно и глупость, но по виду сопляк совсем, не удивлюсь, что его с началом войны прежде срока выпустили из школы милиции и отправили участковым в родное село.
Я вернулся в машину к скучающему бойцу, и мы покатили к нужному дому. Дорогу мне участковый расписал достаточно подробно. Дом встретил нас тишиной и некоторой неприветливостью. Однако мы лихо остановились у забора, подняв клубы пыли, и пока боец, выйдя и подняв капот, изучал, что под ним есть, я, откинув защёлку калитки, тут верёвочная петля была, и пройдя на участок, направился к дому. Собаки у связного не было, это хорошо. В таких случаях собак не держат, вдруг голос подаст, если кто ночью подойдёт к дому, встретить или весточку передать. Так что собака тут совсем не в тему.
Пройдя к крыльцу, я мельком глянул за дом, там огород спускался к реке, были видны сохнущие сети и лодка, вытащенная на берег, но хозяина не имелось. Так что, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. Ответили не сразу, но всё же прозвучал хриплый вопрос:
– Кто?
– Извините, у вас спичек нет? А то мои отсырели, прикурить нечем.
– Спичек нет, но печку затопил, уголёк имеется. Вынести?
– Можно и уголёк, – закончил я отзыв.
Всё прошло нормально, и тот правильно ответил, и я. За дверью зашумели, открывая щеколду, и дверь приоткрылась. На меня глянули пристальные глаза не такого уж старика, как мне описали, крепкий такой мужик, пусть и далеко за пятьдесят. Изучал тот меня не столько придирчиво, скорее пристально и настороженно, но и с некоторой внутренней злобой. Но пропустил меня в дом и, заведя на кухню, осведомился: