Один из неизвестных скользнул в сторону, огибая капот, и быстрым движением схватил пистолет. Криво усмехнувшись, тут же отбросил в сторону — понял, что не боевой. Второй тем временем подошел почти вплотную, продолжая держать Василия под прицелом автомата. Краснов обернулся — Соня так и стояла на коленях, однако противник уже отпустил ее волосы и отвел в сторону оружие, медленно приближаясь к парню. Видимые в разрезе маски губы кривились в ухмылке. Подпустить поближе и рискнуть? Нет, глупо, и сам погибнет, и девушку не спасет. Вот если бы…
— Эй, герой! — Краснов чисто инстинктивно повернулся к противнику, тому, что стоял перед ним.
Глава 14
К бывшей деревеньке вышли еще засветло, как ни странно, ни разу не сбившись с пути. Немцев по дороге тоже не встретили, повезло. Как и предупреждал разведчик, деревеньки, собственно, не существовало, причем давно, возможно, даже с приставкой «очень». Безымянное поселение, похоже, прекратило существование еще до наступления эпохи «исторического материализма», суть — при царе-батюшке. Причем не ясно, при каком именно. На бывшей главной (и единственной) улице уже успели вырасти высоченные деревья, а на месте рухнувших изб высились поросшие кустарником невысокие холмы. Сохранилась лишь парочка особо крепких срубов, да и те без крыш, давным-давно провалившихся. Если честно, Дмитрий вообще не понимал, каким образом безымянная деревенька в десять дворов попала на совсем недавно отпечатанные трехверстки: видимо, информацию просто копировали со старых карт, автоматически перенося все сведения и добавляя новые данные. Единственной полезной вещью оказался заброшенный колодец, из которого удалось наполнить фляги, спуская их на веревке.
Отсидевшись в деревеньке до поздних сумерек и передохнув, двинулись по старой дороге в сторону фронта. Впереди, метрах в тридцати шел передовой дозор из двух бойцов, затем остальной отряд. Хотя дорога — это сильно сказано. Она и в былые-то годы была исключительно тележной, а уж сейчас, спустя столько десятилетий, и вовсе превратилась в заросшую, с трудом угадываемую тропу среди леса. Но, как бы там ни было, к полуночи теоретически вышли к передовой, затаившись в зарослях на опушке. Вокруг было тихо, даже канонада доносилась приглушенно, что не могло не радовать. Похоже, попали-таки в один из обещанных разведчиком «коридоров», удаленных от районов боевых действий. Подсвечивая фонариком, склонились над картой, на этот раз втроем — Иван, Захаров и радист.
— Ну что, товарищи? Если карта не врет, дальше эта дорога пересекается с большаком между вот этими селами. В которых, насколько понимаю, уже немцы. Зато вот тут идет очень удобная балка, по которой мы и уйдем. Не знаю, как изменилась обстановка за эти двое суток, но полагаю, с той стороны всяко наши. Так что главное — пересечь шоссе и дойти до балки, там с два километра открытого места. А уж дальше прямиком к своим; если ничего не случится, к рассвету как раз выйдем.
— Тарщ лейтенант, — подал голос радист. — А почему думаете, что в селах фрицы? Может, и нету их там. Зато до них всего-то полтора часа пути.
— Да потому думаю, Сема, что успел по дороге хрен к носу прикинуть. Немцы там, сто процентов, немцы. Задницей чую. Так что туда мы всяко не попремся.
— А что с сеансом? — явно не в первый раз задал вопрос радист.
Поморщившись, Иван взглянул на танкиста. Дмитрий пожал плечами: мол, обговаривали уже. В конце концов, если сейчас и выйти в эфир, вряд ли это особенно встревожит противника. Все равно максимум через полчаса уходить.
— Когда время?
— Через двадцать минут, — не глядя на часы, отрапортовался радист, будто ожидавший этого вопроса. — Как раз успею антенну установить.
— Хорошо, давай. Сообщишь предельно кратко: «груз захвачен, выходим» — и наши нынешние координаты. Пусть встречают, — разведчик ткнул в карту, подсветив фонарем, — во-от здесь, запоминай. Ясно?
— Так точно.
— Тогда готовь свою таратайку. И ребятам передай, чтоб закруглялись с отдыхом, выходим сразу по завершении сеанса.
— А антенна, ее ж пока с дерева снимешь?
— Антенну оставим фрицам в подарок. Времени нет. Через пять минут после конца связи нас здесь уже не будет, понятно? Давай, Сема, давай…
— …Держи вот, — разведчик протянул Захарову брезентовый подсумок с двумя осколочными «эфками» и свой планшет. — Уходи прямо сейчас. Пусть они пока думают, что нас все еще двое. Минут с пять точно продержусь, больше, извини, не обещаю. Расскажешь там, как все было. Главное, документы донеси, остальное неважно. Прощай.
— Прощай, — коротко кивнул Дмитрий, на миг сжав пальцами плечо товарища. — Не переживай, все сделаю, — вытащив из-за ремня трофейный «Вальтер», протянул разведчику. — На вот и от меня подарочек. Пригодится. Патрон в стволе, еще шесть в магазине.
Иван благодарно дернул головой, запихнув пистолет за отворот комбеза. Разумеется, пригодится: сдаваться в плен последний уцелевший из группы не собирался, а всех патронов у него — один початый рожок к ППСу. Себе Дмитрий оставил только ТТ, благо патроны россыпью в кармане еще имелись. Ну, и только что подаренные Иваном гранаты, конечно. Развернувшись, торопливо пополз прочь. Надолго Иван со своим неполным магазином, одной гранатой и подаренным пистолетом немцев сдержать не сможет, так что у него, максимум, минут пять, как разведчик и сказал. Ничего, успеет. Главное, во-он за тот холмик успеть отползти, там его уже хрен сквозь кусты заметишь, а дальше можно и ножками. Эх, вот же непруха…
…На немцев они наткнулись на рассвете, когда уже искренне считали, что находятся практически на своей территории. Два танка и полугусеничный броневик с ранеными, примерно отделение личного состава. Панцергренадеры. Уставшие до полусмерти и явно неслабо потрепанные в недавнем бою. Притягивает их к Захарову, что ли? Или наоборот, его к самым разным носителям сдвоенных рун на правой петлице? Повстречайся они чуть раньше, в темноте — вполне смогли б разойтись незамеченными, тем более что фрицы целенаправленно перли на запад, не то заблудившись, не то отступая после неудавшейся атаки. Учитывая добрый десяток раненых в бронетранспортере, скорее, второе. Хотя, кто его знает, Иван вчера правильно сказал: не линия фронта, а слоеный пирог.
Когда их группа вышла на немцев, те как раз снимались с ночевки, собираясь начать движение. Вот и нарвались на высланную вперед разведку. Никакой вины передового дозора в произошедшем не было: парни не спали почти двое суток и попросту приняли вынырнувших из утренних сумерек вооруженных людей за своих. Руками, конечно, приветственно не размахивали, но и не таились особо. Убежденность, что они уже за линией фронта, оказала дурную услугу; немцы же, к сожалению, ошибки не допустили, и отряд сразу потерял двух бойцов, едва успевших сделать по несколько выстрелов.
Пришлось принимать бой в абсолютно невыгодных условиях. Да и какие оставались шансы у троих разведчиков и бывшего десантника против десятка немцев при поддержке танков? Отступить, разве что. Но вот куда, не обратно же к немцам?! Оставив двоих бойцов, имен которых Дмитрий так и не узнал, прикрывать, оба лейтенанта рванули на прорыв. У разведчика с собой был ППС и три запасных рожка, у Захарова с вооружением куда как лучше, помародерствовал он у самолета на славу: трофейный «машиненпистоль», одиннадцать магазинов и девять гранат. По здравом размышлении Дмитрий махнулся с одним из остававшихся в прикрытии бойцов, став обладателем такого же, что и у Ивана, «Судаева» первой серии и трех запасных рожков. Шесть гранат тоже оставил пацанам — им нужнее. И халявный МП-40 пускай напоследок поработает на расплав ствола, три с лишним сотни патронов — не шутка, зря он, что ли, пер в ранце и подсумках такую тяжесть? Впрочем, не успеть ребятам столько расстрелять, никак не успеть…
Сперва они с Иваном ползли, укрываясь в складках местности, по-пластунски, слушая за спиной грохот автоматных и пулеметных очередей и редкие хлопки гранат, затем, когда впервые бахнула танковая пушка, решились рвануть короткими перебежками. И, совершенно неожиданно для самих себя, вдруг оказались в тылу у залегших гренадеров, у которых — запасливые, суки! — нашлось аж целых два пулемета. И оба лупили длинными очередями по оставшимся в прикрытии разведчикам, все реже и реже огрызавшимся в ответ.
И вот тут у них возник небольшой конфликт. Иван неожиданно сообщил, что останется, ударив по гренадерам с неожиданного направления, а Захарову, ну, в смысле, Краснову, нужно немедленно уходить. Мол, это будет тактически правильным и отвлечет внимание и силы немцев, поскольку прикрытие они уже практически подавили. Зато, если ударить по ним с тыла, гренадеры решат, что их окружили. Дмитрий, естественно, уперся, ответив, что уходить — так вместе. Разведчик, перемежая фразы матом, давил на то, что он просто не имеет права рисковать документами и за подобное можно и под трибунал загреметь. За нарушение присяги и невыполнение отданного старшим по званию приказа. «Старший по званию» — это, в смысле, Иван. Захаров же шепотом матерился в ответ, убеждая товарища, что у них почти что идеальная позиция, откуда всегда можно по-тихому слинять, перед тем нанеся противнику неслабый урон. Ну, не объяснять же разведчику, что он, в принципе, вообще ничего и никому не должен, поскольку та присяга, что он принял в учебке под Ферганой, ровным счетом ни к чему его не обязывает здесь, в сорок третьем году? И вообще… Да, сейчас он уже нисколько не сомневается в том, что и на самом деле попал в прошлое. На ту Великую войну, о которой столько читал и смотрел. И прекрасно понимает, что разведчик прав на все сто. Вот только… ну, не может он так, просто развернуться и уйти. Сам не знает, отчего, но не может…
Короче, спорили минуты три, с трудом, но придя к устраивавшему обоих решению. А как договорились, так и долбанули гранатами по застывшим на узкой грунтовке «четверкам», спалив следом по два автоматных рожка по личному составу. Понятно, танкам от «колотушек» и Ф-1 никакого вреда не случилось, а попасть с двух десятков метров гранатой прямо в раскрытый башенный люк? Подобное только в кино или приключенческих книгах случается. А вот от осколков кое-кто и пострадал, с воем завертевшись на земле. Зато когда прошлись очередями по залегшим фрицам и броневику, вышло вес