– Нет, я сопровожу вас до аэродрома и вернусь назад в Шепетовку. Место его нахождения знаю только я, картами или иными бумажными документами пользоваться запрещено, чтобы русская разведка не смогла перехватить эту информацию. Сначала направляемся к северо-восточной части Зуйской гряды, потом передадите мне управление колонной, я буду указывать направление движения. Сейчас выходим к магистрали в направлении Оленевки, далее по карте до конечной точки. По моим расчетам, должны прибыть туда через три часа ходу.
– Постараемся, но дороги разбиты. Гусеницы забиваются грязью и скользят. – Лейтенант указал на металлические рельефы широких траков.
После короткого обсуждения они разошлись по машинам.
В тесном железном танке пахло бензином, потом и солидолом, Шубину было непривычно находиться в таком небольшом пространстве. Остальные танкисты расселись по своим местам и принялись за дело. Железная махина заурчала, вздрогнула и медленно покатилась вперед. Танки выстроились в строй, загудели и начали двигаться по окраине Шепетовки. Шубин не смотрел в тонкую щель амбразуры на дорогу, все равно ничего, кроме серой полоски грязи, видно не было. Он прислушивался к переговорам танкистов, пытался уловить их настроение. Штурман в шлеме со встроенными наушниками то и дело отвечал на общие команды в эфире, их и пытался угадать разведчик, надеясь, что не найдется никакой бдительный офицер, который заметит отправление танковой роты. К счастью, его расчет оказался верен, Шепетовка только очнулась от ночного отдыха, поэтому никто не обратил внимания на то, что рота танков направилась по запасной дороге в сторону другого поселения. Здесь посты больше не встречались, чем дальше в глубину территории, тем меньше бдительности проявляли фашисты, веря в надежность своих границ. Вереница машин двигалась медленно, так как то и дело гусеницы шли юзом в жидком слое смеси воды и грязи, отчего грузная махина теряла управление. Через полчаса колонна замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Шубин, стараясь ничем не выдать своего беспокойства, нахмурился:
– Что за остановка, мы выбиваемся из графика.
Штурман впереди пожал плечами:
– Приказ командира. Кажется, произошла какая-то поломка.
Глеб поднялся, открыл люк, высунулся по пояс наружу. Возле танка, в котором ехал лейтенант Нойман, бегали с ведрами танкисты, а из люка валил черный дым. Разведчик спрыгнул с кормы и направился в гущу людей:
– Что случилось?
– Двигатель перегрелся, – недовольно ответил лейтенант, который курил папиросу на обочине, ожидая, пока его подчиненные исправят поломку. – Задымился, и чуть не пошла искра. Сто раз им говорил тщательно все проверять перед марш-броском, в полевых условиях танк починить невозможно. Это не какая-то телега. Понаберут деревенских дураков вместо настоящих танкистов, как будто за месяц можно научить всему. А потом я должен с ними нянчиться. Нойман кинул испуганный взгляд на Коха, поняв, что сболтнул лишнего, начав жаловаться на организацию немецкой армии. Но его сопровождающий только кивнул в ответ:
– Вы совершенно правы, армия должна быть профессиональной, хорошо обученной, только тогда возможно одержать победу над любым противником. И уж тем более над такими неучами, как русские, они же варвары, никакой цивилизации. Как думаете, насколько эта задержка?
– Никаких задержек, – недовольно скривился командир танковой роты. – Пускай плетется теперь в хвосте на малых оборотах, я пересяду в другую машину. Там невозможно находиться, все провоняло гарью.
Глеб кивал в такт его словам, а сам соображал, как передать информацию артиллеристам о том, что немецкий командир нарушил их расчеты и будет теперь находиться в другой машине.
– Да уж, чтобы быть танкистом, необходима привычка. – Разведчик поежился при мысли о том, что опять придется сидеть в узком пространстве и мучиться от страшной духоты.
Нойман понял его без слов:
– Вы можете ехать в люке, так будет легче. Конечно, сидеть не получится, но хотя бы будет свежее. Это безопасно, здесь уже тыловая часть, линия фронта далеко, да и днем русские никогда не наносят авиаудары. Тем более здесь, – он окинул недовольным взглядом местность вокруг, – абсолютная глушь.
Вдоль дороги и правда ничего не говорило о войне и присутствии человека. Сквозь каменистую землю с трудом пробивалась скудная растительность, между низкорослыми деревьями возвышались осколки горной породы, холмики. Ни построек, ни воды, ни людей. Хотя разведчик был только рад этому обстоятельству, не зря они так долго выбирали на карте место для ловушки, чтобы атаковать танки вдали от скопления немецких сил. Правда, лицо его по-прежнему оставалось равнодушным. После короткого перерыва он влез в ту же машину, но по совету лейтенанта не стал спускаться вниз, а поехал в открытом люке стоя. Так было легче, исчезло ощущение, что ты заперт в закрытой емкости и, словно пленник, подчиняешься воле того, кто управляет машиной.
Дорога шла вдоль гряды, петляя из стороны в сторону, потому что скальные выступы выпирали то тут, то там будто наросты на огромном теле. На повороте колонна замедлила ход, снизу его позвал штурман и протянул шлем:
– Вас вызывает командир, его позывной ноль три.
Глеб надел шлем, прижал поближе к губам микрофон:
– Ноль три, ноль три! Продолжаем движение на север, двигаемся по пересеченной местности три километра.
Немецкие танки послушно подчинились его приказу. Головная машина принялась нырять с холма на холм, то завывая двигателем на высоких оборотах, то с ревом ухая вниз. Следом за ней повторяла маневры вся колонна. В танке начало нестерпимо трясти, укачивало будто на карусели от бесконечного ныряния вверх-вниз. Укатанная дорога повернула налево в сторону Оленевки, а колонна направилась прямо, двигаясь по-прежнему вдоль гряды. Капитан Шубин с каждым метром чувствовал, как внутри растет тревога, только бы артиллеристы успели занять свои боевые позиции, только бы они добрались без промедлений к назначенному месту.
Зимнее солнце уже начало клониться к горизонту, оно залило багрянцем всю долину, запуталось среди ветвей чахлых деревьев. Казалось, что все вокруг охвачено багровым пожаром, от этой картины внутри у разведчика еще сильнее все сжималось от ожидания – сейчас начнется короткий, но очень жаркий бой.
Глава 8
Цепочка из черных стальных коробок показалась на горизонте, их еще за километр увидел лейтенант Кротов. Но он терпеливо ждал, пока вражеская техника приблизится, лишь скомандовал своим бойцам:
– На изготовку.
Машины медленно катились по холмистой местности. Они приближались, и артиллеристу удалось рассмотреть знакомый силуэт: в середине колонны в открытом люке ехал командир их группы – капитан Шубин.
– По объекту шесть не ведем огонь, повторяю команду: объект шесть не трогаем! Там находится наш разведчик.
Его приказ пошел по цепочке от человека к человеку к линии выхода из теснины, где он поставил несколько человек с гранатами для заграждения.
Постепенно небольшие силуэты превратились в стальных гигантов, грозно ощерившихся пулеметами, огромными дулами танковых пушек. Произведет такая махина выстрел и разнесет их укрытие за один раз, поэтому они не открывают огонь, не выдают себя раньше времени, ожидая, пока враг попадет в каменные тиски и не сможет орудовать смертоносными стволами.
Первая громадина вползла в узкий каменный коридор и остановилась. В переговорном устройстве раздался голос связиста:
– Герр офицер, мы здесь не пройдем.
– Всем машинам стоп! – скомандовал лейтенант Нойман. – Герр Кох.
По его приглашению Шубин вылез из танка, спустился по броне вниз. Нойман уже ждал его внизу, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он отвел его подальше, так, чтобы никто не слышал их разговора.
– Вы уверены, что это тот самый проход? Уверены? Здесь же расстояние сужается. Вы понимаете, что танки могут не пройти? Вы делали замер коридора?
– Конечно, лейтенант Нойман. – Тон у разведчика был нарочито сухим и раздраженным. – Вы что, сомневаетесь в умственных способностях абвера?! Конечно, была предварительно составлена карта и план действий. Танки пройдут через теснину, ширины прохода хватит. Да, коридор сужается, но вы же видите, еще есть расстояние до бортов!
– Просто я подумал, мне показалось. – Командир танковой роты пытался подобрать слова так, чтобы они не прозвучали подозрительно.
Шубин взмахнул руками:
– Я докажу вам, я уверен в нашем плане! Я пойду впереди танков пешком до самого конца прохода! Чтобы вы поняли, что в нашей службе никогда не допускают ошибок.
– Ну хорошо, – пробормотал Нойман и опустил глаза. А Шубин едва сдержал вздох облегчения, он никак не мог решить, в какой момент ему лучше покинуть танк. Отвесные стены не позволили бы ему вскарабкаться вверх, а его побег мгновенно вызвал бы заминку в движении танков.
Широкими шагами капитан пошел к голове колонны мимо десятка машин, которые застыли на въезде в каменные тиски. Ему показалось, что наверху раздались голоса или какие-то звуки, но разведчик даже не повернул головы, чтобы не выдать своих товарищей. Он шел сосредоточенный, с хмурым лицом, изображая недовольство осторожностью Ноймана.
То ли и вправду командир танкистов что-то заподозрил, то ли был отлично выучен в военной школе, но по его приказу вдруг из люков показались танкисты с автоматами наперевес, взяв под наблюдение весь периметр вокруг, зашевелились стволы пулеметов, выискивая цель. Танковая рота напряглась, сгруппировалась, будто зверь, почуявший опасность.
Наверху у орудия заряжающий с удивлением наблюдал, как под ним проплывают танки с торчащими во все стороны оружейными дулами разного калибра. Он не выдержал и зашептал:
– Чего это они, товарищ командир? Смотрите, как насторожились. Так и зыркают по сторонам.
Но Егор строгим взглядом остановил вопросы, ни единым словом или звуком им нельзя сейчас было выдать свое присутствие. Перед ними медленно ехали грозные машины, из щелей и люков которых смотрели лица, обычные, усталые после тяжелой дороги, серые от пыли. Но только для них это не были обычные фашисты, которых за годы войны артиллеристы видели тысячами. Это были убийцы их товарищей, поэтому у каждого рука лежала на курке оружия, на чеке гранаты или 82-мм реактивном снаряде. Им казалось, что танки целую вечность протискиваются в узкий проход, заполняя его своими литыми железными телами. Вот по