– А если он за подмогой побежал? – предположил старшина Григорчук. – И нас на пути будет ждать засада. Дорога одна – через лес, там и засядут фрицы с автоматами. У нас зенитка да гранаты, тяжело будет отбиться.
– Нет, он не вернется в расположение немецких частей, я в этом уверен. После сегодняшнего разгрома его объявят предателем, скорее всего, отдадут под суд.
Глеб с трудом заставил себя не думать о сбежавшем Ноймане, хотя досада на его обман точила изнутри. Но сейчас было не до беглого немецкого офицера-обманщика, надо срочно уводить артиллеристов из ущелья.
После спешного осмотра они построились в колонну, несколько мужчин несли части М-8, а четыре человека держали за разные концы брезентовое полотно, на которое уложили тело погибшего Егора Кротова. Быстрым шагом отряд прошел по долине, что шла от теснины к перепутью дорог. Из-за тяжелого груза, как и опасался разведчик, они не успели до рассвета пройти опасную часть пути. В поле разведчик прислушался к звукам, которые различил его острый слух издалека, и скомандовал отряду:
– Немедленно лечь на землю!
По его команде все бойцы распластались на земле, а уже через пару минут на дороге показался конный отряд. Тот самый, что тогда арестовал Баро и Шубина во время первой вылазки. Кавалеристы ехали медленно, то и дело направляя своих коней с дороги в сторону, чтобы осмотреть окрестности. Советским бойцам повезло, что они не подошли близко к узлу путей, кавалеристы осмотрели небольшой квадрат около сплетения дорог и отправились дальше патрулировать местность.
Люди рядом с Шубиным зашевелились, испытывая облегчение, несколько человек попытались встать. Их снова заставил лечь на землю тихий, но гневный окрик:
– Без моего приказа не вставать!
Артиллеристы затихли на своих местах. Прошел час: холод от ледяной земли в стылых комках пробирал до костей; конечности, спина затекли от неподвижного лежания; все мучились от жажды и невыносимой стужи. А командир все никак не отдавал приказ о движении вперед, он будто застыл навсегда в одном положении, интересуясь лишь клочком дороги впереди.
– Товарищ командир, – первым не выдержал парнишка, у которого зубы стучали от холода. – Когда уже пойдем? Не могу лежать больше, до костей продрог.
Не поворачивая головы в его сторону, Шубин тихо ответил:
– Нет, поздно выдвинулись. Теперь нужно ждать темноты, слишком опасно.
Парень забубнил:
– Да как же ждать темноты, это сколько лежать тут придется? Я не выдержу, не чую ничего уже, так закоченел.
Его кто-то поддержал:
– Товарищ разведчик, ведь нет на дороге никого. Зачем ждать, нам осталось с пяток километров до леса. Мы бегом, пока патруля нет.
Григорчук зашипел на них:
– А ну, отставить разговорчики. Командир отдал приказ, вы его выполняете без пререканий. Сказали – лежать, значит, лежите столько, сколько понадобится.
Но Шубин не был так строг. На несколько минут он отвлекся от наблюдения:
– Товарищи, я понимаю, что вам тяжело. Но из-за неожиданного развития событий мы не успели вернуться затемно. Я, как разведчик, знаю, что двигаться сейчас по открытой местности опасно. Тем более у вас нет навыков маскировки, тяжелый груз на руках, а от холода тело стало непослушным. Мы не сможем быстро преодолеть эти пять километров. Патруль не просто так сейчас проверял дорогу, он проверяет дорогу для броска основных сил. На этом участке идет активное передвижение немецких частей. Думаю, придется ждать весь день, чтобы дорога опустела и мы могли перебраться через нее к лесу.
Словно в доказательство его слов вдалеке раздалось едва слышное гудение моторов, которое с каждой минутой становилось все явственнее.
Но молодой артиллерист, не привыкший к терпеливому многочасовому ожиданию, снова пожаловался:
– Да нет мочи лежать, до костей от земли пробирает.
– Ты можешь ползать по-пластунски, чтобы немного размяться и согреться. Но очень осторожно, прижимаясь к земле, – посоветовал капитан.
Следуя его словам, артиллеристы по очереди принялись осторожно двигаться, делая медленные движения, которые хоть чуть-чуть разгоняли холод. От натуги Григорчук прохрипел:
– Ох, в глотке сухо уже сутки, землю грызть готов.
И снова капитан Шубин дал совет бойцам:
– Утром на траве и камнях есть конденсат. Слижите ее языком, станет немного легче. Днем уже и ее не будет, надо сейчас успевать хоть немного утолить жажду.
Артиллеристы задвигались, расползлись по сторонам, выискивая драгоценные капли влаги. Сухие губы жадно втягивали крошечные капли или морось на гладких поверхностях. Капитан, хоть и сам мучился от жажды уже много часов, терпеливо сносил эти тяготы. За годы, проведенные в разведке, ему стало привычным это многочасовое ожидание, когда боль, жажду или голод приходится не замечать, чтобы они не мешали сосредоточиться на боевой задаче. И артиллеристы не вызывали у него раздражения своими просьбами и жалобами, несмотря на воинский устав и дисциплину, они не были приучены к основам разведки – к осторожности, постоянному соблюдению светозвукомаскировки, к терпению, а также к тому, чтобы совершать любые действия только с холодной головой. Поэтому Глеб давал им советы, а сам опирался на свое чутье, которое никогда не подводило его. Вот и сейчас билась тревожная мысль, что надо двигаться не по направлению к границам фронтов, а уходить с маршрута в сторону. Неспроста патруль осматривал окрестности, немцы наверняка заметили следы танковых гусениц и уже через пару часов по этому следу выйдут к подбитой бронетехнике в теснине. А потом примутся обшаривать местность вокруг в поисках того, кто осуществил диверсию. Поэтому нужно найти укрытие и переждать там до наступления темноты, и это укрытие должно быть на приличном расстоянии от дороги и теснины Зуйского ущелья.
Он развернулся к отряду:
– Сейчас короткими перебежками, пока дорога пустая, уходим на север. Ориентир – река.
Григорчук удивленно переспросил:
– Двигаемся назад, еще дальше от нашего фронта?
– Да, и как можно быстрее! – Беспокойство нарастало внутри офицера разведки, он видел внутренним взором, как уже мчат по дороге к гряде мотоциклы с эсэсовцами, чтобы обшарить все на своем пути. – Мы не можем двигаться по привычному маршруту, его сразу обнаружат и выставят там засаду. Придется идти в обход. Сначала на север вдоль реки, потом найдем место с небольшой высотой воды и перейдем на другую сторону. Дальше будем пробираться через лесной массив.
– Крюк почти в двадцать километров, – задумчиво протянул Григорчук.
– Даже больше, и переправа через реку. Путь тяжелый и долгий, но возвращаться так же, как попали сюда, – невозможно. Нас или встретит засада на пути, или нагонят эсэсовцы.
По дороге помчалась вереница грузовиков, за ними тяжело загрохотали бронетранспортеры «ханомаг». От громких звуков и грозного вида вражеской техники артиллеристы притихли, смолкли жалобы и вопросы. Они вдруг увидели вблизи всю мощь врага, у которого они теперь были в тылу, в нескольких метрах, затаились беззащитные и практически безоружные. Наконец они поняли, что хотел донести до них командир – запутанный, длинный путь спасет их и выведет назад к советским позициям, а прорваться нахрапом через густо забитую личным составом оккупированную территорию не получится. Слишком тяжел их груз, и слишком малы их силы.
По приказу Шубина они двинулись в направлении, которое уводило дальше от советских позиций, но и дальше от теснины, ставшей гробницей для танковой роты. Ползти было тяжело, по холодной земле, не поднимая головы, лишь на силе рук и ног вытягивая не только свое тело, но и тяжелый груз – части орудия М-8 и окоченевшее тело командира. До реки они добирались почти час, ободрав ладони и лица о камни, твердые комки земли и прошлогодний сухостой. Оказавшись на берегу, капитан Шубин хотел уже было разрешить недолгий привал, чтобы немного восстановить силы перед переходом через водную преграду, как воздух разорвал треск мотоциклов. Как он и предполагал, на разведку теснины прибыл отряд СС, самое безжалостное и опасное подразделение войск Гитлера. Мотоциклы протарахтели по полю, где они недавно лежали, решая, как действовать дальше, а потом вой моторов взорвался эхом между каменных стен узкого прохода в каменной гряде.
Григорчук, который тоже внимательно прислушивался к звукам, хрипло протянул:
– Вовремя ушли. Пока будут разбираться, надо на ту сторону и в лес. – Он повернулся к остальным. Хотя он сам тяжело дышал после нескольких часов движения ползком, но поддержал своих товарищей: – Ребята, давай поднажми. Уходить надо быстрее, сейчас фрицы искать нас начнут. Отдыхать нет времени. Давайте, товарищи, вперед.
Вымотанные люди не протестовали, теперь уже каждому стало понятно, что их спасение – стремительное перемещение в другой квадрат, как можно дальше от центра событий. Через боль, через усталость необходимо двигаться.
И они снова ползли, потом вброд переходили ледяной поток реки, на ходу жадными пригоршнями утоляя жажду. Поднимались по скользкому глинистому склону, цепляясь руками и ногами за любой кустик или камень на пути. На том берегу никто не остановился ни на минуту, чтобы передохнуть. Будто машины, без отдыха и жалоб советские бойцы упорно двигались вперед по намеченному их командиром маршруту. Ноги их не слушались, пот и грязь пропитали одежду, в теле болела каждая клетка, но приказ требовал идти вперед и только вперед.
Оказавшись в лесу, разведчик наконец выдохнул: теперь можно идти обычным шагом, а не передвигаться ползком. За их спинами вдали снова разносился визг мотоциклетных моторов, после осмотра теснины фашисты кинулись на поиски отряда. Но было уже поздно, советские артиллеристы шагали по лесному массиву, обманув своего противника и запутав следы.
Возвращение назад затянулось почти на сутки, к своим позициям артиллерийский расчет подходил, едва передвигая ноги. Раненым помогали идти по очереди их товарищи, подставляя плечо и помогая двигаться.