3-й танковой армии обеспечили выполнение задачи операции соединениями фронта — находясь под угрозой глубокого обхода и окружения, вражеская группировка, несмотря на строгий личный приказ главнокомандующего, отказалось от удержания Харькова и его окрестностей, отступив в западном направлении.
Изучение опыта действий 3-й танковой армии в Козельской операции показало, что штатная структура штаба танковой армии, созданная при формировании, не позволяет эффективно управлять войсками в сравнении с управлением полевой (общевойсковой) армии. Для устранения этого недостатка в январе 1943 года штаб армии Рыбалко был переведен на штат полевой армии. Ввиду участия армии в цикле наступательных операций переход на новый штат затянулся и полностью был завершен лишь к концу марта. При этом сказывался недостаток подготовленных для штабной работы офицеров. Отрицательно сказались на работе штаба и многочисленные кадровые перестановки, происходившие в этот период. Так, с 14 января по 24 февраля 1943 года на должности начальника штаба армии побывали последовательно пять человек.
В ходе операции штаб армии неоднократно перемещался, следуя за наступающими войсками. При перемещении штаба вперед выбрасывался выносной пункт управления, который, как правило, вынужден был принимать на себя руководство армией, используя радиосвязь, до момента прибытия штаба и организации проводных линий связи. Перемещения штаба почти всегда задерживались ввиду недостатка транспортных средств штатной автороты. Прикомандирование к ней дополнительных автоподразделений решило проблему далеко не полностью.
Управление войсками армии осуществлялось следующим образом:
«1. Частными боевыми приказами с приложением выписок из плановых таблиц, пересылаемых частями через офицеров связи и дублируемых передачей в зашифрованном виде по радио;
2. устными распоряжениями через ответственных представителей командующего;
3. личным общением командарма с командирами корпусов, дивизий, бригад.
Подобная форма управления себя вполне оправдала. Она дополнялась в начале каждой операции устными указаниями командарма командирам соединений, вызываемым специально для дачи общей ориентировки, и корректировалась в ходе операции личным объездом командарма основной части соединений, а иногда посылкой ответственных командиров штабов.
(…)
Радиосредств в армии было вполне достаточно, благодаря этому радиосвязь нарушалась лишь в том случае, когда рация того или иного соединения выходила из строя (от арт. обстрела и авиабомбежки)»[103].
Особую роль в обеспечении связи с вырвавшимися далеко вперед группировками армии, особенно накануне штурма Харькова, сыграли имевшиеся в штатах армии и 6-го гвардейского кавкорпуса звенья связных самолетов У-2.
В итоге следует сказать, что в ходе операции «Звезда» штаб 3-й танковой армии справился с задачей управления войсками, хотя это и осложнялось недостатком и неподготовленностью кадров и отсутствием должного количества средств связи, особенно проводных.
К началу подготовки Харьковской наступательной операции личный состав 3-й танковой армии и приданных ей подразделений был различен как по своему составу, так и по накопленному боевому опыту. В нее вошли соединения и впервые принявшие участие в наступлении, и имеющие уже солидную фронтовую биографию. Практически все они при подготовке предыдущей — Острогожско-Россошанской — операции успели пройти краткий курс боевого сколачивания и отработки взаимодействия. В основу боевой подготовки войск были положены требования приказов Наркомата Обороны № 306 и 325, а также богатый опыт, полученный советскими войсками в боях под Сталинградом.
Приказ № 306 от 8 октября 1942 г. вносил изменения в боевые порядки. Требования этого приказа были отражены в утвержденном в ноябре 1942 года Боевом уставе пехоты (БУП-42). Приказ № 325 от 16 октября 1942 года давал основные принципиальные указания о боевом применении танковых частей и соединений в бою и операции.
Большая работа была проведена и в области подготовки артиллерийских частей и соединений и артиллерийских штабов всех степеней. Этот процесс проходил в соответствии с требованиями директивного письма Ставки Верховного Главнокомандования от 10 января 1942 года об артиллерийском наступлении, а также на основе накопленного боевого опыта по проведению артиллерийского наступления в период Сталинградского сражения.
При подготовке штабов главное внимание обращалось на отработку вопросов управления в наступательном бою и организацию взаимодействия родов войск.
В наиболее выгодном положении оказались соединения и части 3-й танковой армии, которые имели возможность, находясь в резерве Ставки ВГК в течение трех месяцев (с сентября 1942 года) заниматься подготовкой к предстоящим зимним операциям. Штаб армии следующим образом отчитывался о проведенных мероприятиях:
«…в стрелковых дивизиях и мотострелковых бригадах каждая специальность отработала по 3–4 стрелковых упражнения курса стрельб, вполне удовлетворительно изучила баллистические данные и материальную часть своего оружия.
Танковые экипажи отработали по 3–4 упражнения стрельб.
В основу огневой подготовки танкистов положены приказы Наркома Обороны № 0728 от 19.9.42 года[104].
Упражнения отрабатывались по специально выработанному штабом армии курсу стрельб, в котором предусматривалась стрельба из танка на ходу при скорости движения танка 15–20 км/ч.
Мотопехота и пехота научились совершать 25-км марши за 3 часа с последующим выполнением боевой задачи.
Совершать длительные марши до 50 км в любое время суток.
Кроме того, пехота и мотопехота отработала броски на 5–6 км.
Отработаны новые боевые порядки по приказу НКО № 306, а также основные темы, как то: встречный бой, наступательный бой с прорывом обороны противника и развитие успеха, закрепление захваченных рубежей. Оборонительный бой. Организация разведки и боевого охранения. Борьба с танками противника.
Все тактические темы отрабатывались в составе взвод-рота, батальон и завершались тактическими учениями стрелковой дивизии во взаимодействии с танковой бригадой с отрывом от районов расположения на 50 км.
Танковые части отрабатывали темы в составе взвод, рота, батальон и в составе танковой бригады на тактических учениях совместно со стрелковыми и мотострелковыми соединениями.
На тактических учениях отрабатывались темы: „Ввод танковой армии в прорыв и ее действия в оперативно-тактической глубине и организация боя за крупный населенный пункт“.
Было проведено несколько специальных сборов по выучке спецподразделений и частей, проведены радиосборы по выучке радистов и сколачиванию радиосетей, а также были проведены две военных игры на картах штаба армии со штабами соединений и частей, проведены четыре штабных радиоучения со штабами соединений и частей с привлечением штабов полков.
Вывод: 3-я танковая армия в составе 12-го и 15-го танковых корпусов, 179-й отдельной танковой бригады, 48-й гвардейской стрелковой дивизии, 1172-го легкого артполка, 1245-го истребительно-противотанкового артполка, 62-го гвардейского минометного полка, 71-го, 319-го и 470-го полков ПВО получила хорошую боевую выучку и была способна к выполнению самых сложных боевых задач в предстоящей операции, действуя в любых условиях и в любое время суток…»[105].
Было бы в корне неправильно преуменьшать значение политико-воспитательной работы, проведенной с личным составом армии в процессе подготовки и проведения операции. Войска находились в состоянии морального подъема, воодушевленные общим ходом развития событий на советско-германском фронте и успешными результатами наступления своей армии, своей дивизии, своего полка, своего батальона.
Разгромленная и брошенная вражеская техника, длинные колонны пленных, жители освобожденных городов и сел, встречающие наступающие войска — все это являлось наилучшими средствами пропаганды и агитации, укрепляя в бойцах и командирах уверенность в собственных силах, избавляя от страха перед немецко-фашистской военной машиной, убеждая в неизбежности победы Красной Армии и советского народа. Особое воодушевление в войсках вызвало сообщение об окончательной ликвидации окруженной немецкой группировки под Сталинградом. Символично, что это произошло 2 февраля — в день начала Харьковской наступательной операции.
Высокий уровень подготовленности войск 3-й танковой армии, предопределивший ее успех на поле боя, безусловно, является результатом упорных трудов командиров и начальников всех уровней. Однако следует подчеркнуть особую роль в этом командующего армией генерал-майора П. С. Рыбалко. Пожалуй, лучшую характеристику ему дал в своих мемуарах Маршал Советского Союза И. С. Конев: «…Рыбалко наиболее проницательно понимал характер и возможности крупных танковых объединений. Он любил, ценил и хорошо знал технику, хотя и не был смолоду танкистом. Он знал, что можно извлечь из этой техники, что для этой техники достижимо и что недостижимо, и всегда помнил об этом, ставя задачи своим войскам»[106].
Однако с ходом боевых действий уровень подготовки частей и подразделений стал падать. Дело в том, что ввиду необходимости срочного восполнения боевой убыли в частях и сложности доставки пополнения в вырвавшиеся вперед соединения Ставка ВГК издала приказ № 089 от 9.2.1942 г. о мобилизации советских граждан на освобожденной от немецких оккупантов территории.
Заботясь о пополнении войск накануне нового наступления, Штаб Воронежского фронта разослал своим соединениям приказ № 012 о мобилизации военнообязанных на освобожденной от противника территории (см. приложение 4). В 3-й танковой армии для приема и обучения пополнения 1 февраля 1943 года был развернут 233-й запасной стрелковый полк. Штаб армии отчитывался о ходе мобилизации следующим образом: