Заметив Таноса, Фелина с улыбкой поприветствовала его. Остальные тоже обернулись к нему. Пип первым сообразил, что что-то неладно, и с воплем скрылся в светящемся портале.
Авия вскочила на ноги, прикрывая собой Фелину.
– Нил, – только и сказала она.
По ее глазам Танос видел, что она все поняла. Она научила его владеть клинком, она была быстрее, точнее и подвижнее его. Но она мешкала. Он бросился вперед и пронзил ее сердце рапирой.
Кто-то закричал. Толпа побросала свои напитки и разбежалась.
У Авии перехватило дыхание, изо рта брызнула кровавая пена. Дрожащими руками она потянулась к клинку, но ее ладони сомкнулись на руках Таноса. Тот крепко держал вычурную рукоять и продолжал давить, приколов Авию к стулу.
Он смотрел ей в глаза, не чувствуя абсолютно ничего, пока ее взгляд не померк. Лишь тогда он выдернул рапиру.
Похватав свои вещи, оставшиеся посетители бросились наутек. Хозяйка заведения, низкорослая бритоголовая женщина, лишь качала головой. Похоже было, что она не столько шокирована, сколько рассержена.
Спину Таноса пронзила боль. Обернувшись, он увидел Фелину с большим охотничьим ножом, по лезвию которого стекала его кровь.
– Я так и знала, – сказала она. – Почему-то я так и думала.
Он шагнул к ней. Фелина отступила, не опуская нож.
– Я тренировалась, – сказала она. – Я знаю куда больше приемов, чем считает Авия. Считала…
Фелина перевела взгляд на истекающую кровью Авию. Когда она вновь посмотрела на Таноса, в ее глазах читалось непонимание.
– За что? – прошептала она.
– Она не оставила бы меня в живых, – ответил он, – после того, как я сделал бы это.
Танос выхватил стронцианское протонное ружье и выстрелил в Фелину в упор. Кожа Фелины обуглилась, нервная система отказала мгновенно. Она была мертва еще до того, как упала на землю.
В воздухе раздался жуткий клекот. Танос обернулся как раз вовремя, чтобы заметить коршуна Генри, с убийственной яростью пикирующего на него.
Он поднял ружье и снова выстрелил. Генри будто бы замер в воздухе, его перья вспыхнули. Умирая, он изогнулся, зацепился когтями за гирлянду из фонариков и, сдернув ее, врезался в столик, расколов столешницу пополам.
Танос огляделся. Все столики опустели, посетителей и след простыл. Сбежала даже хозяйка – должно быть, вызвать охрану. Задерживаться было нельзя.
На плечо Таноса легла чья-то рука, и он обернулся. Перед ним с бесстрастным взглядом стоял Эбеновый Зев.
– Самые запоминающиеся дни, – сказал Зев, – это те, когда гибнут наши боги.
Танос взглянул на мертвого коршуна, на пламенеющие фонари, на обломки стола. В воздухе стоял аромат жареной плоти. Тело Авии соскользнуло со стула на землю, из раны на груди по-прежнему сочилась кровь. Фелина лежала рядом, и в смерти не расставаясь с сестрой.
– Как ощущения? – спросил Зев.
Танос посмотрел на бледное лицо Фелины, на котором навеки застыла маска удивления.
– Это было легко, – ответил он. – Легко.
Зев задумался, услышав этот ответ. Впервые на его мертвенном лице промелькнула тень сомнения.
Из-за барной стойки выглянуло небольшое существо. Это был Спайк. Тигр подкрался к своей хозяйке, понюхал ее мертвую руку и взглянул на Таноса, словно ожидая чего-то.
Танос наставил на него рапиру. Одним движением руки он мог бы пронзить тигра насквозь. Еще одна маленькая жертва, последний свидетель кровавой расправы. Еще один шаг на длинном пути.
Но Танос-Нил мешкал. Тигр молниеносно развернулся и сбежал.
Зев взял Таноса под руку и повел к выходу. Его сомнения, казалось, развеялись, и он снова был убийцей Черного Ордена, тихим, но отчетливым голосом в ночи.
«Вера, которую мы разделяем, – думал Танос. – Божество, указавшее нам смысл нашего существования».
– Идем, – позвал его Зев. – Утро близится.
Кровь на спине Таноса начала подсыхать. Вложив клинок в ножны, он последовал за Зевом в глубь рынка, в самое сердце этого прибежища отчаявшихся душ. Бок о бок, словно древние гладиаторы, они встретили первые лучи кровавого солнца.
11
– Порядок рождает благополучие. Благополучие рождает веру. Это главные заповеди, на которых зиждется наша Церковь.
Следом за Проксимой и Зевом Танос прошел между скамьями в святилище. Впереди, перед черным, поглощающим весь свет алтарем, стоял священник. За его спиной, в алькове, высился огромный, вытесанный из черного мрамора анх.
– Прошу, присядьте и соблюдайте порядок, – продолжил священник. – Есть множество тропинок к просвещению, множество путей к богу. Ваша тропинка, ваш путь привел вас сюда в этот день. За это мы, скромные служители Церкви, покорно и благодарно склоняем головы.
Кожа священника была темной, загорелой, взгляд его был тверд и внушал благоговейный трепет. Раскинув руки, он будто бы желал обнять всех новоприбывших послушников разом. Потенциальные священники всех возможных размеров, рас и цветов кожи продолжали прибывать; все они были одеты в свободные робы аколитов. Всего их собралось сорок-пятьдесят, но при этом места в святилище едва заполнились на треть. Зев и Проксима уселись на пустом ряду скамеек примерно на полпути до алтаря. Танос проследовал за ними, перед этим взглянув вверх. Со всех сторон высились каменные стены, упираясь в вычурное витражное окно, которое было вделано прямо в крышу.
– У Церкви много врагов, – сказал священник, – и все они не гнушаются распространять ложь о наших обрядах. Надеюсь, когда вы пройдете обучение, вы отыщете свой путь к свету и осознаете, что в этих стенах можно обрести истинную благодать.
Танос примостился на деревянной скамье. Сквозь витраж пробивался тусклый красноватый свет, из-за чего складки его робы принимали причудливые очертания. В спинку скамьи, расположенной перед ним, над молельным ковриком был встроен голопланшет.
– Ваша жизнь только начинается. Жизнь священнослужения, благочестия и раскаяния. Жизнь послушания. А прежде всего, – священник сделал театральную паузу, – жизнь, которая будет наполнена смыслом.
Проксима дотронулась до уха.
– Пип, – прошептала она, – ты на месте?
Тонкий голос тролля раздался в подкожном наушнике Таноса.
– Не совсем. Кажется, свернул не туда.
Танос покачал головой. Сколько раз они заставили Пипа вызубрить план Дворца? Восемь? Десять?
– Пип, – прошептала Проксима, – где ты?
– В сокровищнице, кхе-кхе, – в наушнике раздался треск помех. – Золота тут до хрена.
– Теперь позвольте мне направить вас к голопланшетам, что вы видите перед собой, – продолжил священник. – С их помощью вы можете узнать все об обрядах и ритуалах Церкви.
Проксима и Зев потянулись к планшетам.
– Пип, – прошипел Танос, – даже не смей к чему-либо прикасаться. Если не отключить сигнализацию, тут же поднимется тревога.
– Не парься, я знаю дорогу. Еще разок телепортируюсь и буду на месте, – Пип сделал паузу. – Нил, жаль, что твои горячие подружки взяли самоотвод.
Зев оглянулся на Таноса, и тот вспомнил, с каким сомнением на лице Зев стоял над телами Авии и Фелины.
– Чтобы стать истинным служителем Церкви, вам сперва придется искупить прошлые грехи, – священник показал собственный планшет. – Нажмите на святое имя Магуса, чтобы начать.
– Пип? – спросил Танос.
– Черт, – ответил Пип, – опять промахнулся. Зато теперь я знаю, как попасть в винный погреб.
– Ты. Прошу, нажми на святое имя Магуса.
Танос поднял голову. Священник смотрел на него.
Пробормотав скомканные извинения, титан поспешно включил планшет. На дисплее возникло голографическое изображение головы с хмурым фиолетовым лицом и копной белых волос.
– Блажен Магус, – сказал священник, – основатель Церкви Вселенской Истины, первооткрыватель пути к спасению.
– Блажен Магус, – повторил Танос в унисон с остальными послушниками.
– Скоро вам будет необходимо пожертвовать небольшую сумму на нужды Церкви. Но прежде мы должны просить вас о пожертвовании другого толка.
Священник достал незнакомое Таносу оружие. Рукоять его напоминала эфес шпаги, но на месте клинка был длинный металлический канат, кольцами свернутый на полу перед алтарем. Священник нажал кнопку на рукояти, и канат ожил, заизвивался в воздухе, искрясь и потрескивая.
Проксима склонилась к Зеву.
– Это еще что?
– Мнемонический бич, – шепнул ей в ответ Зев.
Священник жестом призвал собравшихся подняться.
– Прошу, встаньте в очередь.
Послушники высыпали в центральный проход. Проксима придержала Таноса за плечо.
– Не лезь вперед, – прошипела она.
Танос остановился, дождавшись, пока почти все послушники выстроятся в очередь. Тогда он влился в общий ряд в самом его конце, сразу за улыбчивой затоанской девушкой. Проксима и Зев пристроились за ним.
– Пип? – шепнула Проксима.
– Я на месте, детка. Контрольный узел прямо передо мной. Минуточку.
Впереди, перед алтарем, склонился крупный мускулистый гуманоид с бледной кожей. Священник навис над ним, крепко сжимая искрящийся бич.
– Ты пришел сюда неспроста, – произнес священник, не сводя глубоко посаженных глаз с послушника. – Тебя что-то гложет… некое печальное воспоминание, которое и привело тебя в лоно Церкви.
Мужчина со слезами поднял голову.
– Это правда, – едва слышно сказал он.
– Церковь дарует милосердие. Но Церковь также учит послушанию, – священник занес бич. – Что тебя мучает?
– Я… я убил своего отца. Переехал его грузовиком в бурю. Я не хотел…
Бич молнией сверкнул в воздухе. Когда он хлестнул склонившегося мужчину по спине, того окутали искры. Мужчина изогнулся, крича от боли.
Толпа отшатнулась, но никто не отвернулся. Танос замер, будто зачарованный страданиями этого человека.
Искры потухли, и тело мужчины непроизвольно задрожало. Его роба, тем не менее, осталась нетронутой.
Священник опустил руку, позволив бичу коснуться пола.
– Что тебя мучает? – спросил он снова.