– Не может быть, – пробормотал он.
Дрожащими руками он направил телескоп на горизонт. Травяной ковер простирался настолько далеко, насколько он мог видеть, и в самой дальней точке взмывал вверх.
Таноса одновременно охватили злость и паника. Он сломал телескоп пополам об колено и выбросил ставшие никчемными половинки. Осколки линз усеяли траву.
Сжав кулаки, Танос зажмурился. Он смутно припоминал, что когда-то мог за долю секунды перенестись с одной планеты на другую, и даже существовать одновременно на нескольких из них. Но теперь…
…теперь он был в ловушке.
– Мне было всего четыре года, когда отец показал мне его.
Открыв глаза, он увидел сурово смотрящую на него Масику. В руках у нее был обломок телескопа. Она потрясла обломком, и последние осколки линзы тоже выпали.
– Он дал мне взглянуть на пещеру химеры. Я увидела, как что-то шевелится внутри, и от страха спряталась в своей комнате. Прошло два года, прежде чем я набралась смелости вновь посмотреть в телескоп.
Танос уставился на нее, понимая, что должен извиниться, но гнев никак не отпускал его. Он чувствовал себя раненым зверем, отчаянно царапающим клетку.
Поэтому, указав на обломок телескопа, он сказал:
– Возможно, пришло время избавиться от детских игрушек.
– Не тебе это решать.
Она отошла на шаг и взглянула на рассыпанные под ногами садовые ножницы, почвенный щуп, бесполезный дальномер и счетчик частиц.
– Зачем тебе все это? Что ты хочешь узнать?
– Этот мир… слишком мал, – голос Таноса звучал почти умоляюще. – Разве тебе не хочется чего-то большего? Чего-то лучшего?
– Я надеялась, что уже нашла все, что хотела.
Прежде чем до него дошел смысл ее слов, в траве раздался шорох, и появились Баси с Паганом в сопровождении еще нескольких молодых соплеменников.
– Я имею в виду планету, – Танос почувствовал, что должен все объяснить. – Мне кажется, я разгадал ее тайну.
Он схватил Масику за плечи. Та поморщилась, но не отстранилась.
– Эта планета, – продолжил Танос, – вовсе не планета.
– Масика? – окликнул Баси.
Масика махнула рукой, показывая, чтобы тот уходил. Теперь она смотрела на Таноса с любопытством.
– Продолжай.
– Горизонт уходит вверх, а не вниз.
Она пожала плечами, не понимая, в чем подвох.
Вокруг них уже собралась целая толпа. Паган и Баси стояли впереди, призывая остальных держаться подальше.
– Ну что тут непонятного? Мы вовсе не на планете! По крайней мере, не на ее поверхности, – Танос отпустил Масику и ткнул пальцем в небо. – Мы внутри нее!
Стоило ему произнести свою догадку вслух, как завеса тайны развеялась. Он окинул взглядом тридцать-сорок собравшихся Апага. Они были подопытными, лабораторными мышами, заключенными в невидимой клетке.
Освободившись из рук Таноса, Масика отступила назад. Баси шагнул к ней, но она вновь отмахнулась от него.
– Прости, – Танос развел руки. – Я не хотел тебя напугать.
– Ты и не напугал, – ответила Масика.
Танос понял, что она говорит правду.
– Понимаешь, – он снова заволновался, не находясь, что сказать, – Вельт – искусственный мир. Им управляют машины – они контролируют погоду, смену дня и ночи, даже рост травы. Это ловушка!
Масика снова смиренно пожала плечами.
– Вельт это Вельт.
– Этот мир находится внутри сферы. Солнце на самом деле не в небе, а в центре этой сферы. Не могу объяснить точнее.
Люди смотрели на него, как на безумца.
– За пределами этого мира лежит огромная Вселенная, – Танос подошел к изгороди, обращаясь уже ко всем Апага. – Разве вам не хочется ее увидеть? Не хочется узнать, что там?
Баси покрутил головой.
– «Там» – это где?
– Вместе мы сможем туда отправиться. Сначала завоюем Народ. С вашим технологическим превосходством…
– Завоюем народ? – перебил его Паган.
– Да, – Танос шагнул к нему. – Ты должен меня понимать. Я вижу, что ты прирожденный лидер. Если ты поведешь своих людей, никто не устоит перед вами.
Паган не сводил глаз с Таноса, пока тот приближался. Затем он развел руками и покачал головой.
– Народ не сделал нам ничего плохого. Зачем на них нападать?
По толпе пробежал согласный шепот. Масика подошла к Таносу и тронула его за руку, но он с сердитым видом отвернулся.
– Вы не люди, – прошипел он. – Вы овцы в загоне.
Раздался клекочущий хохот Пото. Толпа расступилась, пропуская ее. В ухе старухи по-прежнему был наушник.
– Они переводили глаза со свиньи на человека, – сказала она, – с человека на свинью и снова со свиньи на человека, но угадать, кто из них кто, было невозможно[11].
Люди засмеялись. Даже Масика позволила себе улыбнуться. Танос сжал кулаки, но остался на месте.
– Незнакомец, – Баси подошел к нему, протягивая тупой деревянный кинжал. – Может, помедитируем?
Танос перевел взгляд с Баси на Масику. Та снисходительно смотрела на них обоих. Паган держался в стороне, поближе к толпе.
Губы Баси тронула высокомерная улыбка.
Танос с размаху ударил его кулаком в живот. Баси с криком согнулся, выронив нож. Опешившая толпа отступила.
– Стой! – крикнула Масика и бросилась было вперед, но суровый взгляд Таноса остановил ее.
Баси выпрямился, но Танос тут же схватил его за рубашку и поднял, как котенка.
– Думаешь, ты настоящий мужчина? – прорычал Танос. – Думаешь, ты сможешь удовлетворить ее?
Баси что-то пробормотал, и Танос отвесил ему пощечину.
– Ты всего лишь мальчишка. Ягненок. Ничтожество.
Баси поднял руки в ритуальном боевом жесте. Танос хлопнул по ним, и тот оказался на земле.
– Здесь всех вас ждет смерть! – Таноса полностью охватила кровавая ярость. – Так вам и надо, жалкие черви! Вы проведете остаток своих дней в ловушке, даже не представляя, как из нее выбраться!
Он ударил снова, несмотря на мольбы жертвы. Его крепко сжатый светло-коричневый кулак с твердыми костяшками пальцев вновь и вновь прикладывался к голове Баси, к его груди и животу. Туда-сюда. Коричневый кулак. Серый, гранитоподобный кулак.
Он потерял счет ударам и времени, забыл о палящем солнце. Толпа как будто рассеялась, трава отступила; он видел и чувствовал лишь податливую плоть и слышал лишь хруст ломающихся под его натиском костей.
Кто-то положил руку ему на плечо. Танос развернулся, занося кулак. Перед ним с широко раскрытыми глазами стоял Паган.
Танос улыбнулся. Наконец-то ему нашелся достойный противник. Первый достойный противник в этом мире.
– Остановись, – сказала Масика. – Прекрати.
Она стояла за спиной Пагана. В ее взгляде Танос прочел понимание.
– Ты убьешь его, – указала она на Баси.
Танос все еще был готов ударить. Его кулак по-прежнему оставался светло-коричневым. Покрытые кровью костяшки болели.
Баси застонал и перекатился по траве, обхватив руками ребра. Танос взглянул на его избитое, окровавленное лицо.
– Ну что? – спросила Масика.
Даже после всего, что он натворил, ее голос оставался ласковым. Он показал ей свою темную сторону, но она, казалось, понимала его.
Вокруг собралась уже сотня Апага, а то и две. Они стояли полукругом, на их лицах читалось осуждение.
«Крысы, – подумал Танос. – Крысы в клетке».
– Нет, – сказал он. – Нет, нет, нет.
Он рванулся прочь от Масики, не обращая внимания на ее протянутую руку. Схватив рюкзак, он перемахнул через ограждение и кинулся в заросли травы.
– Пускай уходит, – сказал Паган.
Насколько велик этот мир? Теперь Танос знал.
– Недостаточно велик, – прошептал он. – Недостаточно.
Он бежал без оглядки, не желая больше видеть глупые рожи аборигенов и их хижины с огородами. Но в первую очередь он не хотел видеть, как Масика – его прекрасная, понимающая Масика – берет Баси за изувеченную руку.
25
Оставался единственный способ проверить догадку.
Деревья – каштаны, насколько Танос мог определить – были высокими, их стволы изогнутыми и перекрученными, кора жесткой. Несмотря на жару, листья оставались зелеными. Даже согнутая в три погибели, четверка каштанов все равно смотрелась горделиво, словно древние боги, склонившиеся над своими опустевшими владениями.
Танос взглянул назад. За бескрайним морем травы едва можно было разглядеть деревню Апага. «Что ж, сойдет», – подумал он. Деревья были единственным подходящим ориентиром на многие километры вокруг.
В стволе самого старого каштана было дупло, в котором мог уместиться человек. Танос забрался в него и открыл рюкзак. Достал заготовленные Масикой полоски вяленого мяса, мочалку, прихваченную из поселения Народа, и инструменты из коллекции отца Масики: секстант, гаечный ключ и увеличительное стекло, приспособленное под монокль. Он не успел их вернуть.
Затем он сложил обратно только то, что ему пригодится. Поднявшись, он вновь окинул взглядом мир, ставший его тюрьмой.
Да, у него был лишь один способ проверить догадку.
Он отправился в поход. Выбрал тропу, ведущую от деревни Апага, потому что не хотел больше их видеть. Приближаться к пещерам химер он тоже не хотел, и поэтому проложил курс западнее, на достаточном расстоянии от них, но так, чтобы его путь был как можно прямее.
Когда ночная пластина приблизилась к солнцу, Танос услышал неподалеку голоса. «Народ», – догадался он. Совсем рядом находились их убогие угодья, а чуть дальше виднелась окраина деревни.
Наступила ночь, и он улегся спать под елью. На дальнейшем пути ему не встречались люди, поселения, заброшенные города и каньоны теней – лишь трава, то зеленая, то желтая, то коричневая. Он шел несколько дней – три или четыре. Сказать точнее было невозможно – смена дня и ночи происходила нерегулярно.
Танос понял, что двигается под углом относительно ночных пластин. Они перемещались в своем темпе, независимо от скорости его движения. Ему казалось, что день мог длиться около шести часов, иногда меньше, сменяясь долгой ночью. Затем мог наступить долгий, порядка четырнадцати-пятнадцати часов, день.