ого бессильно обмякшие, вдруг напряглись от сопротивления набегающего воздуха. Перси потянула штурвал на себя, задирая «Лир» на стандартный угол взлета семь с половиной градусов. Двигатели продолжали размеренный рев, и она, усилив давление на штурвал, довела угол подъема до десяти градусов.
— Оторвались, — доложил Брэд.
— Убрать шасси. Убрать закрылки. Включить курсовой демпфер.
В наушниках послышался голос авиадиспетчера:
— «Лир» шесть-девять-пять «Фокстрот Браво», поворот налево, направление два-восемь-ноль. Свяжитесь с отделом вылетов.
— «Фокстрот Браво», направление два-восемь-ноль. Спасибо.
— Счастливого пути.
Потянуть штурвал чуть сильнее. Одиннадцать градусов, двенадцать, четырнадцать… Еще несколько минут двигатели будут работать на максимальной мощности, потом можно будет перевести их в нормальный режим.
Перси Клэй слышала у себя за спиной милый сердцу рев турбовентиляторных двигателей. Поднимаясь вверх, она оставляла позади все заботы, тяжесть, боль. Оставляла позади смерть Эда и смерть Бритта, и даже этого жуткого убийцу, Танцора у гроба.
Все горе, неопределенность, грязь остались далеко внизу, а она стала свободной. Вроде бы несправедливо, что ей удалось так легко сбросить с плеч тяжелую ношу, однако дело действительно обстояло так. Ибо та Перси Клэй, что сидела в левом кресле «Лир», бортовой номер Н695ФБ, была не той Перси Клэй, коротышкой с расплющенным лицом, единственной притягательной силой которой были деньги ее отца. Не Перси-тролль, не Перси-боксер, не Перси-лягушка, неуклюжая брюнетка, борющаяся с вечно сползающими перчатками, окруженная стройными блондинками, которые встречают ее слащавыми улыбками, но приберегают злорадные сплетни на потом.
То была ненастоящая Перси Клэй.
Настоящая была вот эта.
Роланд Белл снова испуганно ахнул. Должно быть, он опрометчиво отдернул занавеску и выглянул в окно.
— Отдел вылетов аэропорта «Мамаронек», говорит «Лир» шесть-девять-пять «Фокстрот Браво». Высота две тысячи.
— Добрый вечер, «Фокстрот Браво». Поднимайтесь на шесть тысяч. — Началась рутинная работа настройки аэронавигационных приборов на частоту станций наведения, которые поведут реактивный «Лир» до самого Чикаго по курсу, прямому как стрела самурая.
На высоте пять с половиной тысяч футов самолет пробил слой облаков. Такого величественного заката Перси видеть еще не приходилось. Не очень-то любившая бывать на природе, она не уставала любоваться видом неба. Летчица пустила в свое сознание одну сентиментальную мысль: хорошо, если последнее, что увидел в своей жизни Эд, по красоте не уступало этому зрелищу.
На высоте двадцать одна тысяча футов Перси повернулась к Брэду:
— Самолет твой.
— Есть, — ответил тот.
— Кофе?
— Не откажусь.
Сходив в пассажирский салон, Перси приготовила три чашки кофе, отнесла одну Брэду, а сама подсела к Роланду Беллу. Тот принял чашку трясущимися руками.
— Ну как вы? — спросила она.
— Да меня даже не укачало. Просто я, — его лицо покрылось сетью морщин, — ну, волнуюсь, будто… — вероятно, в Дегтярном штате на эту тему существовало не меньше тысячи присказок, но Белл так и не смог подобрать ничего подходящего. — В общем, я волнуюсь, — закончил он.
— Взгляните сюда, — предложила Перси, указывая на окно кабины.
Подавшись вперед, Белл посмотрел на открывающуюся картину ночного неба. Его лицо расцвело от восторга и удивления.
— Ого! — присвистнул он. — Красотища какая… Скажите, а взлет всегда происходит так стремительно?
— Эта птичка и не на такое способна. Вы когда-нибудь слышали о Брук Нэпп?
— Кажется, не слышал.
— Летчица из Калифорнии. Установила рекорд кругосветного полета на «Лире-35А» — таком же, на котором мы сейчас летим. Ей потребовалось чуть больше пятидесяти часов. Я намереваюсь как-нибудь побить ее результат.
— Не сомневаюсь, что вам это по силам, — заметно успокоившийся, Белл взглянул на приборную панель. — Наверное, это жутко сложно.
Перси отпила кофе.
— В нашем ремесле есть один фокус, о котором мы предпочитаем не говорить. Что-то вроде профессиональной тайны. На самом деле все значительно проще, чем кажется со стороны.
— И что же это за тайна? — жадно спросил Белл.
— Ладно… Выгляните в иллюминатор. Видите разноцветные огоньки на концах крыльев?
Ему очень не хотелось выглядывать, но он переборол себя.
— Ну, вижу.
— Еще один есть на хвосте.
— Да, кажется, я обратил на него внимание.
— Ну так вот, главное держать самолет между этими огоньками, а все остальное получится само собой.
— Между огоньками… — потребовалось некоторое время, чтобы шутка дошла до него.
Белл долго недоуменно таращился на Перси, затем наконец улыбнулся.
— И многих вы уже так провели?
— Ну, кое-кого провела.
Однако шутка его все же не развеселила. Он сидел, уставившись в пол. В конце концов затянувшееся молчание нарушила Перси:
— Роланд, Бритт мог бы отказаться. Он знал, на что идет.
— Нет, не знал, — возразил Белл. — Не знал. Он согласился с тем, что мы задумали, не слишком хорошо представляя себе, как обстоит дело. Это моя ошибка. Я должен был догадаться о пожарных машинах. Должен был предвидеть, что убийце известно местонахождение ваших комнат. Я мог бы увести вас в подвал, еще куда-нибудь. И я мог бы стрелять точнее.
Белл был настолько подавлен, что Перси не нашлась, что сказать. Она накрыла его руку своей ладонью. С виду довольно тонкая, ладонь Белла оказалась каменно-твердой.
Белл негромко рассмеялся.
— Знаете, что я вам скажу?
— Что?
— С тех пор, как мы познакомились, я впервые вижу вас хотя бы наполовину спокойной.
— Здесь единственное место, где я чувствую себя дома, — согласилась Перси.
— Мы летим со скоростью двести миль в час, в миле от поверхности земли, а вы чувствуете себя в безопасности, — вздохнул Белл.
— Нет, мы летим со скоростью четыреста миль в час на высоте четыре мили.
— Хм. Лучше бы не говорили.
— У летчиков есть старая поговорка, — сказала Перси. — «Святой Петр не считает время в полете и удваивает часы, проведенные на земле».
— Занятно, — усмехнулся Белл. — Мой дядя тоже говорил что-то в том же духе. Только он имел в виду рыбалку. Не обижайтесь, но мне его вариант больше по душе.
Глава тридцать перваяЧас 33-й из 45
Черви…
Стивен Колл, покрытый потом, стоял в грязной уборной дешевого китайского ресторана. Яростно оттирая руки.
Черви, копошащиеся, жующие, грызущие… «Оттереть… Оттереть их, мать твою!!!» «Солдат…» «Сэр, я занят». «Сол…»
Тереть, тереть, тереть, тереть. Его ищет Линкольн-Червь. И везде, где он ищет, появляются черви.
Прочь!!!
Щеточка мелькала взад-вперед, впиваясь в кожу. На костяшках пальцев выступила кровь.
«Солдат, кровь — это улика. Нельзя…»
«Прочь!!!»
Вытерев руки, Стивен схватил с пола чемодан и сумку и вошел в зал ресторана.
«Солдат, где твои перчатки?»
Официанты испуганно таращились на окровавленные руки, на безумный блеск в глазах.
— Черви, — оправдываясь, пробормотал Стивен. — Черви, мать их.
Он поспешно выскочил на улицу и быстро пошел вперед, пытаясь успокоиться. Размышляя о том, что ему нужно сделать. Разумеется, он должен убить Джоди. Должен его убить, должен убить, должен, должен… И не потому, что маленький бродяга оказался предателем, — он выдал ему слишком много информации…
«Солдат, а почему ты так поступил, мать твою?»
— …слишком много информации о себе. — И еще он должен убить Линкольна-Червя, потому что… потому что в противном случае черви его одолеют.
Должен убить, должен убить, должен, должен…
«Солдат, ты меня слушаешь? Ответь!»
Только это и осталось сделать.
А потом он уедет из этого города. Вернется в Западную Вирджинию. В родные горы.
Линкольн будет мертв.
Джоди будет мертв.
Должен убить, должен убить, должен…
И больше его здесь ничто не будет держать.
Ну а Жена? Стивен посмотрел на часы. — Семь вечера с лишним. Что ж, а она, вероятно, уже мертва.
— Пуленепробиваемый.
— И эти пули его тоже не возьмут? — спросил Джоди. — Вы же говорили, они взрываются.
Деллрей заверил его, что бронежилет защитит и от разрывных пуль. Стальной лист был покрыт толстым слоем кевлара. Бронежилет весил сорок два фунта, и Райм не знал ни одного полицейского, кто согласился бы его надеть.
— А что если он выстрелит мне в голову?
— Со мной он хочет расквитаться гораздо сильнее, чем с тобой, — успокоил его Райм.
— А как он узнает, что я здесь?
— А ты как думаешь, остолоп? — буркнул Деллрей. — Я сам ему скажу.
Затянув на коротышке бронежилет, он кинул ему ветровку. Джоди вымылся в душе после долгих возражений и переоделся в чистое белье. Небесно-голубая ветровка, скрывавшая бронежилет, была ему широковата в плечах, но зато в ней он казался атлетически сложенным. Увидев себя в зеркале, отмытого, в чистой одежде, Джоди улыбнулся впервые с тех пор, как попал сюда.
— Отлично. — Селитто повернулся к двум полицейским в штатском. — Везите его в город.
Те вывели Джоди из комнаты.
Как только они ушли, Деллрей посмотрел на Райма. Тот кивнул. Вздохнув, долговязый агент раскрыл сотовый телефон и позвонил в контору «Гудзон-Эйр», где его звонка ждал другой агент. Специалисты технического отдела ФБР обнаружили в раздаточной коробке телефонных линий рядом с аэропортом «Мамаронек» подслушивающее устройство, подключенное к телефону чартерной авиакомпании. Однако его не стали трогать; больше того, по настоянию Райма специалисты проверили исправность устройства и даже заменили подсевшие батарейки. И вот сейчас криминалист рассчитывал, что этот жучок поможет ему поставить новую ловушку на Танцора.
В трубке послышались длинные гудки, затем щелчок.