Вторая была куда неприятнее. Пожар в доме драконорожденного, в результате которого особняк был уничтожен пламенем.
Под сводами тайного зала, спрятанного в глубинах Срединного города, горели масляные лампы, отбрасывая пляшущие тени на стены из черного камня. Длинный стол, массивный, словно вырезанный из единого куска древесины, возвышался в центре помещения. За ним сидели пятеро человек — пятеро столпов, на которых держалась Гильдия.
На спинке стула каждого был вырезан знак одного из драконов.
Лянь Шу, Дневной мастер, представлял стихию Земли. Худощавый, с длинными волосами, собранными в аккуратный узел, он выглядел скорее чиновником, чем преступником. Его длинные пальцы перебирали четки из нефрита, а взгляд был холоден, как рассвет в предгорьях. Он контролировал нелегальную торговлю, кражи и сбор дани, следил за потоками денег и связями с верхами. Для него все было расчетом.
Его противоположностью был Фу Шан, Ночной мастер, он воплощал собой Воду. Гибкий, почти змеиный, он был тенью в человеческом обличье. Узкое лицо, черные глаза, что никогда не отражали света, а голос — тихий, как шепот умирающего. Он управлял убийцами, наемниками, торговлей секретами и темными делами, о которых предпочитали не говорить. Между ним и Лянь Шу была давняя вражда — две стихии, два подхода, два разных взгляда на мир.
Старуха Юнь, хозяйка множества игорных домов, олицетворяла Дерево. Сутулая, седовласая, но с глазами, в которых еще ярко горел огонь жизни, она управляла людскими желаниями и их слабостями. В ее руках была сеть шпионов, ростовщиков и информаторов. Она не владела кинжалом, но ее слова могли быть куда опаснее.
Цзин Лэй, массивный мужчина с грубыми чертами, сидел поодаль, крутя в руках простой металлический гвоздь, который он мог вогнать в глаз врагу с двадцати шагов. Он был стихией Металла — грубой, неотесанной, но несокрушимой. Его люди были мастерами силового давления, выбивания долгов и охраны. Если нужно было что-то взять грубой силой — он был первым, к кому обращались.
Последним был Тан Фэй, воплощавший стихию Огня. Невысокий, жилистый, с вечной усмешкой, он правил карманниками, аферистами, мошенниками, а также, как ни странно, собирателями трупов. И в этой сфере он часто пересекался с Фу Шаном.
— В Верхнем городе сгорел особняк, — ровно проговорил Лянь Шу, перебирая четки. — Драконорожденный и все его домочадцы погибли.
— Большая потеря, стража начнет суетиться, — голос Юнь был скрипучим, словно пересохшее дерево. — Но для нас это не имеет особого значения. Драконорожденные парят слишком высоко над нами.
— Стража считает, что это дело рук других Драконорожденных, — хмыкнул Цзин Лэй, продолжая крутить между пальцев гвоздь. — Погибший был из дома Огненного тумана, и его племянникам уже сообщили о гибели дяди. Думаю, скоро мы услышим о том, как погиб еще один из сынов дракона.
— А если нет? — тихо спросил Фу Шан. Он откинулся на спинку стула, его черные глаза сверкнули в полумраке. — Если это не их рук дело?
Тан Фэй усмехнулся:
— Это бы означало, что кто-то влез в их игры. Кто-то, кто не боится их гнева. Кто-то, кто или очень храбр, или очень глуп.
— Или у него не было выбора, — тихо проговорил Лянь Шу. — Почтенный Ночной мастер отправил одного из наших людей именно туда и именно в это время, не дав парню нормально подготовиться.
В комнате повисло молчание. Обвинения не было, но все прекрасно понимали, о чем говорит Дневной мастер.
— Говоришь о Фэн Лао? — прищурилась Юнь.
— Именно, — кивнул Дневной мастер. — Он не только вернулся, но и принес денег столько, что даже я был впечатлен. А еще больше тем, что он сумел выбраться оттуда живым.
— Это что же… — Цзин Лэй усмехнулся, обнажая крепкие зубы. — Он ограбил сгоревший дом? Такое себе подтверждение статуса мастера.
— Он ограбил этот дом еще до того, как он сгорел, — уточнил Лянь Шу. — И я хочу знать, что он видел. Что там было.
— Ох, бедный мальчик, — старуха Юнь покачала головой. — Он ведь понятия не имеет, во что ввязался. Его покойный наставник бы не обрадовался такому заданию.
— Старик мертв, а мальчишке и не положено знать больше, чем ему сообщили, — холодно бросил Фу Шан. — Вопрос в другом: если он вернулся с добычей, значит, либо он не видел того, что случилось после, либо…
— Либо он видел слишком много, — закончил Тан Фэй.
— Допросим, — спокойно произнес Лянь Шу, положив четки на стол.
— Ты хочешь сказать, проверим его слова под пытками? — осведомился Фу Шан, склонив голову.
— Нет, — покачал головой Дневной мастер. — Я хочу сказать «допросим». Он заслужил шанс говорить.
— И ты ему поверишь? — Фу Шан ухмыльнулся.
— В отличие от тебя, я еще не разучился доверять, — Лянь Шу глянул на Ночного мастера, в глазах сверкнул холод. — Но если он солжет…
— Тогда я займусь этим лично, — Фу Шан улыбнулся, обнажив белые зубы.
— О, только не начинайте опять, — скрипучим голосом вставила Юнь. — Вы оба хуже стариков, спорящих на базаре.
— Как скажешь, матушка, — фыркнул Тан Фэй. — Значит, ждем мальчишку. И послушаем, что он нам расскажет.
— Послушаем, — кивнул Лянь Шу. — Очень внимательно послушаем и после этого уже будем решать.
Я шагал по тайным коридорам гильдии, следуя за молчаливым стражем, который вел меня к совету старейшин. Каждый шаг отдавался в висках, словно удары барабана, отсчитывающего время до моего приговора. В груди нарастало напряжение, но я заставил себя идти спокойно, с гордо поднятой головой. Воровская гильдия — место, где меня научили выживать, лгать и убивать. Но сегодня оно могло стать моей клеткой. Или могильником.
Но несмотря на то, что меня с большой вероятностью подставили, у меня не было особого выбора, и я был обязан прийти сюда. Даже несмотря на слова драконорожденного. От приказов гильдии не отказываются.
От бдительного ока старейшин мне негде спрятаться, и даже побег в другой город не будет решением проблемы. Согласно правилам вежливости, любой, кто хочет работать в другом городе, должен предстать перед его главами, иначе его будет ждать суровая кара. Я не раз видел, как поступают с глупцами, решившими, что могут работать на чужой территории без разрешения.
Заглянув в глубь себя, я понял. Страха не было. Совсем. Я нигде не нарушил правила, гильдия не имеет права нарушить собственные законы, иначе это может вызвать серьезные последствия. Слишком многим их власть стоит поперек горла. Теперь я был уверен, почему хозяйка Сада девяти врат стояла за стойкой и открыто предложила мне перейти под ее руку. Это было послание для всех, и я уверен, что оно уже дошло до ушей старейшин.
Мои размышления были прерваны, когда мой сопровождающий резко остановился перед массивной дверью, украшенной резьбой в виде драконов, переплетающихся в вихре теней. Стражник толкнул створку, и я вошел в зал, где за длинным столом уже сидели пятеро человек, вершивших судьбу гильдии.
Я знал каждого из них в лицо. Наставник часто брал меня на переговоры, словно предвидя сегодняшний день. Но без его поддержки мне было откровенно не по себе.
Лянь Шу, Дневной мастер, перебирал в пальцах нефритовые четки. Его лицо было спокойным, но я знал, что за этой маской скрывается холодный расчет. Он всегда говорил ровным голосом, словно он все еще был одним из чиновников. Он не любил излишний риск, и моя задача — показать ему, что я достаточно предсказуем.
А вот Фу Шан, Ночной мастер, выглядел расслабленным, откинувшись на спинку кресла. Но я чувствовал, что внутри он напряжен. Его змеиные глаза неотрывно следили за мной, и я ощущал, как его взгляд словно проникает под кожу. Он был хищником, который любил играть с добычей. Именно он приказал мне залезть в дом драконорожденного и сделать это за очень ограниченные сроки, так что мне следовало хорошенько подумать, как правильно разыграть эту карту.
Старуха Юнь, устроившись в кресле, смотрела на меня с ленивым любопытством. Ее лицо было покрыто морщинами, но глаза сверкали, как у молодой женщины. Я знал, что в игре слов она самый опасный противник. Говорили, что Юнь каким-то образом чувствует ложь — и это было не суеверием, а проверенным фактом. Это подтверждал даже наставник, а никто из тех, кого я знал, не разбирался в магии лучше, чем он. Информация — ее рис, и она попытается выпотрошить меня полностью.
Цзин Лэй, старейшина Металла, сидел, сжав массивные кулаки. Его лицо было искажено гневом. Он ненавидел моего наставника, и после его смерти эта ненависть перешла на меня. Именно наставник оставил ему этот уродливый шрам на щеке и его жалкую жизнь.
Тан Фэй, пятый старейшина, ухмылялся, глядя на меня. Он всегда был шутником, но за его улыбкой всегда скрывалась жестокость. Я не мог прочитать самого молодого из старейшин, и мне это не нравилось.
— Фэн Лао, — первым заговорил Лянь Шу, его голос был ровным, словно он снова вел заседание в суде. — Сегодня мы решаем твою судьбу. Все зависит от того, что ты расскажешь.
Я молчал, дожидаясь, когда начнется настоящий разговор. Я знал, что каждое мое слово будет взвешено, и каждое молчание — истолковано. Я должен был быть осторожен. Но первый ход должны сделать именно они.
— Ты пробрался в дом драконорожденного и вышел оттуда живым. Это… впечатляет, — Фу Шан лениво провел пальцем по краю стола. — Стража считает, что особняк сожгли свои же, но нам важно знать, что случилось внутри.
— Расскажи нам, как ты туда попал, — произнес Цзин Лэй, его голос был тяжелым, как удар молота.
Я склонил голову, давая себе время взвесить слова. Затем понял, как сыграть на гордости этого дуболома. Это собьет их с толку и даст мне немного времени на анализ ситуации. Я посмотрел на него с вызовом.
— Это секрет моего наставника. И я не собираюсь им делиться.
В зале повисла тишина. Лянь Шу вскинул бровь, Тан Фэй хмыкнул, а Юнь прищурилась, явно наслаждаясь представлением.
— Дерзкий щенок, — прорычал Цзин Лэй, сжав кулаки, каждый из которых был размером с мою голову. — Думаешь, можешь диктовать нам условия?