Разбег. Прыжок.
Пальцы задели за ржавый металл — и тут же соскользнули.
Я приземлился на пятки и не удержавшись от рывка упал на задницу. Резкая боль лишь сильнее меня взбесила. Если тебе больно, значит ты еще жив. Всплыла в голове сентенция от наставника. Спасибо тебе, старший. Ты учил меня не сдаваться в любой ситуации. И здесь я тоже не сдамся!
— Почти получилось, — пробормотал я себе. — Это единственный шанс и я им воспользуюсь. Пока есть силы надо пробовать.
Отступил. Разбежался. Прыгнул.
Почти. Снова почти.
Я ухватился за перекладину кончиками пальцев, зацепился — и мгновенно сорвался. Кожа с ладоней сорвалась словно от неудачного движения по грубому точильному камню.
Вдох- выдох. Выкинуть все мысли из головы. Есть цель и я ее добьюсь!
Третий подход.
И снова мимо.
Я не добирался всего ничего. Еще бы чуть-чуть и все получилось
Руки соскальзывали, будто проклятые. Пыль, пот, кровь. Всё слилось.
Я злился. На себя. На лестницу. На проклятых драконорожденных. На Облачный город, на небо, на всё.
Я встал. Нет, выпрямился. Медленно, будто сквозь вязкую воду. Ноги подкашивались. Мышцы горели. Легкие хрипели от натуги.
— Ты не сдохнешь здесь, — сказал я вслух. Голос дрожал, но не от страха. От ярости. — Не в этой дыре. Не как крыса. Я должен выжить. Любой ценой. Гребаные игры драконорожденных, которые меня втянули во все это дерьмо.
Драконорожденные. Это слово словно вспышка вывела меня из отчаяния. Разум словно очистился. Миг и перед глазами снова возникли необходимые полупрозрачные глифы, которые Обитель называла интерфейсом. Первое, что я отметил, что за время моих блужданий по подземельям эссенция увеличилась на единицу. А это означало, что я могу ее восстанавливать. Прекрасно, а теперь пора проверить какой я драконорожденный.
— Ну давай Фэн Лао, проверим на что ты теперь способен.
Я чувствовал, как кровь закипает от ярости и решимости. Эссенция внутри отзывалась, текла по жилам, будто жидкий огонь. Я вызвал интерфейс взглядом, надавил мысленно на иконку «Базовое усиление» — и в ту же секунду все изменилось.
Сердце билось реже, но сильнее. Дыхание стало гладким, точно отработанным. Мышцы наполнились стальной пружиной. Я стоял, чувствуя, как всё тело стало легче, гибче, сильнее. Словно кто-то снял с меня невидимую броню усталости и боли. Никакой магии — только тело, очищенное до предела.
— Во имя Неба, как же это здорово!
Я отступил. Всего на два шага.
Слишком много — и потеряешь импульс. Слишком мало — и не будет скорости. Здесь — всё до миллиметра. До удара сердца. До последнего вдоха.
Я задержал дыхание. Сжал пальцы. Рванул вперёд.
Первый шаг. Второй и тут же толчок.
Я взлетел.
Мир словно замер. Всё стихло — даже мысли.
Я летел.
Тело тянет вверх с какой-то нереальной легкостью. Как будто прыгаешь с моста в реку. Ни веса, ни боли. Только мощь, вбитая в мышцы. Только цель — вверх, к перекладине.
Я почти коснулся люка макушкой. Ещё чуть-чуть и я бы врезался в него головой. Великое Небо!
Холодный, ржавый металл под ладонями выдержал мой рывок!
Я повис на руках сам не веря в происходящее. Сердце стучало, как барабан. Мышцы дрожали от боли, но я держался. Наверху. Почти…
Я подтянулся, уперев колено в остатки лестницы и на мгновение замер.
— Три чжана… — выдохнул я с хрипом. — Одним прыжком.
Мои губы искривились в жуткую усмешку. Теперь меня не остановит никакая стена. Быть драконорожденным по настоящему круто!
Пора наверх. В вонючие сточные воды канализации, зато наверх. Снова к Небу и благословенному ветру.
Выбраться из канализации, после блужданий по древним катакомбам было легче легкого. Буквально десяток минут и я наконец-то выбрался наружу.
Воздух Облачного города вонял дымом, жареным мясом и человеческой вонью — и это было прекрасно. Я стоял, запрокинув голову, и глотал этот смрад полной грудью, пока прохожие обходили меня стороной. Наверное, выглядел как сумасшедший: грязный, в рваной одежде, с руками в ссадинах и кровью на губах.
На город опускались сумерки, а это означало, что прошло больше суток с того момента когда мы начали операцию. Думаю Мэй Лин в бешенстве, по крайне мере я, на ее месте был бы в ярости. Этот вопрос надо решать, иметь на хвосту тайную канцелярию не лучшая идея. Но теперь есть одно маленькое но — я драконорожденный. И не просто драконорожденный, а вставший на путь Восхождения, чтобы это не значило. Губы искривились в жестокой усмешке, от которой пара уличных разводил тут же сменили направление движения. Никто не хочет иметь дело с психом.
Мэй Лин и тайная канцелярия это конечно важно, но сейчас куда важнее другое — пожрать! Краем взгляда я с удивление увидел, что шкала эссенции уменьшилась почти наполовину. Логика подсказывала, что во всем виновато базовое усиление, которое я тут же деактивировал.
Эта способность делала меня намного более опасным, чем раньше, но у нее есть ограничение по времени и возможно по применению. В будущем надо будет проверить увеличивается ли расход эссенции при пиковых нагрузках.
Пока мозг работал, ноги сами меня вели домой. В то самое место где я вырос. В то место где я жил вместе с наставником. Как же мне его не хватает. Его опыта и мудрости. Мой мир изменился, но ничто не может разорвать связь между учителем и учеником. А значит я должен найти виновных в его гибели. Клянусь Небом, кто бы это не был он или они заплатят.
Следуя старым инстинкты я свернул в боковой переулок, уклонившись от патрульного когтя. Сейчас не лучшее время для общения со стражей. Хотя будем честны для общения с ними хорошего времени попросту нет.
Здесь на поверхности, я был дома. Нижний город город говорил со мной. Флажки между крышами, бумажные фонари, приколотые к окнам объявления и ароматы дешевой еды. Знаки тонг намалеванные на стенах были украшены затейливыми бумажными знаками, все это говорило мне об одном — завтра Праздник Небесного Дыхания.
От осознания я замер, уставившись на девушку, украшавшую вход в чайную бумажными драконами. Этот праздник должен был быть через десять дней, когда мы начали операцию. А теперь — гирлянды, краски, подготовка. Люди торгуются, смеются. Кто-то играет на бамбуковой флейте.
Прошло больше недели. Обитель перековывала меня почти неделю?
Демоны. Мэй Лин не просто в ярости, она скорей всего уверена, что я ее кинул. А это означает проблемы, очень большие проблемы. Рука машинально сжала амулет от Обители.
В ноздри ударил запах горячей еды. Сейчас это важнее всего остального и я тут же подошел к мелкой лавке.
— Лапши, мяса, баоцзы и зелени. А еще вина. Лучшего, что у тебя есть. И не забудь тофу и соусы. — Видя бледное лицо хозяина я достал из кошеля серебряный лян и уточнил:
— Бегом.
Буквально через несколько мгновений старик-хозяин подал мне плошку с едой, глиняный кувшин и пару баоцзы. Его руки дрожали как у пропойцы, но сам он не создавал такого впечатления. Неужели это я его так напугал? Плевать, запах еды сводил меня с ума и я тут же набросился на нее, словно дикий зверь.
Спустя две миски лапши я почувствовал на своей спине взгляд. Украдкой обернувшись я увидел уличного мальчишку. Один из информаторов тонг. Улыбнувшись я поманил его к себе и тот несмело подошел.
Щуплый, в потертом халате явно с чужого плеча. Не старше десяти лет, но под его лохмотьями угадывался нож. Молодец, лишь такие как он могут выживать на этих улицах.
— Хочешь заработать? — Парень кивнул, но тут же гордо произнес:
— Я хожу под рукой тонги Луннолицих. — Великое Небо, неужели и я был таким же наглым засранцем?
— Тем лучше. — Я вынул монету и тихо сказал:
— Идешь в Сад Девяти Врат. Там есть женщина — лекарь. Имя — Мэй Лин. Скажи: Фэн Лао жив. Он ждет в доме наставника. Понял?
Мальчик кивнул.
— Повтори.
— Мэй Лин. Сад Девяти Врат. Фэн Лао жив. Дом наставника. Одна.
— Молодец. Сделаешь и можешь потребовать от нее еще монету. — Произнес я протягивая ему монету, которая как по волшебству тут же оказалась у него за щекой. А пацан отошел на пару шагов назад, поклонился и растворился в толпе.
Возвращение в дом было не простым делом— это было своеобразное паломничество. Стены, которые помнили мой первый удар по грушам из тряпья. Половицы, скрипящие в точности на тех же местах, что и раньше. Запах — пыль, старая бумага, сушеные травы и что-то ещё… неуловимое. Запах дома, в котором жил человек, воспитавший меня. Человек, чья смерть все еще кровоточила в моей душе, как свежая рана. И чья смерть до сих пор не оплачена.
Я прошел по узкому переулку, ведущему к задним дворам. Ноги сами вели — я мог бы идти сюда с завязанными глазами. И почти это и делал: сознание пульсировало. Ветер меня обнимал, как же мне его не хватало в этих катакомбах. Но в этот раз что-то было не так.
Дом выглядел целым. Дверь на месте. Окна закрыты ставнями. Всё будто не тронуто. И все же…
Я замер на несколько секунд, вглядываясь в крышу напротив. Там, за старой вывеской лавки, я заметил сдвиг. Плавный, неуловимый — как будто что-то проскользнуло и тут же исчезло в дымке над черепицей.
— Умный, — прошептал я. — Или испугался. Или и то, и другое.
Я подошёл к двери, не торопясь. Прислонился к косяку. Приложил ладонь к древесине — она отозвалась тёплым воспоминанием. Я был дома. И даже если за мной следят, это место моё. Последнее по праву. И кто бы не был тот, кто наблюдал — он запомнит: со мной лучше не играть.
Но то что за домом следили меня напрягало. Вопрос лишь в том, это из-за дел наставника или моих?
Внутри было темно и пыльно, но всё на месте. Алтарь у стены, засохшие благовония, книги в шкафу, скрученный коврик для медитаций. Даже чашка на низком столе, в которой наставник любил чай с перцем и имбирём. Я не пил его… пока он был жив. Теперь — пил бы. Сейчас бы пил всё, что связывало меня с ним. Старик, как же мне тебя не хватает.