Я кивнул.
— Пусть будет так. Но ударить нужно одновременно и в нужное время.
— Не беспокойся, я командовала бойцами, когда тебя не еще не было. Сделка, тень.
— Сделка, госпожа.
Я низко поклонился выказывая свое уважение. Эта женщина изменила баланс сил и теперь Фушэ мой.
Интерлюдия
Закат оседал на горизонте багровыми мазками, будто само Небо смотрело вниз — в страхе, в отвращении, в предчувствии. Камни Небесной платформы, отполированные временем, хранили в себе тишину древности. Здесь, в самой высокой точке Облачного города, начиналось иное. То, чему не было имени в языке смертных.
Фушэ стоял в самом центре ритуального круга, вырезанного в мраморе знаками, которые нельзя было ни читать, ни запоминать. Воздух дрожал. Над алтарем, где сливались серый камень, кровь и дыхание миров, скапливалась энергия Искажения. Она шептала. Она дышала. Она жаждала.
— … и плоть станет сосудом, а воля — ключом…
Фушэ бормотал мантру Матери Изменений, заставляя слова врезаться в его сознание, как осколки кости. Его голос был тих, но каждая фраза звучала внутри ритуального круга, будто удар колокола. С каждым повторением воля становилась острее. Чище. Ближе к божественному.
За его спиной скользили твари.
Когда-то люди. Культисты. Слабоумные фанатики, что верили, будто пролив кровь, обретут благословение. Глупцы. Они не поняли. Истинное изменение — не в убийстве. А в трансформации.
Теперь их тела были иными. Цепи, вросшие в кожу, свившиеся в змееподобные мускулы, заменяли кости. Гниющее мясо дымилось, реагируя на воздух как на яд. Глаза давно выварены, заменены пустыми черепными нишами, из которых сочилась чернота, как из колодца. Разум был стерт. Осталась лишь слепая, благоговейная преданность.
Искаженная эссенция текла в их венах. Живой огонь боли, делающий их сильнее. Проклятые воины разорванных цепей — его щит, его клинки. Его жертвы.
А за ними — статуя. Богиня, собранная из перламутра, золота, крови и костей. Она дышала. Менялась. То женщина с восковым лицом и тысячью зрачков. То младенец с венцом из щупалец. То скрученный зверь, чьи лапы были руками, а спина — ртом. Мать Изменений не имела формы. Ее суть — перемена. Искажение. Истинная эволюция.
Сегодня — его день.
Сегодня он станет тем, кем должен был быть с рождения.
Фушэ открыл глаза. Пульс алтаря отзывался в черепе. Знание текло по жилам, как яд.
— Скоро они придут, — прошептал внутренний голос.
Он кивнул, зная, о ком речь. Тайная канцелярия. Этот проклятый юноша. Фэн Лао.
Он чувствовал его приближение. Как занозу в плоти. Как пульс под ногтями.
Имя вора звенело в ритуальном круге. Записанное на сухожилиях, выжженное на кости.
Пламя, что еще можно было потушить. Пока оно не стало пожаром.
На главных ступенях платформы ждали наемники. Лица скрыты под масками демонов-псов, глаза сверкали сталью. Они пришли не за плату. Им пообещали больше — перерождение. Новую форму. Свободу от бренности. Их кости будут переплавлены, их души — освящены. Они верили.
— Приготовьтесь, — произнес Фушэ. Голос его был, как капля чернил в воде — медленно, но безвозвратно отравляющий все. — Кровь прольется с первым ударом гонгов. Их праздник — наша завеса. Их радость — топливо. Сегодня мы раскроем правду, что они прятали веками. Мы — не слуги. Мы — владыки.
Позади него встали жрецы.
Каждый в маске, сшитой из человеческой кожи. Пятеро. Каждый держал сосуд — не стеклянный, не металлический, а что-то иное. Внутри булькала эссенция, будто эмбрионы сна, туманные, полуживые, пульсирующие светом, от которого слепли и начинали кричать.
Пять сосудов, связанные с пятью алтарями, разбросанными по городу. Один был уничтожен. Но остаточная энергия все еще текла — криво, но верно. Вся сеть питала ритуал. Всю эту конструкцию — как сердца, соединенные черными венами.
Когда все сольется — Лиан Жуй получит то, что просил. Искажение. Прорыв. Божественную чуму, что разорвет ткань реальности.
Сквозь вечерний свет небо вспыхнуло багрово, хотя солнце еще не скрылось. Храмовая тень дрожала. Воздух гудел.
Платформа содрогнулась. Цепи, свисавшие с колонн, зазвенели. Не от ветра. От дыхания Искажения. Оно уже здесь. Стоит протянуть руку и он сможет воспользоваться этой мощью.
Из-под камней выползли твари. Одна — покрытая наростами, с хребтом, будто стена крепости. Ее щупальца извивались, дыша ядом. За ней — двухголовая, сросшаяся спинами, из глоток которой струился черный пар.
Фушэ знал: ловушка сработала.
Сломанный компас, построенный на крови, только что обратился в прах. Значит, вор вошел в нижние тоннели. Отлично. Подарок Матери уже ждет его там.
Плоть будет разорвана. Кости — перемешаны. Душа — искажена. И у матери появится новая игрушка.
Все готово.
Фушэ закрыл глаза. Сердце билось в такт ударам гонга, что еще не прозвучал.
— Она грядет, — прошептал он.
И в этот миг над городом, в котором все еще праздновали, раздался первый звон.
Глава 25
После становления драконорожденным там где нет естественного тока воздуха мне становится не по себе. Не то чтобы страшно, но крайне неприятно и что-то внутри меня говорит, что здесь может быть опасно.
Тоннель пах плесенью, дерьмом и непередаваемым ароматом гниющих остатков. Река запертая между каменных берегов неспешно несла отходы города к морю, а я двигался по этим берегам к месту ритуала. Камни под ногами были гладкими, вытертыми за сотни лет. И как бы я не старался идти тихо, но предательское эхо гулко разносилось под сводами канализации. Я шел медленно, стараясь не шуметь ни к чему слишком рано выдавать себя. Пусть Фушэ и безумный культист, но в том, что он подготовится по полной я был абсолютно уверен.
Тяжелое зловоние воздуха проникало даже сквозь тканевую маску на моем лице пропитанную травами. Он был настолько влажным и густым, что каждый новый вдох ощущался словно теплая мерзкая жижа проникающая внутрь. Не могу представить как наставник собрал карты всех этих тоннелей. Хотя о чем это я. Он же был из тех драконорожденных чья кровь связана с водой и значит, то что для меня создает дискомфорт его наоборот усиливало. Но запах тут все равно просто ужасный.
Пальцы сами собой сжимали рукоять ножей — не из страха, а как якорь. Как напоминание кто я такой. Я не имперский чиновник и не благородный герой. Я всего лишь тень, которая всегда платит по счетам и Фушэ мне должен. За охоту, которую его люди открыли на меня. За мой страх у его проклятого алтаря. За то, что он смеет нести мерзость Искажения в мой город. Улицы научили меня, что за такое надо брать плату. И эта плата будет взята кровью.
Шаг за шагом я двигался по самому короткому пути. Наставник помогал мне даже после своей смерти. Без его карт мне было бы попросту нереально пробраться по этим тоннелям так быстро. Мне бы еще пару свободных недель, для расшифровки его дневника. Потому что первые страницы говорили о его проекте по сбору информации и ее дальнейшего использования. Если обрывочные записи спровоцировали этот хаос, то боюсь себе даже представить, что же ждет меня когда я расшифрую все полностью.
Я остановился у одного из поворотов. Справа была трещина в камне — неестественно ровная, будто кто-то провел по камню лезвием. Над ней — след крови, еще свежей, не успевшей свернуться. Кто-то шел передо мной. И был ранен. Или кого-то тащили, что было намного более вероятно. Этим ублюдкам понадобятся живые жертвы. К демонам все, сейчас не время думать над судьбой пленников.
Тоннели менялись. Стены становились всё более грубыми и древним. Камень был неровный и странный, словно его плавили, потом замораживали, потом рвали на части. Из трещин сочилась мутная вонючая слизь. От нее разило чем-то запредельно мерзким, как от внутренностей твари, которая давным давно должна была сдохнуть, но почему-то продолжает жить.
Слева мелькнула огромная тень.
Я резко остановился, прижавшись к стене и затаил дыхание. Скрываться в тенях это то в чем я мастер. Звуки становились все ближе и они мне очень не нравились. Как будто кто-то точил когти о камень. Я сжал рукоять ножа крепче, но как ни странно сердце продолжало биться все так же ровно. Страх исчез. Обитель меня изменила намного сильнее чем я думал. Теперь твари Искажения вызывали у меня не страх, а азарт охотника. Почему-то я был абсолютно уверен, что теперь мне по плечу убить тех тварей, что я встретил в доме где началась вся эта история.
Сердце, словно метроном отбивало один удар за другим. Но никто не пришел. Жуткие звуки тоже закончились. Тварь испугалась? Или может у нее есть цикл обхода? Но сейчас это не так важно. У меня не осталось не так много времени.
Как это не смешно, но теперь путь вёл вниз. Хотя мне требовалось добраться в самую высокую точку города. Я скользил в тенях, по ступеням, покрытыми слизью, по ржавым металлическим мосткам, прогибающимся под тяжестью тела. Расходящийся гул в воздухе становился все сильнее. Это был не звук, скорее ощущение. Будто сама канализация начала дышать. Тяжело, с хрипом, с болью. И очень ритмично. Я чувствовал это всем своим телом, этот ритм стучал у меня в висках.
Справа открылась ещё одна боковая галерея. В воздухе запахло чем-то жгучим — смесь трав, пепла и крови. Мэй Лин говорила, что такие смеси используют тауматурги, для призывов Искажения. Где-то там жгут благовония, разматывают кишки по полу прибивая их гвоздями из черной бронзы, чертят круги, зовут… то, что не должно отвечать. В голове всплыли слова голоса из Обители: Цель существования любого драконорожденного защита реальности от искажения. Мои губы искривились в жуткой усмешке. Забавная прихоть судьбы, мои цели совпадают с целями, для которых были созданы драконорожденные.
С каждым шагом дальше, становилось все хуже. На стенах начали появляться извращенные глифы. Их нарисовали буквально несколько минут назад. Кровь не успела даже свернуться. Они пульсировали в каком-то иррациональном ритме, словно это были не нарисованные знаки, а язвы на теле реальности. Искажение чувствовало мое приближение, а я ощущал, как воздух гудит у меня в ушах, как ноги становятся тяжелее, как кожа покрывается липким потом. Но я все равно шел сжимая рукоять ножа.