— И все? Ни записок, ни запаха?
Он на мгновение замер.
— Запах… был. Я не сразу понял. Пахло травой. Горькой, как полынь.
Я не подал вида, но внутри все сжалось. Полынь — один из возможных катализаторов для ритуалов, связанных со смертью. По поверьям, она помогает размыть границу жизни и смерти, хотя и для очищения кладбищ с плохим фэншуй она тоже используется. Но пока слишком рано делать выводы.
— Ты уверен? Может, это был шалфей или ладан?
— Нет. Я знаю запах шалфея — его используют в наших курильницах. Это было иное. Резче. Почти жгло в нос.
Я сделал пометку в уме, но решил отвлечь.
— Ты слышал звуки в ту ночь, когда госпожа пожаловалась на недомогание? Какие-нибудь крики, шаги, голоса?
Он замер. Затем помотал головой:
— Ничего. Только… будто что-то шуршало. Очень тихо. Как если бы кто-то листал свиток.
— Где ты был в этот момент?
— В коридоре у восточной лестницы. Нес поднос с фруктами для чиновников.
— Видел кого-то? — Возможно, это след.
— Нет. Ничего конкретного. — Он на несколько мгновений замялся, но потом все же продолжил говорить. — Господин, люди считают меня странным, я часто вижу то, чего они не видят. И тут было так же. Я видел тень. Она промелькнула слишком быстро, чтобы разглядеть. Но она двигалась не как обычный человек. Клянусь, это был призрак.
Я внимательно посмотрел на юношу. Он явно был абсолютно уверен в своих словах.
— Почему ты так решил?
— Чтобы это ни было, оно не отбрасывало тени. Хотя там ярко горели фонари, и будь это человек…
На миг я замолчал. Это уже было серьезно. Похоже, моя интуиция меня не подвела.
— Ты точно уверен в своих словах? Это крайне важно для госпожи Ксу.
Он сглотнул и, судорожно кивнув, начал говорить дальше:
— Я видел свет фонаря. Видел стену. Но между ними не было теней. Я поклялся бы, что человек прошел — но ни шага, ни отражения.
Я склонил голову.
— Почему ты тогда молчал?
Он опустил глаза:
— Мне сказали не вмешиваться. Это не мое дело. Госпожа хорошо ко мне относится, и я не хотел навлечь на нее гнев старших.
— Кто тебе это сказал?
Молчание. Долгое. Я уже собирался повторить вопрос, когда он прошептал:
— Хоу Гао. Он сказал, что все под контролем. И что если я не хочу, чтобы мать и я потеряли место, то я должен забыть все, что видел.
Я ощутил азарт. Такой же я всегда чувствовал, когда убегал от стражи или проворачивал проникновение так, что никто не мог меня даже заметить. Значит, управляющий знал. Или догадывался. Возможно, он даже участвовал, а может, покрывал виновного. И это означало лишь два варианта. Первый — в деле замешана семья Цуй, второй — управляющий продался врагам семьи. Но чутье говорило, что я слишком все усложняю, и виновника надо искать среди своих. Я ухмыльнулся, и парень инстинктивно чуть не отпрыгнул.
— Цзэ, скажи честно. Ты боишься меня?
Он снова поднял глаза. В них плескалась не паника, но страх — старый, глубокий, на уровне тела.
— Да, господин. Простите.
— Чем же я так пугаю тебя?
— Вы… не такой, как другие. Когда вы вошли во двор, я почувствовал… что-то. Как будто кто-то прошел по моей спине лезвием. Я… не могу объяснить.
Я вздохнул:
— Я был в тех местах, о которых лучше не говорить. И да, я смотрел в глаза мертвецам и не отводил взгляда. Но я здесь не ради страха. Я ищу правду. А ты можешь мне помочь.
Он кивнул. Но я видел — он еще не решился.
— Цзэ. Что ты знаешь о гребне, что подарили госпоже?
Он замер, как зверь, услышавший щелчок капкана.
— Я… Я не должен был…
— Говори. — Кажется, сегодня судьба вытащила для меня белый камень. Мальчик оказался очень любопытным и при этом крайне внимательным.
— Он не был новым. Его принесли как подарок, но коробка уже была вскрыта. Я сам ее закрывал перед тем, как отдать служанке. Запах полыни… был и на нем.
Вот оно. Все совпадало!
— Где гребень сейчас?
— В сокровищнице, в небольшом сундуке с замком. Если госпожа разрешит, то я могу провести вас.
Пазл собирался, но интуиция говорила, что тут было что-то еще.
— Последний вопрос. Ты видел, чтобы кто-то входил в хозяйскую спальню, кроме госпожи?
Он колебался. Затем медленно кивнул:
— Один раз. Я подумал, что это просто тень. Но потом услышал щелчок замка. Кто-то вошел. И… потом вышел.
— Кто?
— Не знаю. Я не видел лица. Только запах. Полынь. Та же, что на гребне.
Я встал. У него все еще дрожали руки. Я положил ладонь ему на плечо:
— Ты сделал правильно. Твой страх — это чувство, которое хранит тебя. Но иногда, Цзэ, правда требует, чтобы мы прошли сквозь него. Спасибо тебе, ты мне очень помог, и я сообщу госпоже Ксу, что ты ей верен…
Глава 19
Велев парню быть не подалеку, я сказал слуге сообщить Ксу, что у меня есть для нее новости, и принялся ждать. Действуй я как тень, то тут же взял бы за яйца управляющего. Слишком он подозрителен. Но пока все указывает на таинственную женщину с запахом полыни.
Мне придется действовать в рамках приличий, хотя бы пока моя подруга не решит иначе. Слуги, что служат поколениями, — это почти члены семьи, и пытать их — это потеря лица, что хуже смерти для истинного аристократа.
Я смотрел на зеркальный пруд в саду и крутил в голове все сведения, что успел получить от Ксу и этого мальчика с задатками медиума. Создавалось ощущение, что я что-то упускаю. Слишком уж явный след, а такие проклятия не сделает аптекарь с рынка — тут нужен профессионал.
Два карпа, словно вырезанные из янтаря, скользили под гладью воды без единого всплеска. А я все еще не понимал, почему именно Ксу? Кому это выгодно? Наследником считается ее старший брат. Кроме них есть еще двое братьев и сестра, так что она далеко не первая в списке наследников.
Сюэжун подошла почти бесшумно, как умеют лишь те, кто вырос в домах, где каждое слово может обернуться приговором. Ее волосы были стянуты в высокий узел, в котором была простая заколка из отшлифованного кедра.
— Ты что-то узнал? — Ее голос был ровным, без нажима. Но я чувствовал: она почти на пределе. Вежливость в ней держалась на внутренней дисциплине драконорожденной. Она устала, и ее усталость медленно превращается в холодный гнев, который скоро выплеснется.
— И да и нет. Но пока все указывает на то, что гребень очень важен. Я хочу его осмотреть. Его держали в руках, и, возможно, он сможет нас навести на заказчика.
Она не ответила сразу. Взгляд ее скользнул к карпам, потом на мои руки, и лишь потом она кивнула.
— Сокровищница закрыта, но я отдам приказ, чтобы принесли ключ. Там постоянно дежурит стража на случай воров. — Она посмотрела при этом на меня и едва заметно улыбнулась. Невинная шутка слегка разрядила ее напряжение.
— Я хочу, чтобы с нами пошел Хоу Цзэ.
Она чуть приподняла бровь.
— Зачем?
— Он что-то чувствует. Он видел больше, чем понимает. Возможно, рядом с предметом он вспомнит детали. Или испугается сильнее и расскажет то, о чем умолчал.
Ксу не спорила. Она просто повернулась, коротко велела слуге передать распоряжение. Через несколько ударов сердца юноша уже стоял на пороге, склонив голову и пряча взгляд. В этот раз он не дрожал, но стоял напряженно — как лук, натянутый до предела.
Мы шли через внутренние галереи. Каменные плиты пола были прохладны под ногами. Повсюду — следы порядка: вымытые перила, ровные полосы гравия в узких двориках, ни единого звука. Только наши шаги. Даже птицы молчали, будто понимали, куда мы направляемся.
Сокровищница дома Цуй находилась в южной башне, почти у стены. Место древнее, с толстыми стенами и тяжелыми дверьми, украшенными гвоздями из черной бронзы, от которых явно фонило эссенцией. Одна из этих дверей — без всякой вывески, без охраны — и была входом туда, где хранились самые ценные вещи.
Ксу извлекла из рукава ключ — нефритовый, с выгравированным иероглифом «ветвь» — и вставила в замок. Тот щелкнул тихо, но с ощутимой тяжестью, как будто за дверью пробудилось нечто спящее.
— Заходите, — сказала она.
Я вошел первым. Запах дерева, масла и древнего шелка. Темнота, разрезаемая узкими полосами света, падающими сквозь щели в потолке. Полки, шкатулки, свитки в кожаных обмотках. Все аккуратно, без показной роскоши, но каждая вещь — ценность, каждая — история.
Ксу прошла вперед, не колеблясь. Она знала, где что лежит. Достала длинную коробку из темного дерева, открыла ее и, не прикасаясь к содержимому, слегка повернула к нам.
Гребень. Он лежал на подушке из красного шелка, и глядя на него в таком освещении, создавалось впечатление, что он лежит в луже крови. Нефрит был темно-зеленым, почти черным. Выгравированный узор — спиральные листья и крошечные точки, едва различимые. Простой, но изысканный. Старый. И… хранивший в себе что-то еще.
Я шагнул ближе. От него фонило эссенцией Изнанки. Наклонившись, я принюхался и ощутил легкую горечь. Снова полынь.
Хоу Цзэ чуть отступил назад. Я почувствовал, как напрягся его взгляд.
— Ты его узнаешь? — спросил я.
Юноша медленно кивнул.
— Это он. Я… я сам завязывал ленты на этой коробке. Тогда уже был запах, но я думал, что он просто лежал рядом с травами.
Я протянул руку медленно, словно касался не предмета, а ядовитой змеи, которая в любой момент готова укусить. Стоило мне коснуться листьев на нефрите, как тут же появилось ощущение, будто что-то внутри гребня хотело подняться. Не выйти — нет. Просто — напомнить о себе.
После получения моего ранга в Призрачной канцелярии я не просто ощущал эссенцию. Я ощущал связи с Изнанкой, и у этого предмета они были сильны. Судя по моим ощущениям, это была важная часть ритуала, но не главная.
— Это не центр, — сказал я вслух. — Это якорь. С его помощью проклятие пронесли и активировали. Но сейчас это тетива без лука и, что более важно, без стрелка.
Ксу стояла, скрестив руки. Она не торопила меня и не задавала вопросов, понимая, что сейчас любая мелочь будет важной, а лишние звуки могут сбить меня с мысли, и я могу что-то упустить. Идеальная выдержка.