— А волнует вас расстройство Кела в случае неприятностей со мной.
Сефер склонил голову набок в насмешливой улыбке.
— Наверное. Учителя заботят все его ученики. Если ты, выполняя мое задание, испытываешь боль, значит, я действую неумело. Конечно, мне не хотелось бы огорчать Кела, но занимаешь меня ты и заботит твоя судьба. Наши упражнения никак не зависят от того, что ты доводишься ему братом. Поди-ка сюда.
— Нет. — Керрис не знал, куда деваться от стыда за свои неосновательные подозрения.
— Ты мне не веришь? В таком случае нам лучше расстаться.
— Я верю вам.
Сефер прошелся по комнате и остановился у окна, теребя занавеску.
— Давай попробуем действовать иначе.
— Как? — заинтересовался Керрис.
— Мы мысленно соединимся, и я буду ставить барьер. Ты сможешь увидеть и почувствовать, как это делается.
Керрис тер свой не дававший покоя обрубок.
— Снова будет больно?
— Нет. Стоит тебе ощутить нечто неприятное, и я мгновенно прерву контакт.
Сефер присел на корточки, привалился к стене. Расслабленные руки свободно висели.
— Не возражаешь попробовать?
— Согласен.
Наставник скользнул в сознание, как рыба в водяных струях, как те красные рыбы в пруду возле Танджо. Керрис вдруг ослеп, утратил способность двигаться, кости сделались мягкими… Сефер заставил его голову повернуться, опустил веки. Смотри, приказал учитель. В глубине сознания возник образ голубой и зеленый: трава, вода, небо… Птичье щебетанье, трели, невыразимо прекрасные. Пейзаж был как бы внизу, словно открывался из башенного окна или с крепостной стены… Он мгновенно оказался на лугу, среди высокой травы, клонимой ветерком. Вдалеке было видно селение… И вдруг появилась стена, прочная и высоченная. Исчезла и возникла вновь. «Это твоя стена, ты ее сотворил», — сказал голос Сефера. Учитель подвел его к стене и заставил потрогать холодный несокрушимый камень с темными прожилками. Потом Керрис почувствовал, что его мозг освобождается от всесильного влияния наставника.
Стена почти сразу утратила монументальность, затряслась и разлетелась на куски. Все исчезло. Осталась только непереносимая боль. Он понимал, что находится в Илате, в доме Сефера, но часть его существа была в то же время где-то далеко, в безликом пугающем мире, во враждебном окружении. Этот мир был причиной его боли… «Керрис», — звал издалека Сефер, а со всех сторон протягивались безжалостные руки…
Наставник сжимал его в своих объятиях. Керрис прятал лицо на его груди. Ладонь Сефера коснулась волос, скользнула по спине… В прикосновении не было ничего чувственного, только почти материнская нежность.
— Попей, пожалуйста. — Краешек стакана коснулся губ. — Пей же.
Керрис глотнул. Вино обожгло гортань, и он закашлялся. Каждое движение отдавалось в голове болью. Он казался себе беспомощным и бесполезным.
— Простите меня, — прохрипел Керрис.
Сефер прервал его речь, вновь придвинул стакан к губам. Он подчинился и сделал глоток.
— Я пытался…
— Знаю. Не расстраивайся. Где ты был только что?
— Не понимаю.
— Почему ты попал туда?
— Не знаю.
Сефер стиснул его плечо.
— Смотри на меня. Я был там вместе с тобой. Чувствовал враждебность, боль и страх. Где это место, Керрис? Почему ты оказался именно там после разрушения стены?
— Я не знаю, — повторил Керрис.
— Что же это было — плод фантазии или реальное воспоминание? Ты узнал это место?
Оставьте меня, хотелось крикнуть Керрису, дайте забыться, сделать передышку. Но Сефер добивался ответов для его же пользы. Вспомнив о своем ужасе во время бури в Галбарете, Керрис ответил:
— Да, узнал.
— Ты много раз оказывался там?
— Однажды.
— Когда?
Пришлось рассказывать. Сефер слушал со все более недоуменным видом.
— Ничего не понимаю, — признался он в конце концов. — Какое-то побуждение к этому должно быть. Тогда испуг от грозы, сейчас растерянность в момент разрушения барьера. К тебе, по-видимому, возвращались самые страшные воспоминания детства. Но почему? Каким образом связаны в твоей голове защитные преграды и ребяческий ужас?
— Не знаю, — с дрожью ответил Керрис. Сейчас ему было много хуже, чем после видений в Галбарете.
— Стена оставалась невредимой, пока я не передал тебе контроль над ней.
— Да, — Керрис притянул колени к груди и, обхватив их рукой, преклонил голову. Сефер лежал, задумавшись, с отсутствующим взглядом. — Меня удивляет… — начал Керрис и осекся. Он не умел объяснить своих чувств от мощного подавляющего воздействия Сефера на его мозг. — Я больше не смогу повторить этого, — только и смог выдавить из себя Керрис.
Сефер дотронулся до его колена.
— Думаешь, тебе стало больно из-за меня? Я кажусь тебе безжалостным?
В голосе звучало искреннее сострадание. Сефер винил себя за неудачи ученика, и Керрису стало стыдно.
— Я вовсе так не думаю.
— Сейчас вернусь, — оживившийся Сефер отправился наверх. Над головой слышались его поспешные шаги. Вернулся наставник с синим шерстяным одеялом, в которое укутал страдающего Керриса. — Может, поешь? Я сейчас принесу.
— Не нужно. — От тяжести кинжала пояс с правого бока так давил, что поясница занемела. Керрис передвинул оружие. Одеяло пахло хвоей и корицей. Сефер хлопотал в кухне. — Не стоит беспокоиться. Мне ничего не нужно.
Наставник вернулся и, подойдя, опустился на колени перед Керрисом.
— В самом деле? Ты хотел бы заснуть?
— Да нет. — Головная боль не проходила. Сефер поднялся и рассеянно кружил по комнате. Ему явно не терпелось уйти. — Оставьте меня одного, — попросил Керрис, ощупывая раскалывающуюся голову.
— Будь по-твоему, — Сефер пошел к выходу, но на пороге остановился. — Тебе в самом деле ничего не нужно?
Керрис кивнул, глядя на пятно света на ковре.
— Куда вы?
— На площадку, — Сефер чуть заметно улыбнулся. — Надо с Келом переговорить.
Сверчок заливался в пустом доме, словно насмехался, повторяя на своем языке: никуда ты не годишься. Керрис прилег. На сердце была одна тоска. Никогда не станет он читателем мыслей. Боль не отпускала голову. Свербила культя, напоминая: ты калека. Стопка белых листов привлекла его внимание. Глаза наполнились слезами. Мудрый Жозен верно определил будущее своего помощника. Писарь в Кендре-на-Дельте — вот единственное мое предназначение. Керрис предавался невеселым размышлениям, а пятно солнечного света неспешно ползло по стене.
Звучно хлопнула входная дверь. Послышались скорые пружинистые шаги. Кел, мокрый и взъерошенный, поспешно опустился перед тюфяком.
— Челито? — Брат коснулся его, но тут же убрал руки, словно боясь причинить боль.
Керрис приподнялся.
— Можешь меня трогать, я не рассыплюсь.
Кел обнял его, излучая животворную силу.
— Сеф все мне рассказал. — Глаза брата хотели заглянуть прямо в душу Керриса. — Не думал я, что везу тебя в Илат на такие страдания. — Пальцы Кела скользили по телу, словно он желал удостовериться, что тело Керриса осталось в целости.
— Мне не больно, Кел, — Керрис немного отстранился, желая показать, что может обходиться без посторонней помощи. — Сефер в этом не виноват, — брякнул он, тут же пожалев о неосторожной фразе.
— Не сомневаюсь. — Кел взял его голову в ладони, приблизил свое лицо и крепко поцеловал в губы.
Входная дверь хлопнула, заставив их разжать объятия.
— Они приходят как всегда вовремя, — бросил Кел, не оборачиваясь.
В комнату прошли шири. Эриллард, Элли, за ними Дженси. Элли фыркнула. Она была в своем бархатном золотистом костюме.
— Привет, — девушка помахала пучком моркови. — Мы беспокоились о тебе.
Керриса тронуло ее внимание.
— Привет. У меня все не так уж плохо.
— Вижу. — Элли понесла морковь в кухню. — Сегодня на ужин вы получите ураган.
— Что такое ураган? — потихонечку спросил Керрис.
— Сильный ветер, — Кел засмеялся и притянул Керриса к себе. — Эй, Эриллард, а где Калвин?
— Он в бане, облегчает карманы доверчивых поселян.
Дженси села в сторонке. Ее мокрые волосы сейчас казались вовсе не трехцветными. Подруга несчастного Риньярда достала из своих пожитков оселок и принялась сосредоточенно править лезвие кинжала. Размеренные круговые движения, жужжание стали, касающейся точильного камня, действовали успокаивающе. Элли насвистывала в кухне.
— Где Сефер? — спросил Керрис.
— Остался с учениками. — Дыхание Кела щекотало шею. — Опасается непредвиденных событий нынешней ночью. Вернется поздно.
Последнее, судя по всему, не огорчало Кела.
— А каких неприятностей можно ждать ночью? — заинтересовался Эриллард.
— Кучка каких-нибудь сопливых героев может ринуться в азешский лагерь, — пояснил Кел.
— Пример Риньярда их не остудит?
Дженси вскинула голову и тут же спрятала лицо. Что же будет с ней, если ее милого не станет? Керриса передернуло от страшной мысли.
— Кто возьмется наколоть орехи? — крикнула из кухни Элли. — Довольно вам всем бездельничать.
— Давай мне, — вызвался Эриллард.
Элли выдала ему орехи и резную деревянную рыбку с разинутой пастью. Шири вложил в пасть орех и сжал в руке раздвоенный хвост. Скорлупа с треском лопнула и упала на пол. На ладони Эрилларда лежало ядрышко. Он отправил орешек в рот.
— Неплохо.
Кел потрогал лежащую на тюфяке бумагу.
— Что это?
— Бумага для письма, а еще чернила и кисть. Я сопровождал Сефера в дом Лары, и Мерита мне подарила все это.
— Вот то, чему я всю жизнь мечтал выучиться.
— Чему?
— Писать. Это совсем другое дело, чем каждый раз просить об этом кого-то.
Эриллард бойко щелкал орехи.
— Вот оно что… — протянул Керрис. Ему и в голову не приходило, что старший брат может не уметь писать. Он поднялся и пошел в кухню. Элли обернулась с улыбкой, блестя бусинками пота на лбу. Керрис оглядывал посудную полку, вдыхая ароматы готовящейся еды.
— Что ищешь?
— Какую-нибудь ненужную посудину.