Она мгновенно насторожилась.
— Будущее? Его нет.
— Только для этого мира. В нашем распоряжении осталась неделя, когда еще можно что-то изменить. Решайтесь, пока не поздно. Я имел в виду Палеозой, говоря о будущем. Вы будете неподвластны эффекту Морфейла, поскольку отправляетесь вперед, поэтому сразу хочу предупредить, что вы никогда не сможете вернуться из Палеозоя и, более того, вы станете смертными.
— Как олимпийцы, сосланные на Землю, — сказала она.
— И лишенные своего всемогущества, — добавил он. — Кольца Власти утратят свою волшебную силу и вам самим придется позаботиться о крове и о хлебе насущном. Вам не на что будет рассчитывать, кроме как на советы Центра Времени, если он останется (не забывайте об эффекте Морфейла). Если вы надумаете обзавестись потомством…
— Скорее всего так и случится, — сказала она твердо.
— … у вас не будет условий, которые вы знали в 1896 году. Не исключены различные заболевания.
— Мы сможем взять инструменты, лекарства и тому подобное?
— Конечно, но вы должны научиться пользоваться ими.
— Письменные принадлежности?
— Великолепная идея. Нет проблем, я думаю.
— Семена?
— Вы сможете выращивать многие виды и вообразите, как они будут процветать, почти не имея конкурентов. Через несколько сот лет, еще, определенно, до вашей смерти, на земле появится особенная экология. Миллионы лет эволюции заменят любое путешествие во времени.
— Мы сможем создать разумную расу, минуя этап примитивизма!
— Вполне возможно.
Она повернулась к Джереку, с трудом понимающему, о чем идет беседа.
— Помнишь, о чем ты говорил, Джерек, дорогой? Сочетание моего чувства долга и твоего свободолюбия.
— О, да! — проговорил он легко и небрежно, в то же время пытаясь переварить все это.
— Каких прекрасных детей мы сможем воспитать…
— О, действительно.
— Для тебя это будет трудным испытанием, — сказал Джеггед мягко.
— По сравнению с тем, что мы уже испытали, Лорд Джеггед, это сущие пустяки.
Знакомая улыбка тронула его губы.
— Да вы оптимистка, Амелия!
— У меня появилась надежда, — она задержала взгляд на Джеггеде. — Это всегда входило в ваши планы?
— Ну зачем же так? Называйте это маленьким упражнением в оптимизме.
— Все, что произошло недавно, могло быть задумано, чтобы подвести нас к этому решению.
— Не отрицаю. Я мог бы позавидовать тебе, мой мальчик.
— Мне? В чем, отец?
Джеггед тепло посмотрел на Амелию и печально протянул:
— О, многим вещам…
Железная Орхидея бросила недоеденное печенье и сказала резко:
— Им не обойтись без машины времени. Ты же знаешь, что ее негде взять.
— У меня есть машина, брошенная Браннартом, лучшая из всех, что он сделал. Так что вы можете отправляться хоть сейчас, тем более, что я уже позаботился о припасах.
— Сомневаюсь, что жизнь в Палеозое придется мне по душе, — засмеялся Джерек. — Мне придется оставить стольких друзей…
— И ты будешь стареть, дорогой, — добавила Орхидея. — Ты станешь слабее… Я не могу подумать о разлуке…
— Вы сказали, нам будет отпущено несколько сот лет жизни, Лорд Джеггед? — стала подниматься Амелия.
— Вы проживете почти столько же, сколько Мафусаил. Ваши гены позволяют это, и, кроме того, будут подходящие условия… Увядание ваше будет благородным, и вы увидите несколько поколений, следующих за вами.
— Это тоже бессмертие, Джерек, — мягко сказала Амелия, — стать бессмертным через своих детей…
— Наверное, ты права.
— И ваши дети станут вашими друзьями, — добавил его отец.
— Похожими на нас, Джерек…
— Может, мы отправимся все вместе? — он слишком недавно приобрел отца, чтобы так скоро потерять его.
— Я уже сделал свой выбор, сынок.
— Разве обязательно расставаться?
— Да, мой мальчик, ото неизбежно. Я не могу отказаться от пути, выбранного тысячи лет назад. Мне нужно многое узнать.
— Боже мой, ты уже столько сделал, неужели этого недостаточно?
— Вы отправитесь за Край Времени, чтобы испытывать на себе начало нового цикла. Моя задача — выбраться за пределы настоящего цикла и вплотную приступить к изучению того, что миссис Персон называет многообразием. Бесконечность непознана и таит очень много загадок. Для начала я должен научиться путешествовать без машины времени.
— Ты не говорил мне об этом, — начала Железная Орхидея.
— Мы не сможем отправиться вместе, — сказал он. — Это опасно.
— Ну и ладно. Честно говоря, мне уже надоела семейная жизнь. После сегодняшнего ее никак не назовешь новинкой.
Амелия подошла к скале, рассматривая пейзаж. Джерек сказал Джеггеду:
— Неужели мы расстанемся навсегда, отец?
— Мне сложно дать ответ. Многое зависит от моей судьбы йот того, что я узнаю во время путешествия. Наша встреча маловероятна, хотя и возможна, мой мальчик.
— Амелия будет счастлива, — сказал Джерек.
— И я буду счастлив, — сказал ему мягко Лорд Джеггед. — Знай, чтобы ни случилось со мной, мы будем идти все дальше и дальше.
Амелия повернулась, услышав эти слова.
— Наконец-то ваши мотивы стали ясными, Лорд Джеггед.
— Как сказать, Амелия, — он вынул из рукава желтую розу и предложил ей. — Вы предпочитаете видеть во мне человека, целиком движимого собственными интересами. Пусть будет так! — он поклонился ей. — Вы пытаетесь оправдать свои решения.
— Я так думаю, — сказала она, принимая цветок.
— О, вы вероятно правы.
— Неужели вы не расскажете о вашем прошлом даже сейчас?
— У меня нет прошлого, — он усмехнулся над собой, — только Будущее, да и то неопределенное.
— Я так устал, — вмешался Джерек неожиданно, — от всех сложностей и недосказанности. В Начале Времени другие проблемы.
— Совсем другие, — подтвердила Амелия, подходя к нему, — наша любовь может расцвести там, дорогой Джерек.
— Мы будем истинным мужем и женой?
— Это будет наш моральный дом, — в ее улыбке появилось необычное веселье. — Увековечить наш род, мой дорогой.
— Мы могли бы устроить церемонию…
— Возможно, Лорд Джеггед…
— Я буду рад помочь. И, кажется, спросил однажды, что имея моральное право как Регистратор…
— Это должна быть гражданская церемония, — сказала Амелия. — Мы, в конце концов, будем вашими Адамом и Евой, Джеггед!
Джерек обнял Амелию за талию.
— Если у нас будет машина, мы, возможно, сможем посетить Будущее, чтобы посмотреть как оно развивается, а?
Лорд Джеггед покачал головой.
— Если вы отправитесь дальше вперед, то как только остановитесь, немедленно станете подвластны эффекту Морфейла. Следовательно, путешествие во времени невозможно. Вы будете сами создавать свое будущее. Но, если когда-нибудь осмелитесь узнать, на что оно похоже, оно почти наверняка прекратит существование. Вы должны примириться с жизнью в одном месте. Амелия может научить тебя этому. Полагаю, у вас есть что-то в генах, и он уже много знает о Природе времени. В конце концов, может появиться новая раса путешественников во времени, неподверженная эффекту Морфейла. Это может означать упразднение времени, каким мы его знаем сейчас. И пространство тоже приобретет совершенно иной характер. Эксперимент может означать…
— Я считаю, что мы не должны рисковать, экспериментируя подобным образом, Лорд Джеггед, — твердо сказала она.
— Нет, нет, нет, — но он остался в задумчивости.
Железная Орхидея засмеялась. Она тоже встала, ее орхидеи шелестели, когда она двигалась.
— По крайней мере, в Начале Времени они будут свободны от твоего дальнейшего вмешательства, Джеггед.
— Вмешательства?
— И этот мир тоже сможет идти собственным путем внутри своих ограничений, — она поцеловала мужа. — Ты оставляешь много даров, хитроумный Джеггед!
— Каждый делает, что может, — он взял ее за руку. — Я взял бы тебя с собой, Орхидея, если бы мог.
— Я считаю, что по тем пера менту мне подходят вещи такие, какие они есть. Называйте меня консервативной, если хотите, но в жизни в Конце Времени имеется определенная предсказуемость, которая меня устраивает.
— Хорошо, значит я всем угодил. Джерек и Амелия отправляются работать как колонисты, основывая целиком новую культуру, новую историю, новый тип расы, которая во многом должна отличаться от старой.
— Возможно, — сказал романтический Джерек, — мы сможем сделать что-нибудь похожее на это в Палеозое — не сразу, конечно, но когда мы будем большой семьей, чтобы построить это.
Она улыбнулась.
— По крайней мере, приятно об этом помечтать.
Железная Орхидея вздохнула.
— Твоего воображения будет сильно не хватать нам в Конце Времени. Но твое вдохновение останется с нами.
— Ты льстишь мне, мама.
— Нет, она права, — сказал Лорд Джеггед Канари, создавая желтую сигарету. — Ты не возражаешь, если я закурю, Амелия?
— Конечно нет.
Лорд Джеггед устремил взгляд в бесконечную черноту неба, его черты приняли привычную бесстрастность. Кончик его дымящейся сигареты был сродни крошечному мерцающему угольку в сгустившихся сумерках.
— Итак, завтра в путь, — сказал Джеггед.
— Да, если есть такая возможность.
— Определенно. Неужели вы не боитесь? Вы уверены, что сделали правильный выбор?
— Уверены, — ответил Джерек, за обоих, чтобы подбодрить Амелию.
— Я навсегда рассталась с Гарольдом, — сказала она, — когда он не позволил мне вернуться с ним. А после того, как вы признаете наш брак законным, Лорд Джеггед, я избавлюсь от чувства вины за любое свое решение.
— Хорошо. А теперь…
Лорд Джеггед предложил своей супруге руку и, сопровождая ее вдоль аллеи, оставил влюбленных одних.
— Становится прохладно, — заметила она.
Джерек сделал для нее плащ и накинул ей на плечи.
— Такой устроит?
— Слишком роскошный, — она погладила мех, — но я не могу себе отказать в этом, ведь это наша последняя ночь в Конце Времени.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Она нежно взяла его лицо в ладони.