Глубоко вздохнув, Джерек вскарабкался в машину и проверил дыхательный аппарат, перед погружением в жидкость.
— Ты мученик, Джерек Карнелиан! — вздохнула Миледи Шарлотина. — Ты можешь погибнуть во славу исследований времени. Тебя запомнят, как Героя, если ты погибнешь — о, потрясающий странник во времени, Казанова хрононавтов,[20] распятый на Кресте Времени!
Ее кушетка устремилась вперед, и она, протянув руку, втиснула в его правую ладонь Переводильную Пилюлю, а в левую смятую сине-зеленую розу.
— Я намерен спасти ее, Миледи Шарлотина, привезти ее обратно, — его голос немного дрожал.
— Конечно, ты сделаешь это! Ты — великолепный спаситель, Джерек!
— Благодарю, — несмотря на то, что он держался с ней довольно натянуто, она, казалось, забыла, что из-за нее он вынужден отправиться в это опасное путешествие.
Ее кушетка отплыла в сторону. Шарлотина замахала зеленым носовым платочком.
— Вперед, сквозь Время, мой Герой! Сквозь дни и месяцы, Века и тысячелетия. Вы самый преданный из любовников — так Гитлер спешил к Еве, Оскар к Боши! О, о! О, как я тронута. Это так экстазно!
Джерек хмуро посмотрел на нее, но взял ее подарки с собой, втискиваясь глубже в сферу. Люк закрылся над его головой. Он плавал, в неуютной невесомости, готовясь к прыжку в поток времени.
Сквозь жидкость он видел приборы загадочных, непривычных очертаний, плавающие, казалось, как и он, в жидкости. Приборы были безмолвны, циферблаты на них — неподвижны.
Вдруг одна из шкал замерцала. Появилось и исчезло несколько зеленых и красных цифр. Внутри Джерека все сжалось.
Он почувствовал, как напряглось его тело. Затем все снова успокоилось. Казалось, машина перевернулась. Джерек слышал свое дыхание, шумящее в трубке. Машина была такой неудобной, резиновый костюм — настолько тесным, что он почти пожалел, что отказался от другой машины.
Затем та же самая шкала замерцала снова. Зеленый и красный. Потом ожили еще две шкалы. Голубой и желтый. Быстро замигал белый свет. Скорость мигания все увеличивалась и увеличивалась.
Он услышал клокочущий звук. Толчок. Жидкость, в которой он плавал, все темнела и темнела.
Джерек почувствовал боль. Раньше он никогда не испытывал физической боли. Он закричал, но голос звучал глухо.
Он был в пути. Джерек потерял сознание. Он очнулся. Его ужасно трясло. Жидкость вытекала из трещины в сфере. Его тело швыряло из стороны в сторону, а сфера в это время катилась по земле, Джерек открыл глаза, потом закрыл и застонал.
Зашипел воздух, когда трубку выдернуло из его рта. Пластиковая обивка машины стала оседать, Джерек лежал на груде металла. Он застонал. Его тело было покрыто ушибами. Итак, он страдал сейчас. В этом не было сомнений. Несмотря ни на что он обрадовался, что познал «страдание».
Новоиспеченный хроностранник посмотрел на зазубренную трещину в сфере и подумал, что придется искать другую машину времени, которая выдержит трудности пути при возвращении обратно. Если он находится в 1896 году и сможет найти миссис Амелию (Джерек полагал, что она сама прибыла благополучно), он пойдет к изобретателю и возьмет машину взаймы. Ему думалось, что это наименьшая из трудностей, с которыми ему придется столкнуться.
Джерек, попытался шевельнуться и вскрикнул, так как то, что было относительно тупой болью, превратилось в пульсирующую агонию. Боль медленно утихала. Он задрожал, почувствовав холодный воздух, ворвавшийся через расколотую стенку машины времени. За трещиной была темнота.
Джерек поморщившись встал и стащил костюм. Под костюмом были помятые пиджак и брюки розового цвета. Он убедился, что Кольца Власти по-прежнему находятся на пальцах. Это были Кольца с рубином, изумрудом и бриллиантом.
Воздух пах очень странно и был плотным. Джерек закашлялся. Он протиснулся ближе к трещине и шагнул сквозь нее в темноту. Вокруг клубилась белая мгла. Машина, казалось, приземлилась на какую-то сделанную человеком поверхность и находилась на самом краю рядом с водным пространством. Ряд каменных ступенек вел вверх сквозь туман, И, вероятно, машина скатилась вниз по ступенькам, прежде чем расколоться.
Высоко над головой он различил тусклый свет, желтый и мерцающий. Джерек дрожал от холода. Он не ожидал этого. Если Он находится в Лондоне эпохи Рассвета, тогда почему весь город покинут? Джерек представлял его набитым людьми — миллионами людей, так как это был период Множественных культур. Он решил пойти на свет и поковылял по ступенькам. Лицо его покрыла влага. Он коснулся лица и понял, что это такое, издав непроизвольный вздох облегчения.
Туман… Это был туман. Ободренный, он стал подниматься по ступенькам, и, в конце концов, ударился плечом о металлическую колонну. На верхушке колонны горела газовая лампа, очень похожая на те, что миссис Амелия Ундервуд попросила сделать для нее. По крайней мере, он находился в правильном периоде времени. Браннарт Морфейл был излишне пессимистичен.
Но было ли это правильное место? Был ли это Бромли? Джерек посмотрел назад сквозь туман и широкую гладь темной воды. Миссис Ундервуд много рассказывала о Бромли, но она никогда не упоминала большую реку. Все же, это мог быть Лондон, находящийся рядом с Бромли, и если так, то река была Темзой. Что-то прогудело из глубины тумана. Он услышал тонкий крик вдалеке. Затем снова наступило молчание.
Затем Джерек вступил в узкий переулок с неровной, покрытой булыжником поверхностью. По обеим стенам переулка виднелись наклеенные на темные кирпичные стены листы бумаги. Джерек заметил, что листы покрывали письмена, но, конечно, он не мог прочитать ничего. Даже Переводильные Пилюли, действующие хитрым способом на мозговые клетки, не могли научить его понимать написанное.
Он понял, что все еще держит в руке ту Пилюлю, которую дала ему миледи Шарлотина. Он должен подождать, пока не встретит кого-нибудь, прежде чем проглотить ее. В другой руке все еще была зажата смятая роза — все, что пока оставалось у него от миссис Амелии.
Переулок вывел на улицу, и здесь туман был прозрачнее. Джерек мог видеть на несколько ярдов в обеих направлениях, так как там было несколько ламп, чей желтый свет силился разогнать туман.
Но, все-таки, место казалось покинутым, когда он шел по улице, завороженно разглядывая дом за домом. В некоторых из домов светились огоньки, проглядывающие из-за штор окон. Пару раз он слышал приглушенный голос. По каким-то причинам, значит, население было внутри домов. Несомненно, в свое время он найдет ответ на эту тайну.
Следующая улица, до которой он дошел, была еще шире, и дома здесь были выше, хотя и в том же ветхом состоянии. В их окнах на первых этажах были выставлены на обозрение разнообразные предметы искусства: швейные машины, откидные катки для белья, сковородки, кровати и кресла, инструменты и одежда. Джерек останавливался каждую минуту, чтобы заглянуть в эти окна. Владельцы вправе были так гордо демонстрировать эти вещи. Какое изобилие! Правда, некоторые из предметов были меньше и немного тусклее, чем он себе представлял, а многие, конечно, он не мог узнать совсем. Тем не менее, когда он и миссис Ундервуд вернутся, он сможет сделать ей гораздо больше вещей, чтобы доставить удовольствие и напомнить о доме.
Свет впереди стал ярче. Он увидел фигуры людей, услышал голоса. Джерек кинулся через улицу, и в этот момент в его ушах зазвучал странный клацающий шум пополам с дребезжанием. Он услышал крик и поглядев влево, увидел черного зверя, появившегося из тумана. Глаза зверя вращались, ноздри раздувались.
— Лошадь! — воскликнул Джерек. — Это лошадь!
Он сам частенько изготавливал лошадей, но теперь он видел, что они отличались от оригинала.
Снова крик.
Джерек закричал в ответ, приветствуя и размахивая руками. Лошадь тащила что-то за собой похожее на высокую черную повозку, на вершине которой сидел мужчина с кнутом. Он что-то кричал Джереку. Лошадь встала на задние ноги, и Джереку показалось, что она машет ему в ответ передними ногами. Странно быть приветствуемым животным в первый день своего прибытия в эпоху.
Затем Джерек почувствовал, как что-то ударило его по голове, он упал на мостовую и откатился в сторону. Лошадь с повозкой прогрохотала мимо и исчезла в тумане.
Джерек попытался встать, но не смог, почувствовав слабость… Он застонал. К нему бежали люди, оттуда где был яркий свет. Ему, наконец, удалось встать на четвереньки, он увидел стоящих вокруг него мужчин и женщин, одетых в одежду данного периода, хмурых и серьезных. Они угрюмо молчали.
— Э-э-э — Джерек понял, что они не поймут его. — Извините. Если вы подождете секундочку…
Они загомонили все разом. Джерек проглотил Переводильную Пилюлю.
— Иностранец какой-то. Наверное, русский. С одного из их кораблей… — услышал он слова одного мужчины.
— Вы можете сказать, что со мной произошло? — растерянно спросил его Джерек.
Мужчина удивленно сдвинул свой помятый котелок на затылок.
— Я мог бы поклясться, что вы иностранец!
— Вас сбил этот чертов кэб, — вот что случилось с вами, — сказал другой мужчина, не скрывая своего удовлетворения. Он поправил большую кепку, нависающую над его глазами, сунул руки в карман брюк и веско продолжил:
— Потому что вы махали руками на лошадь и заставили ее встать на дыбы, не так ли?
— Ага? И копыто ударило мне в голову, да?
— Да! — ответил первый мужчина тоном поздравления, словно Джерек прошел трудное испытание.
Одна из женщин помогла Джереку встать на ноги. Она была очень сморщенной лицо ее было покрыто множеством красок, и от нее чем-то сильно пахло, но Джерек не узнавал запах.
Она сладострастно улыбнулась ему. Джерек из вежливости столь же сладострастно улыбнулся в ответ.
— Благодарю, — сказал он.
— Все в порядке, милый, — сказала леди. — Мне кажется, я сама хватила лишку, — она засмеялась резким прерывистым смехом и, обращаясь ко всем собравшимся, продолжала — Мы все, наверное, такие в два часа утра. Я могу сказать, что ты неплохо погулял, — она оглядела Джерека с головы до ног. — Был на вечеринке, а? Или, может, ты артист, а? — она дернула бедрами, заставив качнуться свою длинную юбку.