— Он близок по настроению к «Вневременному Съедобному Бирмингему» Эдгаросердного По, — вставил Джерек, чтобы увести разговор от щекотливой темы. — Я вкусил его пару дней назад. Признаться, он был вполне съедобен.
— То, чего не достает По в зрелищности, он наверстывает в кулинарном отношении.
— Несомненно, «Бирмингем» сделан со вкусом, — согласилась Железная Орхидея. — Но некоторые его здания — всего лишь скверная копия «Рима—1945» Миледи Шарлотины.
— Помню, там нелепо вышло со львами, — пробормотал сочувственно Герцог Квинский.
— Да, они вышли из-под контроля, — заметила Железная Орхидея — Я ведь не раз предостерегала ее. А все потому, что не хватило христианских мучеников.[30] Но, все равно не стоило распылять город только потому, что львы сожрали все его население. Зато летающие слоны были хоть куда!
— Мне трудно судить, ведь я никогда не видел цирка, — сказал Джерек.
— Друзья мои, я как раз собирался наведаться на Озеро Козленок Билли — поглядеть на корабли. Ходят слухи, что они уже спущены на воду. — Герцог Квинский кивнул в сторону своего нового аэромобиля, вместительной копии одного из Марсианских летательных аппаратов, одного из тех, что пытались уничтожить Нью-Йорк во времена, занимающие Герцога. — Не желаете ли присоединиться ко мне?
— С удовольствием, — ответили Железная Орхидея и Джерек, полагая, что данный способ времяпровождения ничуть не хуже любого другого.
— Мы последуем за вами в моем ландо, — сказал Джерек.
Герцог Квинский взмахнул своей невидимой рукой. — В моем воздушном экипаже достаточно места, но, как вам будет угодно, — он пошарил в складках своей кристаллической одежды и вытащил летный шлем с очками-консервами. Надев его, он подошел к своей летательной машине, взобрался с некоторым усилием по гладкой поверхности и плюхнулся на сидение пилота.
Джерек с интересом наблюдал за тем, как агрегат оглушительно взревел, выплюнул раскаленный дождь красных искр и дохнул голубым дымом. Наконец, сооружение, пошатываясь, грузно двинулось вверх. Он лишний раз утвердился в своем наблюдении, что Герцог предпочитал не слишком надежные виды транспорта.
Для предстоящей регаты Озеро Козленок Билли специально расширили, отодвинув берега почти до самых гор, чтобы налить побольше воды. По берегу, там и здесь, фланировали небольшие группки зрителей и глазели на корабли, уже спущенные на воду. И правда, там было на что посмотреть.
Джерек и Железная Орхидея приземлились на белый пепел пляжа и направились к Герцогу; тот о чем-то уже беседовал с устроительницей зрелища Миледи Шарлотиной, которая по-прежнему предпочитала иметь несколько грудей и лишнюю пару рук. Ее сиреневую кожу оттеняло ожерелье из нескольких длинных полупрозрачных матерчатых крючков разных оттенков. Большие глаза засветились от удовольствия, когда она увидела новых гостей.
— О, Железная Орхидея, как я вижу, ты все еще носишь траур. Я уж не чаяла увидеть тебя! О, Джерек Карнелиан, самый знаменитый из исследователей метавремени!
Слегка уязвленная ее репликой, Железная Орхидея попыталась незаметно придать своей коже более естественный оттенок. Но она чуть не рассчитала, и ее платье неожиданно так вспыхнуло белизной, что все прищурились. Бормоча извинения, она убавила его яркость и задиристо спросила:
— Дорогая, какая же из этих лодок ваша?
— Миледи Шарлотина поджала губы в шуточном неодобрении. — Кораблей, о самое привлекательное из растений. Вон тот корабль принадлежит мне, — она кивнула в направлении огромной статуи женщины, лежавшей животом на воде, с раскинутыми симметрично руками и ногами, деревянную голову которой венчала корона из золота, щедро усыпанная бриллиантами.
— Ее зовут «Королева Элизабет». — Едва они взглянули на корабль, как из ушей макета повалили огромные клубы черного дыма, а изо рта, который почти что касался воды, раздался леденящий душу гудок.
— А судно неподалеку — это, кажется, «Монитор», который перевозил девственниц или что-то еще похуже?
Это была посудина поменьше «Королевы Элизабет», и являла взору тело мужчины с огромной бычьей головой на плечах, спина которого была прогнута вниз.
— Алый О’Кэла не в силах отринуть свою одержимость зверями. Однако, корабль весьма мил.
— Неужели они все из одного и того же периода? — изумился Герцог Квинский. — И даже вон тот? — он показал в сторону нелепого ковчега, бултыхающегося поблизости. — Он больше напоминает остров.
— Это пароход «Франция», — пояснила Миледи Шарлотина. — Принадлежит Гриволю Весеннему Локону. А тот, что под парами спешит к нему, именуется «Водяная Лилия», хотя я уверена, что никогда такого растения не было, — она так и сыпала именами судов. — «Мэри Роуз» «Гандебург» «Пэтиа». Скажите, разве не великолепен вон тот, величавый «Ленинград».
— Они куртуазны, — уклончиво молвила Железная Орхидея. — Что же они будут делать, когда соберутся все?
— Сражаться! Сражаться и еще раз сражаться! — распаленно вскричала Миледи Шарлотина. — Именно для этого их и созидали в Эпоху Рассвета. Вы только представьте: два корабля маневрируют в тяжелом тумане, который стелется по воде. Ищут друг друга и не могут найти! Скажем, моя «Королева Элизабет» и «Наутилус» Эдгаросердного По. Хотя «Наутилус» рискует растаять задолго до конца зрелища. И вот—«Наутилус», наконец, замечает «Королеву Элизабет», его сирены разгоняют туман, он нацеливает свои дымовые трубы, и — у-у-у-х — на «Королеву Элизабет» обрушиваются тысячи маленьких острых гвоздиков. Она содрогается, но наносит ответный удар из своих передних бортовых отверстий, что скрыты в ее грудях, мне помнится, именно там я их поместила — четырьмя смертоносными смокингами![31] Они обворачиваются вокруг «Наутилуса» и тянут его на дно. Но «Наутилус» не сдается… Ладно, вы сможете легко домыслить остальное, а я не буду портить вам рассказами предстоящее зрелище. Почти все корабли уже собрались. Я думаю, подождем еще парочку и начнем!
— Я не могу ждать, — сказал Джерек рассеянно, — кстати, Миледи Шарлотина, Браннарт Морфейл все еще обитает подле вас?
— Да, его жилище у Нижнего озера. Полагаю, он и сейчас там. Я просила его помочь построить «Королеву Элизабет», но он был слишком занят.
— Он все еще сердит на меня?
— Еще бы, ведь ты потерял одну из его любимых машин времени!
— Значит, она не вернулась?
— Нет. А что, ты ждешь ее?
— Я надеюсь, что миссис Ундервуд воспользуется ей, чтобы возвратиться сюда. Вы сообщите мне, если она все же вернется?
— Конечно, конечно! Ты знаешь, твоя связь с этой зверюшкой — весьма любопытна для меня.
— Благодарю вас. Вы случайно не встречали Лорда Джеггеда Канари?.
— Он обещал быть. Лорд намеревался сотворить свой корабль, но, скорее всего поленился или забыл. Вполне возможно, у него очередная стадия ухода в себя? Как ты знаешь, время от времени он избегает общества. О, Госпожа Кристия, что это?
Неистощимая Наложница захлопала длинными ресницами. Она нарядилась в дымно-розовое платье, а на золотистые волосы приколола розовую шляпку. На ее руках были розовые перчатки, и она прятала что-то в ладонях.
— Строго говоря, это не совсем по теме, — сказала она, — но я подумала, что он понравится вам.
— Еще бы! Как называется это чудо?
— «Приятный Парусник Венеры», — Госпожа Кристия улыбнулась Джереку. — Привет, мой дорогой. Пылает пламя твоей страсти столь же пылко, как и прежде?
— Без чувства моего я не провел ни дня!
— Ты достоин награды.
— Я верю, что дождусь, — Джерек поцеловал ее изящный носик. В ответ она погладила его ухо.
— Где ты раскопал все эти старинные чудесные чувства? — спросила она. — Ты обязательно должен поговорить с Вертером, ведь у него похожие страдания, хотя он и не щеголяет ими, как некоторые. Он рассказывал тебе о своем «грехопадении»?
— Я не встречал его со времен моего возвращения из 1896-го.
Миледи Шарлотина прервала их, приобняв бедро миссис Кристии.
— Вертер превзошел сам себя, как и ты, Неистощимая Наложница. Но ты не осуждаешь его?
— О, что ты, право! Джерек, я просто обязана поведать тебе о «преступлении» Вертера.[32] Все началось в тот день, когда я случайно сломала его радугу… — И она принялась рассказывать историю, которая показалась Джереку занимательной не только потому, что действительно являлась таковой, но и потому, что она имела касательство к некоторым размышлениям самого Джерека. Он не раз пытался найти общий язык с Вертером, но каждый раз этот мрачный одиночка начинал обвинять его в легкомыслии и бесчувственности. Поэтому весь разговор сводился к нескольким неуместным вопросам Джерека и постоянным упрекам со стороны Вертера.
Пока Госпожа Кристия и Джерек Карнелиан, взявшись за руки, шли вдоль берега, на озере Козленок Билли корабли занимали свои позиции.
Солнце сияло над голубой спокойной водой, то там, то тут слышалось чье-то оживленное бормотание, и Джерек почувствовал, как возвращается к нему прежний юмор. Госпожа Кристия как раз достигла конца истории.
— Я надеюсь, Вертер оценил по достоинству эту шутку, — спросил Карнелиан.
— Да. Он ведь такой искренний, правда, по-своему.
— Я это знаю! Скажи, он… — Джерек осекся, узнав высокого человека, стоящего у самой воды и поглощенного беседой с Эдгаросердным По, на котором, как обычно, была надета высокая варварская шапчонка.
— Прошу прощения, Кристия. Вы не сочтете невежливым с моей стороны, если я скажу пару слов Лорду Джеггеду?
— О чем ты говоришь? Ты сама изысканность!
— Лорд Джеггед! — закричал Джерек. — Как я рад нашей встрече!
Лорд Канари, облаченный в шелковый камзол малинового цвета повернулся на крик. Он был по прежнему красив, но тень усталости стерла улыбку с его удлиненного благородного лица, а седины в висках как-будто прибавилось.