Джерек донимал миссис Ундервуд:
— Ну хоть теперь вы скажете, что отвечаете мне взаимностью, Амелия? Ваша связь с мистером Ундервудом завершилась.
— Он того же мнения, что и вы, — вздохнула она. — Я сделала все, что могла.
— Я знал, что он настоящий джентльмен. Недаром мы нашли общий язык.
— Он потерял рассудок, — сказала она. — Я виновата в том, что случилось.
Она, казалось, не желала продолжать разговор, и Джерек тактично разделил ее молчание. На реке прогудел буксир. Несколько чаек поднялись в небо, залитое мягким сверкающим золотом, деревья вдоль набережной шелестели, как бы пробуждаясь к новому дню. Все, кроме выясняющих отношения влюбленных, увлеклись обсуждением городского пейзажа.
— Нам будет, что вспомнить об этом пикнике, — поделилась Железная Орхидея с Лордом Джеггедом. — Когда мы отправляемся назад?
— Скоро, — просто ответил он.
В конце концов, они покинули набережную и свернули на улицу, которую Джерек узнал. Он коснулся руки миссис Ундервуд.
— Вы узнаете здание?
— Ха, — пробормотала она, хотя ее мысли были заняты другим. — Это Центральный уголовный суд, где вас приговорили к смертной казни.
— Смотрите, Джеггед! — окликнул Джерек. — Помните?
Лорд Джеггед тоже, казалось, думал о чем-то другом. Он кивнул головой.
Смеясь и болтая, дружная компания прошла Центральный уголовный суд и остановилась перед объектом, который привлек их внимание.
— Собор Святого Павла, — сказала Донна Изабелла, цепляясь за руку Епископа Тауэра. — Вы не видели его раньше?
— О, мы должны зайти внутрь!
Именно в этот момент Лорд Джеггед, вскинув свою благородную голову, остановился, словно лиса, уловившая запах своих преследователей. Он поднял руку, и Джерек с миссис Ундервуд заколебались, наблюдая, как остальные взбежали вверх по ступенькам.
Весельчак Епископ исчез первым, за ним последовали Железная Орхидея и миледи Шарлотина. Последним рассеялся Герцог Квинский с удивлением на лице.
Донна Изабелла села на ступеньки и закричала. Крики не стихали еще какое-то время, пока Джеггед вел их по лабиринту маленьких мощеных улиц.
— Мы были бы следующими, если бы нам не повезло, — объяснил он. — Эффект Морфейла должен был сработать. Моя вина… Целиком моя вина… Быстрее…
— Куда мы идем, Джеггед?
— К машине времени, той, в которой ты прибыл сюда впервые. Ее привели в порядок и мы можем отправляться. Но флуктуации, вызванные последними приходами и уходами, могли привести к серьезным последствиям. Браннарт знал, о чем говорил. Торопитесь!
— Я не уверена, что хочу сопровождать кого-нибудь из вас, — упиралась миссис Ундервуд. — Вы разбили мне жизнь!
— Миссис Ундервуд, — мягко напомнил Лорд Джеггед, — у вас нет выбора. Альтернатива ужасна, уверяю вас.
Убежденная его тоном, Амелия не стала возражать.
В конце улочки, застроенной выцветшими облупившимися зданиями, несколько человек загружали телегу.
— Я устала, — пожаловалась миссис Ундервуд, — и не могу идти так быстро, мистер Джексон. Я не спала почти две ночи.
— Мы уже на месте, — ответил он и, вынув из кармана ключ, вставил его в замок двери из потемневшего дуба. Дверь скрипнула, когда он толкнул ее. Лорд Джеггед закрыл дверь и протянул руку за керосиновой лампой. Чиркнув спичкой, он зажег лампу.
Когда свет стал ярче, Джерек увидел, что они стояли на каменном полу огромной комнаты, пропитанной запахом плесени. Он заметил крыс, быстро бегающих по стропилам крыши.
Джеггед подошел к большой куче всякого хлама и начал растаскивать ее в стороны, потеряв в спешке часть своего хладнокровия.
— Кто вы, зловещий мистер Джексон? — с упреком спросила Амелия. — Вы играли нашими судьбами, превратив нас в кукол для своих забав! Я знаю, что не ошибаюсь!
— Может быть, мадам, — ответил Джеггед, все еще растаскивая кучу. — У меня нет времени, чтобы объясниться с вами сейчас, мы обязательно вернемся к этой теме. Я должен был соблюдать осторожность, поэтому у меня два основных псевдонима в этом мире. Моя жизнь — прошлое и будущее. Мне было известно о «Конце Света» еще до того, как Юшарисп принес эту весть на нашу планету. Я совершил открытие, узнав о существовании людей с особенным подбором генов, препятствующих эффекту Морфейла, и решил предотвратить катастрофу, хотя бы для некоторых из нас…
— Катастрофу, Джеггед?
— Конец для всех нас, дорогой Джерек. Я не могу вынести мысли, что, достигнув такого совершенства, мы должны погибнуть. Ты видишь, мы узнали, как жить. И все зря. Такая ирония была невыносима для меня, любителя иронии. Я прошел много-много лет в этом столетии — в самом дальнем прошлом, в которое я мог попасть в моей собственной машине, произведя сложные проверки, посылая различных людей и будущее и, наблюдая, как их «принимало» Время, когда они возвращались в свой собственный век. Никто не выжил, я скорблю об их судьбе. Только миссис Ундервуд осталась, очевидно, не подверженной эффекту Морфейла.
— Значит, это вы похитили меня! — воскликнула Амелия.
— У вы! — он стащил последнюю тряпку, открывая сферическую машину времени, которую Браннарт Морфейл дал взаймы Джереку для его первого путешествия в Эпоху Рассвета. — Я надеюсь, — продолжал он, — что некоторые из нас переживут Конец Времени. И вы можете помочь мне. Эту машину времени можно контролировать. Она перенесет вас в Конец Времени, Джерек, где мы сможем продолжать наши эксперименты. По крайней мере, — добавил он, — она должна. Нестабильность мегапотока в настоящий момент тревожит меня, но мы будем надеяться на лучшее. Теперь вы, двое, входите в машину. Вот дыхательные маски для вас.
— Мистер Джексон, — вспылила миссис Ундервуд. — Я больше не позволю помыкать мной, — она сложила руки на груди. — Я не поддамся гипнозу ваших псевдонаучных лекций!
— Я думаю, он прав, миссис Ундервуд, — сказал Джерек неуверенно. — И причина, по которой я пришел к вам, была той, что вы не подвержены эффекту Морфейла. По крайней мере, в машине времени у нас есть шанс попасть в любой век по нашему выбору.
— Вспомните, как Джерек избежал повешения, — убеждал ее Лорд Джеггед. Он уже открыл круглую дверь машины времени. — Это был эффект Морфейла. Его смерть могла вызвать парадокс. Я знал об этом и способствовал тому, что казалось вам, миссис Ундервуд, его уничтожением. Вот доказательство моей доброжелательности — он жив!
С неохотой она пошла к машине времени.
— Я смогу вернуться?
— Почти наверняка. Но, я надеюсь, что вы не захотите, когда выслушаете меня.
— Вы едете с нами?
— Моя собственная машина времени в четверти мили отсюда. Я не могу оставить ее в вашем веке. Это очень усовершенствованная модель. Она не регистрируется даже приборами Браннарта. Я последую за вами. Обещаю, миссис Ундервуд, что не обману вас и открою все, что знаю, когда мы вернемся в Конец Времени.
— Прекрасно.
— Здесь не очень удобно, — предупредил Джерек, помогая войти в люк. — Вы должны задержать дыхание на мгновение, — они втиснулись в камеру. Он протянул даже дыхательную маску. — Наденьте ее на голову, вот так… — он улыбнулся, уловив ее приглушенные жалобы. — Не бойтесь, миссис Ундервуд. Наши великие странствия приближаются к концу. Скоро мы вернемся на нашу милую виллу с розами, обвивающими дверь, тапочками и ватерклозетами, — остальная часть его излияний утонула в дыхательной маске, которую он натянул на голову. Цилиндр стал заполняться молочно-белым газом, и Джереку захотелось облачиться в резиновый костюм, чтобы одежда не пропиталась этим веществом. В глазах миссис Ундервуд появилось выражение негодующего отвращения.
Шлюз быстро наполнился, и их понесло течением в основную камеру. Здесь некоторые приборы попеременно мигали зеленым и красным светом. Они плыли, неспособные контролировать свои движения, в густой жидкости. Когда его тело медленно повернулось, Джерек увидел, что глаза миссис Ундервуд закрыты. Начали мигать зеленые и желтые огоньки. Жидкость становилась все темнее.
Цифры, которые он не мог прочитать, начали мелькать на экране. Запульсировал белый свет, и Джерек понял, что машина сейчас стартует в будущее. Он расслабился, предчувствие скорого возвращения захлестнуло его.
Желтый свет обжигал глаза, кружилась голова, боль пронзила его члены, но он удержался от крика, боясь испугать миссис Ундервуд. Жидкость приобрела кровавый оттенок. Джерек лишился чувств.
Когда он очнулся, первым ощущением его была радость, что путешествие закончилось. Джерек повернулся, чтобы посмотреть, пришла ли в себя его любимая.
Но вдруг все началось сначала. Зеленые огоньки уступили место красным, голубым и желтым. Запульсировал белый свет, боль усилилась, жидкость опять стала кровавой.
И снова он потерял сознание.
Он очнулся и увидел бледное лицо миссис Ундервуд. Он попытался дотронуться до нее рукой, и, как будто этого действия оказалось достаточно, чтобы процесс начался снова. Зеленые и красные цвета уступили место голубым и желтым. Ослепляющая белизна, боль, потеря сознания. Он снова очнулся. Машина содрогалась, и откуда-то доносился скрежещущий вой.
На этот раз он закричал помимо своей воли и подумал, что миссис Ундервуд тоже кричит. Белый свет пульсировал. Вдруг стало совершенно темно. Затем мигнул зеленый огонек и пропал. Мигнул красный огонек и пропал. Вспыхнули голубой и желтый.
И тогда Джерек Карнелиан понял, что страхи Лорда Джеггеда оправдались. Время воспротивилось столь откровенному вмешательству людей и сейчас беспощадно карало злосчастных мучеников, швыряя их в Прошлое и Будущее. Они стали жертвами эффекта Морфейла, будто и не входили никогда в машину времени. Время метило тех, кто пытался завоевать его.
Прежде, чем потерять сознание в очередной раз, Джерек утешил себя тем, что они вместе.
Глава девятнадцатаяв которой Джерек Карнелиан и миссис Амелия Ундервуд обсуждают определенные моральные проблемы
— Мистер Карнелиан! Проснитесь, пожалуйста! Я вас умоляю!