— Я прибыл, но был вынужден почти сразу же отправиться снова. Машина подвела меня. Я должен был сделать некоторые опыты. Во время этих экспериментов я встретил твою мать, и она уговорила меня уступить ее капризу.
— Каприз? — миссис Ундервуд отвернулась с возмущением.
— Мы поженились, — сказала Железная Орхидея почти застенчиво.
— Поженились? Я завидую вам! Как это случилось?
— Это была простая церемония, Джерек, — она погладила белый материал своего платья. Казалось, что она покраснела.
Любопытство заставило Амелию Ундервуд повернуться обратно.
— Это произошло в пятьдесят восьмом столетии, я думаю, — сказала Железная Орхидея. — Их обычаи очень трогательные. Простые, но глубокие. К счастью, жертвоприношение рабов стало теперь необязательным, и после церемонии мы только и думали о том, чтобы вернуться к вам.
— Без машины, — добавил Джеггед с гордостью. — Мы научились путешествовать во времени без приспособлений. Это оказалось теоретически возможным.
— Совершенно случайно, — продолжала Железная Орхидея, — Лорд Джеггед спас меня из плена каких-то иноземцев, захвативших планету…
— Завоевание флергианцев в 4004–4006 годах, — пояснил Джеггед со стороны.
— … я чудом избежала интересный метод пыток, который они изобрели, где плечи подвергаются… — она замолчала, — но я отклоняюсь. Оттуда мы продолжили движение вперед, как полагалось, этапами. Я не смогла бы проделать этот путь сама. Нам всюду ставили препоны, но твой отец уладил все миром.
Джерек спросил тихо:
— Мой отец?
— Лорд Джеггед, конечно. Ты должен был догадаться! — она счастливо рассмеялась. — Ты должен был догадаться, мой плод!
— Я верил слухам о Сладком Мускатном Оке…
— Твой отец хотел сохранить это в секрете по личным причинам. Это было так давно. У него было какое-то научное обоснование, относящееся к его генам, и как лучше увековечить их. Он считал тот метод самым надежным.
— Что и было доказано, — Лорд Джеггед положил руку с изящными пальцами на голову сына и нежно потрепал его волосы. — Что и было доказано.
Джерек снова обнял Лорда Джеггеда.
— О, я так рад, Джеггед, что это вы! Эта новость стоит ожидания, — он протянул руку Амелии. — Это в самом деле самый счастливый день!
Миссис Ундервуд ничего не сказала, но не отняла своей руки. Железная Орхидея обняла ее.
— Скажи, моя дорогая Амелия, что ты будешь нашей новой дочерью!
— Как я объяснила Джереку, это могло быть возможным.
— В Прошлом?
— Вы, кажется, забыли, Железная Орхидея, что здесь нет ничего, кроме прошлого. У нас нет Будущего.
— Нет будущего?
— Она знает, о чем говорит, — Лорд Джеггед убрал руку с плеч сына.
— О! — комок поднялся к горлу Амелии. — Я надеялась, что вы принесли отсрочку. Это было наивно и глупо.
Поправив свою желтую накидку, Лорд Джеггед уселся на холмик, приглашая их присоединились к нему.
— Информация, которая у меня есть, не очень приятная, — начал он, — но поскольку я обещал объяснить, когда мы расставались в последний раз, я чувствую себя обязанным выполнить это обещание. Надеюсь, что не наскучу вам.
И он начал свой рассказ.
Глава двадцатая,в которой Лорд Джеггед Канари выказывает правдивость, которой избегал раньше
— Должен сразу же признаться вам, что Конец Времени — не моя эпоха. Я родился в двадцать первом столетии, если быть точным. Как видите, мое происхождение не так далеко от вашего, Амелия, если вы позволите вас так называть. Я появился здесь около тысячи лет назад после умопомрачительных приключений и старался провести остаток жизни в питомнике, представил себя как созданную мною личность. Таким образом, пусть даже подверженный эффекту Морфейла, я смог продолжать свои исследования и эксперименты по Природе времени, открыв, между прочим, что я могу, соблюдая определенные правила, оставаться долгие периоды в одной и той же эре. Потом я пришел к выводу, что могу поселиться в одном из необитаемых периодов времени. Как раз во время этих опытов я познакомился с другими путешественниками во времени, включая миссис Персон, возможно, самого опытного хрононавта, который у нас есть, что было очень кстати. Мы обменивались информацией и пришли к интересному выводу, что я своего рода уникум, потому что практически не подвержен эффекту Морфейла, как все другие. Методом проб и ошибок я понял, что могу не страшиться эффекта, если приму определенные предосторожности, которые включали тщательное внедрение в один из периодов, и соответственно, избежание всяческих анахронизмов. Дальнейшие опыты показали, что моя способность зависит не столько от моей самодисциплины, сколько от генетических особенностей.
— Ага! — сказал Джерек. — Мы уже слышали о генах.
— Вполне вероятно. Я знал о близком Конце Времени задолго до того, как об этом сообщил полоумный инопланетянин Юшарисп. Я начал работу по спасению нашей расы, проводя опыт за опытом. Я придумал своего рода временную петлю. Суть заключалась в том, чтобы поместить в Начало Времени определенных людей из Конца со всеми их знаниями, умениями и навыками, со всем их совершенством. Наука построила бы нам новые Города, думал я, У нас будут впереди миллиарды лет. Но в это время открылся факт, касающийся эффекта Морфейла. Согласно этому эффекту, мой план оказывался нежизнеспособен для большинства обитателей планеты. Только люди с генами, как у меня, могли бы колонизировать Прошлое. И я модифицировал схему. Я решил найти Адама и Еву, которые дадут потомство и произведут расу, неподвластную Времени, или по крайней мере, раздражающему эффекту Морфейла. Чтобы сделать это, я должен был найти мужчину и женщину, имеющих такие же характеристики, как и я сам. В конце концов, я махнул рукой на поиски, открыв через эксперимент, что твоя мать, Джерек — Железная Орхидея — была единственным существом, с подобными моим генами. Тогда я уговорил ее зачать ребенка, не посвящая в подробности задуманного.
— Мне это показалось такой забавной идеей, — вставила Железная Орхидея. — И никто не делал ничего подобного тысячелетиями!
— Таким образом, с некоторыми трудностями ты появился на свет, мой мальчик. Оставалось найти тебе супругу, чтобы ты мог остаться, скажем, в Палеозое, где существует, как ты уже знаешь станция, не рискуя быть неожиданно выброшенным за борт Времени. Я искал с начала истории, испытывая субъекта за субъектом, пока наконец в Амелии Ундервуд не нашел твою Еву!
— Если бы вы спросили меня, сэр…
— Я ничего не мог рассказать. Я объяснил, что должен был работать в секрете, поскольку мой метод борьбы с эффектом Морфейла был настолько деликатным, что я не мог позволить себе ни малейшего анахронизма. Любое обсуждение с вами ставило под угрозу весь замысел. В то время мне это казалось невозможной, опасной мыслью! Я должен был похитить вас и привести сюда. Затем я представил вас Джереку, надеясь, что вы полюбите друг друга. Все шло по задуманному плану. Но вмешалась Миледи Шарлотина, обиженная тем, как мы ловко ее одурачили.
— И когда я пришел к вам за помощью, вас не было, Джеггед. Вы снова искали приключений во Времени.
— Да, Джерек. По несчастью, я не смог предвидеть, что ты пойдешь к Браннарту, займешь у него машину времени и вернешься в девятнадцатое столетие. Уверяю тебя, я был потрясен не меньше твоего, увидев тебя там. Нам повезло, что я был Судьей Верховного Суда и представительствовал на твоем процессе…
— И вы не могли признать меня из-за эффекта Морфейла!
— Да, но я постарался, чтобы эффект сработал во время твоей казни. Это привело меня к еще одному открытию в Природе времени, но я все еще не мог открыться тебе. Миссис Ундервуд должна была оставаться там, в своей эпохе, что допускалось Браннартом, в то время, как я работал. Я поторопился вернуться назад, отчаянно пытаясь исправить дело и постепенно обрастая фактами, опровергающими теории Браннарта. Тогда я связался с миссис Персон, которая оказала мне неоценимую услугу. Кстати, мы договорились о встрече.
— Она здесь, — сказала ему Амелия Ундервуд.
— Что ж, очень рад. Но я отвлекся. Не успел я вернуться, как узнал об очередном исчезновении Джерека. Но ты сделал открытие, которое в корне изменило мои взгляды. Я краем уха слышал о методах рециклирования Времени, но отвергал их. Детский приют, который ты открыл, давал мне исчерпывающий ответ на все вопросы. Я понял, что от большинства из уже сделанного раньше придется отказаться за ненадобностью. Но ты еще был в толще времени. Я пошел на риск и вернулся в 19 столетие, чтобы спасти тебя. Мне дорого обошлось твое спасение, поскольку если бы не встреча с путешественником во времени, я был бы обречен на прозябание в столь любимой тобой эпохе. Космический извозчик оказал мне неоценимую услугу. Он рассказал о временных циклах — он сам был из одного из них — и я сожалел, что для того, чтобы избавить себя от недоразумений (я подвергался опасности разоблачения, потому что вынужден был кое-что рассказать о себе) добился согласия Премьера на план экспроприации машины времени и твой поиск. Я представить себе не мог тех осложнений, свидетелем которых стал.
— Знаете, Лорд Джеггед, — пробормотала миссис Ундервуд, — что ваши проблемы не возникли бы совсем, предвидь вы обыкновенные человеческие факторы…
— Я заслужил этот упрек, Амелия, но в тот момент я был одержим и считал необходимым действовать срочно. Все разнообразные флюктуации возникшие в мегапотоке — в основном благодаря мне должен признаться, фактически увеличивали скорость разрушения вселенной, города истощились из-за огромной потери энергии, затраченной на различные проекты. Но теперь все изменится к лучшему, если повезет.
— Изменится? Вы сказали, что слишком поздно.
— Вы неправильно меня поняли. Простите, Мне хотелось бы, чтобы вам не пришлось страдать так много, особенно, раз оказалось, что весь мой эксперимент в целом бессмысленен.
— Значит, мы не можем поселиться в Прошлом, как вы планировали? — спросил Джерек.