— Мета (хрю-юк) физическая чепуха (хря-яя)!
Капитан Бастейбл пришел к ней на помощь.
— Это мы населяем вселенную тем, что называем Время и Материя. Мы — заложники нашей человеческой природы.
— Мы не можем (кря-кря) всерьез принимать ваш пустой лепет! — презрительно сверкнули многочисленные глаза Юшариспа. — Вы, люди, превратили вселенную в арену для своих глупых игр и сейчас пытаетесь оправдать свое безразличие к морали. Да, вам (хрр) не поверит ни одно разумное существо…
Лорд Джеггед впал в апатию и безразличие, голос его звучал сонно и невыразительно.
— Бесконечная вселенная, Юшарисп — и есть арена для игр, — он помолчал. — Чего вам, уважаемый, никогда не понять.
— Вы втаптываете (хрусь) в грязь саму сущность жизни!
— Не скажите. Другое дело, что вы ее понимаете иначе. И подчеркиваете эту разницу в наших взглядах, не желая вникнуть в суть, — улыбаясь сказал Лорд Джеггед.
— Гм (хр-хрр)! — злобно сверкнул глазами Юшарисп.
Будто извиняясь за своего товарища, Лорд Монгров прогудел:
— Я считаю, что он сбит с толку, потому что в гибели вселенной заключался весь смысл его жизни! Только ее крушение может оправдать его мораль и понимание вещей. Я уже прошел через это, утомившись от подобных идей.
— Отступник (скр-р-р)! — проскрипел КПС Сашурик. — Мы прибыли сюда по вашему приглашению, коварный Лорд Монгров!
— Вам больше некуда было идти, — немного удивился Монгров. — Это, в конце концов, единственный кусочек материи, оставшийся во вселенной.
КПС Сашурик с достоинством сделал жест рукой (или ногой).
— Пойдем, Юшарисп — брат пуплианец. Нет смысла что-то делать для этих глупцов!
Вся делегация последних пуплианцев заковыляла друг за другом в свой неказистый космический экипаж.
Монгров, испытывая угрызения совести, последовал за ними.
— Дорогие друзья, братья по разуму, пожалуйста, не торопитесь с выводами…
Но люк захлопнулся перед его меланхолическим лицом, и он мрачно вздохнул, но корабль не поднялся, оставаясь в том же месте, где приземлился, молчаливым укором. Монгров угрюмо похлопал ладонью по его поверхности.
— О, это действительно ад для серьезных умов! Инспектор Спрингер снял свою шляпу и вытер лоб характерным жестом.
— Я, кажется, уже согрелся, сэр. Приятно снова видеть солнце, — он повернулся к своим людям. — Вы можете ослабить воротники, ребята, если хотите. Значит, он оказался прав. Здесь жарко, как в аду. Я начинаю верить!
Констебли потянулись к пуговицам на кителях. Двое зашли лаже так далеко, что сняли свои шлемы и не были наказаны.
Спустя минуту, инспектор Спрингер снял свой пиджак.
— …и предварительная часть теперь завершена. Есть солнце, атмосфера, планета вращается, — слова Уны Персон звучали отрывисто, когда она говорила с Лордом Джеггедом.
Лорд Джеггед задумался. Наконец он поднял глаза и улыбнулся.
— О, да. Как я сказал. Остальное может подождать, когда я приведу в действие свое оборудование.
— Вы сказали, что уверены в успехе, — путешественник во времени все еще был скептически настроен. — Эксперимент грандиозен по размаху.
Лорд Джеггед согласно кивнул.
— Это не мои заслуги, сэр. Технология — не мое изобретение, как я уже говорил, но она сделает свое дело с помощью Няни.
— Вы рециклируете время! — воскликнул капитан Бастейбл. — Надеюсь, мы сможем вернуться, чтобы быть свидетелями этой стадии эксперимента.
— На первой недели это вполне безопасно, — сказал Джеггед.
— Планета останется в целости и сохранности, Джеггед? — спросил возбужденно Джерек. — С помощью оборудования, которое я нашел в убежище?
— Мое оборудование несколько сложнее и в состоянии сохранить наш мир навечно. Я сделаю петлю из семидневного периода. Однажды сделанная, она будет неразрушимой. Города станут самовосстанавливаться, исчезнет угроза и Времени, и Пространства, мир будет замкнут в петле семи дней.
— Мы будем повторять один и тот же короткий период вечно?
Герцог Квинский покачал головой.
— Должен сказать, Джеггед, что ваша петля немногим привлекательней, чем план Юшариспа.
Лорд Джеггед помрачнел.
— Только от нас самих будет зависеть наша жизнь. Если мы сможем меняться сами в постоянстве времени — мы спасены.
— Мы можем оказаться в ловушке, обреченными на недельную активность, неподвластную переменам?
— Думаю, нет, — Лорд Джеггед посмотрел в бесконечность пустынь. — Обычная жизнь, которую мы ведем в Конце Времени, может продолжаться как всегда. Сам приют был намеренно изолирован — своего рода временной морозильник для сохранения детей.
— Как быстро все может наскучить, если человек будет иметь хотя бы малейший намек на то, что происходит. — Железная Орхидея с трудом скрывала свое раздражение.
— Опять, это — вопрос позиции, моя дорогая. Является ли пленник пленником, потому что он живет в клетке, или потому, что он знает что живет в клетке?
— О, я не буду пытаться обсуждать такие вещи!
Он сказал нежно:
— В этом, моя дорогая, мое спасение, — он обнял ее. — А сейчас есть еще одно дело, которое я должен сделать здесь. Оборудование должно быть снабжено энергией.
Он зашел в Город и остановился, оглядываясь. В его позе была определенная расслабленность и раскрепощенность. Наконец, он пришел к решению и положил ладонь правой руки на Кольца левой.
Город издал высокий, почти торжествующий звук. Донесся грохот обвала, когда содрогнулось каждое здание. Голубой и малиновый свет слились в яркое свечение над головами, затмив солнце. Затем глубокий звук, мягкий и мощный, вышел из самых недр его. Из Города доносилось шуршание, знакомое бормотание, вскрики какого-то полуавтоматического существа.
Затем свечение начало тускнеть, и Джеггед стал напряженным, будто боялся, что Город не сможет после всего, обеспечить энергию для эксперимента.
Раздался воющий шум. Свечение снова стало сильнее и образовало куполообразную чашу на высоте ста или более футов над всем Городом. Тогда Лорд Джеггед Канарии, казалось, успокоился, а когда он повернулся назад к ним, в его чертах угадывалась уверенность в себе.
Амелия Ундервуд заговорила первой, когда он вернулся:
— О, Мефистофель! Вы способны теперь творить?
На этот раз сравнение польстило ему. Он посмотрел на нее:
— Что это, миссис Ундервуд. Манипуляции?
— Возможно.
Она прижала ладонь к губам, пародируя себя.
Он добавил:
— Я не могу создать мир, Амелия, но пытаюсь воскресить существующий, сделать мертвое живым. И меня еще не покинула мечта заселить другой мир. О, вы вправе считать меня гордецом. Это может быть мой недостаток.
Справа от Джеггеда, из-за мерцающих руин из золота и стали, вышли Гарольд Ундервуд и сержант Шервуд… Они оба вспотели, но, казалось, не замечали жары. Мистер Ундервуд показал на голубое небо.
— Видите, сержант Шервуд, как они соблазняют нас теперь.
Он надвинул пенсне на нос и приблизился к Лорду Джеггеду, который возвышался над ним и высота которого подчеркивалась обрамляющим лицо воротником.
— Я правильно понял, сэр? — сказал мистер Ундервуд. — Как моя жена, возможно, моя бывшая жена, я не уверен, называла вас определенным именем?
Лорд Джеггед, улыбаясь, кивнул.
— Ха! — сказал Гарольд Ундервуд с удовольствием. — Полагаю, я должен поздравить вас с новым качеством иллюзий, разнообразием соблазнов, изощренностью пыток. Эта последняя иллюзия, например, может обмануть любого. То, что казалось Адом, теперь напоминает Рай. Вы так соблазняли в свое время Христоса.
Лорд Джеггед задохнулся от возмущения.
— Это была шутка, мистер Ундервуд…
— Шутки Сатаны всегда коварны, к счастью у меня есть пример моего Спасителя. Желаю вам приятного времяпровождения, Сын Утра. Вы можете забрать мою душу, но вы никогда не будете владеть ею. Думаю, вам часто не везет в ваших махинациях.
— Гм… — сказал Лорд Джеггед.
Гарольд Ундервуд и сержант Шервуд направились дальше, но перед этим Гарольд обратился к своей жене.
— Ты, без сомнения, уже слуга Сатаны, Амелия. Хотя я знаю, что еще можем быть спасены, если действительно раскаемся и поверим в спасение Христа. Всего здесь остерегайся, Амелия. Это просто подобие жизни.
— Очень убедительно, на первый взгляд, не правда ли, сэр? — сказал сержант Шервуд.
— Он — Мастер Обмана, сержант.
— Согласен с вами, сэр.
— Но… — Гарольд взял под руку своего ученика, — я был прав в одном. Я знал, что мы встретим его.
Амелия прикусила нижнюю губу.
— Он совсем сошел с ума, Джерек. Что мы можем сделать для него? Его можно послать назад в Бромли?
— Ему, кажется, совсем неплохо здесь, Амелия. Возможно, пока он получает регулярное питание, которое может обеспечить Город, ему лучше оставаться здесь с сержантом Шервудом.
— Я бы не хотела бросать его.
— Мы сможем приходить и навещать его время от времени.
Она пребывала в сомнении.
— До меня не совсем еще дошло, — сказала она, — что это не Конец Света.
— Ты видела его более раскованным?
— Никогда. Очень хорошо, пусть он остается здесь, пока, во всяком случае, в своем Вечном проклятии, — она издала короткий смешок.
Инспектор Спрингер приблизился к Лорду Джеггету с должным почтением.
— Все возвращается на круги своя, сэр?
— Более или менее, инспектор.
— Полагаю, я должен вернуться к своим обязанностям, сэр. Вокруг нас много подозрительных субъектов и…
— Очень важно избавиться от них, инспектор.
— От Латышских стрелков, Лорд Джеггед?
— Вы должны арестовать их.
— Слушаюсь, сэр, — инспектор Спрингер отдал честь и повернулся к своим подчиненным. — Мы приступаем к выполнению своего долга. Куда запропастился Шервуд! Ну-ка, свистните его, Рейли! — он вытер свой лоб. — Очень своеобразное место. Такое может присниться в страшном сне.
Полицейские приготовились слушать его команду. Уна Персон бросила взгляд на несколько инструментов в своей руке.