— Далеко же ты ушла от Земли и от своей библиотеки, рабыня, — усмехнулся мой хозяин.
— Да, Господин! Да! — согласилась с ним я. — Пожалуйста, пожалуйста, Господин!
Я, в немой мольбе, тянулась к нему всем телом. А он смаковал свою власть, которую он имел надо мной!
— О-о-о, да-а-а-я! — закричала я, как только его язык снова прикоснулся ко мне.
Это было легчайшее, нежнейшее прикосновение, но теперь, когда он уже довел меня до полубезумного состояния, его было достаточно, чтобы довести меня до той грани, за которой моя реакция становилась неконтролируемой, бросая меня полностью в его власть. И мне оставалось только умолять.
— Пожалуйста, Господин, — прорыдала я.
— Ты умоляешь? — осведомился мужчина.
— Да, Господин! — простонала я.
— Кто меня умоляет? — уточнил он.
— Тука, рабыня Тэйбара из Ара, умоляет! — выкрикнула я, и заработала еще одно нежное касание его языка.
Запрокинув голову, я закричала от радости и задергалась в цепях.
— О-о-ой! О-о-охх! — кричала я, дрожала, металась, задыхалась.
Потом, расслабленно лежа в его цепях, я смотрела на него с удивлением и благодарностью. Я была его. Все мое тело было переполнено воспоминанием о том, что он только что сделал со мной, с одной стороны заставив меня умолять, с другой вынудив меня вынести такое наслаждение.
— Я ваша, — прошептала я.
— Я это знаю, — кивнул мой господин, и снова нежно дотронулся до меня, на сей раз рукой.
Я удивленно посмотрела на него, снова ощущая свою полную беспомощность перед ним.
— Ты моя, — произнес Тэйбар, не отрывая от меня своих глаз.
— Да, мой Господин, — одними губами, беззвучно, сказала я.
И он снова заставил меня вскрикнуть, а потом аккуратно перевернул меня на живот и притянул к себе.
Потом, лежа на боку, я попытался дотянуться до его тела и поцеловать.
— Ты — благодарная рабыня, — улыбнулся Тэйбар.
— Да, Господин, — смущенно признала я.
— А еще Ты влюбленная рабыня, — добавил он.
— Да, Господин!
— А где те строгие предметы одежды, в которых Ты ходила в библиотеке? — поинтересовался Тэйбар.
Он, несомненно, имел в виду мою блузку с длинным рукавом, темный свитер, строгую юбку и туфли на низком каблуке.
— Понятия не имею, Господин, — улыбнулась я.
— А где же теперь сама библиотекарша? — спросил мой хозяин.
— Та, кто когда-то была той библиотекаршей, теперь здесь, только она уже только голая рабыня, и она просит своего господина позволить поцеловать его.
— Она может это сделать, — разрешил мне мой господин.
Мне не понадобилось много времени, чтобы снова возбудить его. Мужчина нетерпеливо схватил меня и, поднявшись на колени, поставил меня на колени перед собой. А затем, полюбовавшись, толкнул меня назад. Моя голова запрокинулась, а тело выгнулось дугой, выставляя меня в самом выгодном ракурсе. Мой господин подтянул меня, к себе и, стоя на коленях, взял меня совершенно беспомощную, свисающую с его рук головой вниз.
— О да, я не ошибся в тебе, когда выбирал на Земле, — засмеялся он.
— Да, Господин!
Я плакала, любящая и восхищенная, беспомощная и отдающаяся рабыня в руках своего господина. А он осторожно, словно боясь повредить, уложил меня на спину.
— Ты — сокровище, — сказал он мне.
— Сокровище, — рассмеялась я, — которое может быть куплено примерно за пяти серебряных тарсков!
— Только не у меня, — усмехнулся он. — Я не продам тебя даже за тысячу.
— А Мирус считает, что Тупита в тысячу раз красивее меня, — заметила я.
— Он неправ, — успокоил меня Тэйбар.
— Спасибо, Господин, — поблагодарила я довольная его оценкой.
— Она красивей тебя не больше, чем в девятьсот раз, — охладил меня он.
— Господин! — возмутилась я.
— Это для него, а что до меня, — улыбнулся мой господин, — Ты в тысячу тысяч раз, прекрасней, чем она.
— Спасибо, Господин! — промурлыкала я.
— На колени, — скомандовал Тэйбар.
Я с трудом, борясь с цепями, поднялась на колени.
— Ты знаешь, который сейчас час? — осведомился он.
— Поздно, — пожала я плечами.
— Ты прикована цепью? — уточнил мужчина.
— Конечно, Господин, — ответила я, звякнув цепями любви и цепью на шее, прикрепленной к дереву.
— Чьи это цепи? — спросил он.
— Конечно, ваши, Господин.
— Только что перевалило за полночь, — сообщил мне Тэйбар.
— Ах! — выдохнула я.
Ведь только что истек период возврата, соответствовавший ошейнику Ионика. С этого момента я была полностью во власти Тэйбара из Ара. Конечно, я носила его цепи, в буквальном смысле этого слова. Законность требования возврата рабыни, основанного на активном праве собственности, не заменяла, даже, несмотря на ошейник, права меча, под которым я до настоящего времени удерживалась, поскольку никто не решился оспорить этого права другим мечом.
— Возможно, я надену на тебя цепи любви снова, — пообещал он. — Ты хорошо в них служишь.
— Спасибо, Господин, — довольным голосом отозвалась я.
Я действительно надеялась, что он это сделает еще не раз, и была не против, попробовать и многие другие узы, которые, самыми разными способами, и по самым разным причинам, как физического, так и психологического характера, усиливают реакции женщины.
Наконец, Тэйбар снял с меня цепи любви, и отбросил их в сторону в кучу остальных его вещей. А через мгновение туда же полетела цепь, приковывавшая меня к дереву. Мой господин откинулся на спину, на одеяла, закинув руки за голову, и задумчиво уставился в небо, по которому плыли гореанские луны. Я стояла около него на коленях.
— Я не прикована цепью, — заметила я и, не дождавшись его ответа, спросила: — Вы не боитесь, что я убегу?
— Нет, — ответил мой господин.
— Если хотите, я могу дать обещание, что не сбегу, — предложила я.
— В этом нет необходимости, — усмехнулся он.
— Рабыня не может солгать, — напомнила я. — Она ведь не свободная женщина.
Что интересно, на Горе, в отличие от Земли, от свободных женщин, по большей части, не требуются высокие моральные принципы. Они могут делать многое, почти все, что они нравится. С другой стороны, рабыням таких привилегий никто предоставлять не собирается. Поскольку они являются собственностью, от них требуют быть честными и правдивыми. Более того, от гореанского рабовладельца обычно ожидают, что он предпримет соответствующие шаги, дабы моральные принципы его рабыни были значительно улучшены.
— Заползай на одеяла, — велел он. — И натяни их на нас. Ночью будет прохладно.
— А вдруг я попытаюсь убежать? — предположила я.
— Ты, правда, думаешь, что было бы мудро попытаться сбежать от гореанского рабовладельца? — полюбопытствовал Тэйбар.
— Нет, Господин, — испуганно ответила я.
— Или Ты решила, что будет разумно попытаться сбежать из Тэйбара из Ара? — уточнил он.
— Нет, Господин, — заверила его я.
— Тогда ползи сюда и ложись здесь, — указал мне мой господин.
— Там? — удивилась я. — Рядом с вами?
— Да, — подтвердил он.
— Но почему? Я думала, что Вы прикуете меня цепью в ногах, чтобы я спала там, как слин, — сказала я.
— Возможно, позже, — пообещал мой господин.
И я прижалась к нему. Каким огромным и мощным показалось мне его тело, тело великолепного, дикого мужчины, рожденного в этом варварском и прекрасном мире, по сравнению со мной, такой маленькой и мягкой лежащей рядом с ним.
— Господин, — позвала я.
— Да, — откликнулся Тэйбар.
— Тогда, у костра Вы сказали мне, что «он» не придет, — напомнила я. — Это уменьшило мою тревогу и успокоило меня. Я расслабилась. Я даже наклонилась.
— Все правильно, — сказал мужчина.
— Получается, Вы использовали меня, чтобы спровоцировать животное к нападению, — сделала я логичный вывод. — Вы обманули меня. Вы использовали меня, без моего ведома. Вы использовали меня, в своих целях. Вы использовали меня, как рабыню!
— Само собой, — признал мой господин.
Конечно, подумала я про себя, он использовал меня как рабыню. Но, ведь я и была рабыней!
— Господин, — снова окликнула я Тэйбара.
— Что? — спросил он.
— Тела собиралась искать Аулюса, старшего надсмотрщика из рабочего лагеря Ионика, под Венной. Он — ее возлюбленный господин. Как Вы думаете, она нашла его?
— Все возможно, — пожал он плечами. — Я этого не знаю.
— Но ведь она принадлежит Ионику, — заметила я.
— Если этот парень, Аулюс — старший надсмотрщик, то он уполномочен покупать и продавать рабынь цепи, — пояснил мне Тэйбар. — Так что, если он захочет ее, для него не составит труда ее купить. Вероятно, не потребуется ничего большего, чем перевод некой суммы с одного счета на другой.
— Но, что если она не добралась до него и не оказалась в его власти? — не отставала я.
— Тогда, она, скорее всего, окажется где-то в другом месте, в цепях другого мужчины, и ее ждет другая судьбе. По-видимому, она никогда не увидит его снова. В конце концов, она всего лишь рабыня.
— Да, Господин, — пробормотала я.
Его слова напугали меня. Насколько же глубоко мы были во власти наших владельцев! Мы были всего лишь их рабынями!
— Господин, я — ваша рабыня. Я принадлежу Вам. У Вас полная власть надо мной. Скажите, Вы будете нежны и добры со мной? — спросила я.
— Ты — рабыня, — напомнил Тэйбар. — А по сему, я буду обращаться с тобой именно так, как мне это понравится.
— А мне будет разрешена одежда? — полюбопытствовала я.
— Только если это понравится мне, — ответил мой господин.
— А наказывать плетью меня будут часто? — не отставала я.
— Когда рабынь ставят под плеть? — вместо ответа спросил мужчина.
— Всякий раз, когда ее господину того захочется, — ответила я.
— Это, означает, — сказал Тэйбар, — что я буду тебя пороть, всякий раз, когда мне это доставит удовольствие.
— Да, Господин, — вздохнула я. — Простите меня, Господин.
— Ты — соблазнительная шлюха, — заметил он.