— Спасибо, Господин.
— И Ты очень женственна, — добавил он.
— Спасибо, Господин.
— Как по-твоему, много ли таких женщин как Ты на Земле? — поинтересовался Тэйбар.
— Думаю да, Господин, — ответила я. — Но, честно говоря, не знаю точно.
— Кажется невероятным, что они смогли выжить, учитывая глубину и широту развернутой там программы омужичивания женщин, которой они там подвергнуты, ценности, которой их учат принять, модели поведения, которой они поощрены подражать, еще и получая за это разнообразные преференции и награды. Неужели они не понимают, что становясь суррогатами мужчин, они мужчинами не становятся. Они просто теряют любовь и свою биологическую женственность. У меня там складывалось впечатление, что все средства массовой информации, учреждения образования и закона сошли с ума, и не нашли для себя лучшей цели, кроме как уничтожить, разрушить человеческий генофонд, лишить его разнообразия.
— Это только там, Господин, — успокоила его я. — Здесь это невозможно.
— Как могло случиться, что такая женщина, как Ты должна была появиться в таком месте? — поинтересовался мой господин.
— Я уверена, что там живут тысячи, а возможно и миллионы, таких как женщин, — предположила я.
Я, правда, думаю, что это должно быть именно так, что все женщины, по крайней мере, когда они остаются наедине с самими собой, осознают правду, хотя бы внутри их животов.
— Возможно, — пожал плечами мужчина.
— Вы сами занимались захватом рабынь на Земле, — напомнила я. — Очевидно, Вы находите нас весьма привлекательными.
— Верно, — признал Тэйбар.
— Разве, оказавшись в ошейниках, мы не оказываемся превосходными рабынями? — осведомилась я.
— Но ведь если бы вы не стали таковыми, вас ждала бы плеть, не так ли? — усмехнулся мой господин.
— Пусть так, но ведь оказываемся, — заметила я.
— Да, — согласился Тэйбар. — Это верно.
— Получив свободу, мы уничтожим вас, а затем и самих себя, — вздохнула я. — Оставаясь в ошейниках, мы будем преклоняться перед вами и служить вам изо всех своих сил.
— Возможно, я прикажу тебе, написать свою историю на английском языке, — сказал он.
— Но кто сможет прочитать ее здесь? — удивилась я.
— Я был на Земле, — снова напомнил мне Тэйбар. — Я видел там кое-какие произведения, явно написанные в моем мире.
Я пораженно уставилась на него.
— Да, это так, — заверил он меня.
— Но откуда? — спросила я. — Как такие вещи могли попасть на Землю?
— Я не уверен, — пожал плечами мой господин. — Но предполагаю, что их могли поместить на платформы находящиеся у ограждения Сардарских гор для Царствующих Жрецов. А потом, Царствующие Жрецы могли проследить, что они достигли Земли.
— Я думала, что Царствующие Жрецы не существуют, — призналась я.
— Большинство людей, понятия не имеют, что те монстры существуют, — парировал Тэйбар.
— А такие могут существовать на Земле? — спросила я.
— Думаю, что некоторое количество может присутствовать, — предположил Тэйбар, — возможно, сосланные или потомство изгнанников, одичавших преступников, выброшенных в чужой мир, выродившихся ветвей Народа, и что-нибудь в этом роде.
— А где? — полюбопытствовала я.
— Если только в удаленных регионах, — ответил он, — в горах Азии, например, в леса на северо-западном побережье Тихого океана, или еще где-то.
— Но, если такие произведения существуют, — заметила я, — тогда некоторые женщины должны знать, что существует такой мир как Гор.
— Или, хотя бы предполагать, что такой мир мог бы существовать, — добавил мой господин. — Вот Ты, например, знала об этом?
— Нет! — ответила я. — Но ведь те, кто прочитал должны знать, что такая охота за рабынями ведется.
— Возможно, лишь немногие способны поверить в такое, — пожал плечами Тэйбар. — В конце концов, такие книги позиционируются, как фантастика. Это наилучший путь, как Ты думаешь?
— Я не знаю, — испуганно ответила я, коснувшись правой рукой своей груди, такой мягкой, а левой рукой ошейника, такого твердого.
Теперь я была гореанской рабыней. Интересно, было бы для меня лучше, если бы еще в бытность мою на Земле я знала или хотя бы подозревала, что такое возможно? Трудно сказать. Но, в любом случае, я здесь, и я в ошейнике.
— Утром, мы уходим, — предупредил Тэйбар.
Каким же мужчиной он был, этот великолепный, огромный зверь, которому я теперь принадлежала. Он даже не дал мне одежду!
— Господин держит свою девушку голой, — обиженно надув губы, сказала я.
— Иногда кусочек одежды хорошо смотрится на женщине, — заметил мой господин, — если он является достаточно открытым, и может быть быстро снят или сорван.
— Господин? — не поняла я его.
— Например, кое-что из нижнего белья, как вы это называете, которым вы земные женщины втайне украшаете себя, скрывая его под предписанными вам одеждами.
— Но я-то больше не земная женщина, — напомнила я, целуя своего господина.
— Такие детали одежды, наверное, слишком неприличны, чтобы показаться в них на улице или на рынке, однако гореанский рабовладелец мог бы потребовать от своей рабыни носить их дома, в его частных апартаментах.
— Да, Господин, — согласилась я.
— Если, конечно, ей будет разрешена одежда, вообще, — добавил мужчина.
— Вы забрали ту рабскую полосу и пояс из скрученной ткани, что подарила мне Тупита, — сказал я. — Они были почти ничем, но они были всем, чем я могла хоть немного прикрыть себя.
— Это было сделано в соответствии с моим решением, — объяснил он, — и, по крайней мере, в настоящее время, Ты будешь оставаться голой.
— Я буду гордо идти голой за вами по дороге, — заверила я его.
— Ну, в конце концов, мой мешок не тяжел, — усмехнулся Тэйбар.
— Я буду нести его? — ужаснулась я, бросая взгляд в сторону его вещей.
— Само собой, — кивнул он. — Не мне же это тащить, если есть рабыня!
— А я могу узнать, куда мы пойдем? — полюбопытствовала я.
— Я собираюсь идти на свою небольшую виллу, расположенную на холмах на северо-востоке от Ара, — снизошел до ответа мой хозяин. — Сейчас там никто не живет. А Ты будешь просто следовать за мной, как мое вьючное животное.
— А у моего господина, имеются другие рабыни? — со страхом, осведомилась я.
— Вот скоро и узнаешь, — пообещал Тэйбар с серьезным видом.
Я застонала от нехорошего предчувствия.
— Нет, — весело засмеялся мужчина.
Я вскрикнула от счастья и прижалась к нему губами, с радостью и облегчением.
— Для вас Я буду тысячей рабынь! — заявила я.
— Да, — кивнул мой господин. — Будешь. За этим я прослежу, даже не сомневайся.
— Да, Господин, — радостно сказала я, и нежно поцеловала его снова.
— Вот когда мы доберемся до моей виллы, я и решу окончательно, оставлю ли я тебя или продам, — сообщил он.
— Господин? — попыталась возмутиться я.
— Возможно, Ты попытаешься быть такой, чтобы я решил оставить тебя, — заметил он.
— Господин может быть уверен, что я приложу все усилия для этого, — заверила я его. — Я буду искренне стараться быть приятной для него во всех отношениях!
— Думаю, тебе понравится на моей вилле, — предположил Тэйбар. — Она, конечно, небольшая, но весьма милая. Там есть маленький внутренний дворик с белыми стенами. Крыльцо выходит на небольшую долину. Место там тихое и укромное, прекрасно расположенное и спрятанное среди холмов. Я ухожу туда время от времени.
— Я буду стараться служить моему господину очень хорошо в таком месте, — заверила я Тэйбара.
— Вот в таком месте, и будет весьма уместно для рабыни написать свою историю, — сказал мужчина.
— Вы, правда, хотите, чтобы я это сделала, Господин? — поинтересовалась я.
— Признаться, пока не решил, — пожал он плечами.
— В первом доме моей неволи, — вспомнила я, — мне прокололи серию инъекций. Но мне так и не сказали от чего они. Это были прививки против каких-то местных болезней?
— Я знаю, что Ты имеешь в виду, — кивнул Тэйбар. — Нет, они были не от болезней. Это стабилизирующие сыворотки. Мы даем им даже рабыням.
— А для чего они? — полюбопытствовала я.
— Ты не знаешь? — несколько удивился он.
— Нет, — призналась я.
— Это — открытие касты врачей, — сообщил мужчина. — Они определенным образом воздействуют на тело.
— Но, какова их цель? — не отставала я от него.
— Есть ли что-нибудь особенное, что тебя поразило больше всего в людях населяющих Гор? — осведомился Тэйбар.
— Их жизненная энергия, здоровье, молодость, — перечислила я.
— Это — последствия стабилизационных сывороток, — пояснил он.
— Я не понимаю.
— Ты навсегда сохранишь свою юность и красоту, моя соблазнительная рабыня, — улыбнулся мой господин. — Таково — желание рабовладельцев.
— Я не понимаю, — испуганно сказала я.
— Старение, это физический процесс, как и любой другой, — объяснил он. — Соответственно, он доступен для физического влияния. Безусловно, это — довольно тонкий и сложный процесс. Потребовалась тысяча лет, чтобы разработать такие сыворотки. Наши врачи рассматривали старение, как болезнь, иссушающую губительную болезнь, и боролись с ней как с болезнью. Они расценивали старенье, скажем, не как проклятие, наказание или как нечто неизменное и необъяснимое, а как, своего рода, проблему, восприимчивую к физическим средствам. Приблизительно пятьсот лет назад они создали первые стабилизационные сыворотки.
— Но чем я смогу расплатиться за такое! — пораженно выдохнула я.
— Для тебя вопрос оплаты не стоит, — сообщил Тэйбар. — Их дают тебе как животному, как рабыне.
— Господин, — в благоговейном ужасе прошептала я.
— Не бери в голову, — отмахнулся он. — В случаях с женщинами с Земли, такими как ты сама, они отнюдь не бесплатны.
— Господин? — не поняла я.
Он взял мой ошейник обеими руками и пошевелил его так, чтобы я смогла почувствовать, как прочно и непреклонно он был заперт на моей шее.