Через пару мгновений я начала извиваться, стонать, выгибаться. Кажется, конвульсивно дергая ногами, я содрала кожу на лодыжках в тех местах, где на них были наброшены веревочные петлях. Из-под меня послышался металлический стук, сменившийся скребущими звуками. Это от резкого рывка моих рук в тугую натянулась цепь между браслетами, а потом они проскрежетали по столу, когда я попыталась вытянуть запястья их наручников. Пальцы свело. Я была абсолютно беспомощна в их власти.
— Да все в порядке у нее с потребностями, — засмеявшись, прокомментировал стоявший рядом мужчина.
Тупита засмеялась.
— Замечательно, что есть такие рабыни, — усмехнулся другой.
— Заплатите мне, — потребовала Тупита.
— Этот ошейник тебе больше не подходит, моя дорогая, — заметил один из них, наклоняясь надо мной. — Давай-ка мы его снимем.
Конечно, сама я не могла снять с себя ошейник. Ошейники гореанских рабынь сделаны не для того, чтобы девушка смогла бы так просто взять и снять его. Если нет ключа, то тут требуются специальные инструменты.
— Да Ты не волнуйся так, моя дорогая, — ухмыльнулся он, похлопывая по моему клейму, — это останется при тебе.
Я испуганно, сквозь слезы, смотрела на него.
— Не беспокойся, — успокаивающе проговорил мужчина. — Твоя шейка недолго будет оставаться голой. Нам же самим не нравятся голые шеи кейджер. Мы наденем на тебя другой ошейник.
Тупита протиснулась между мужчинами и, встав справа, плюнула мне в лицо.
— Теперь, — прошипела она, — я тебе отмстила! Ты думаешь, что Ты красивее и лучше меня, но это не так! Ты решила, что у тебя будет легкая жизнь потому, что мужчины хотят тебя больше чем остальных девушек Хендоу? Так вот не будет! Я проследила за этим! Ты думала, что сможешь отобрать у меня Мируса? Скоро я верну его себе! Это меня он любит, а не тебя! Это из-за тебя Хендоу прогнал его! Ты подорвала мой авторитет среди девушек и перед владельцами, именно из-за тебя теперь Айнур, глупая Айнур, стала первой девкой! Я ненавижу тебя и всех остальных рабынь, может кроме Ситы, единственной, кто осталась мне верна! Но я не собираюсь оставаться в доме Хендоу второй девушкой, тем более, если там нет Мируса! Я одним ударом прихлопнула двух уртов, сбежала и отмстила тебе.
Я отчаянно замотала головой из стороны в сторону. Нет, нет, нет!
— Ты даже донесла на меня, на мою доброту, на то, что а принесла тебе кекс, — выплюнула она. — А меня выпороли за это!
Я дико мотала головой. Все было не так!
— Но я сделала так, что теперь у тебя больше не будет защиты и расположения Хендоу, которого тебе удалось очаровать, — брызгая слюной выкрикнула Тупита.
Я пораженно уставилась на нее.
— Теперь, Ты узнаешь, что такое плеть неудовлетворенного мужчины!
Я вздрогнула.
— Ты останешься рабыней, земная шлюха, — прошипела женщина, — а я буду свободна! И именно Ты, моя симпатичная противница купишь мне свободу! Помни об этом, шлюха! Как сладка месть!
Я замычала, жалобно глядя на Тупиту.
— Как нетрудно было тебя обмануть, глупая рабыня, — засмеялась она.
Слезы брызнули из моих глаз. Впрочем они не могли вызвать жалость в Тупите. Она еще раз плюнула мне в лицо и презрительно отвернулась от меня.
— Заплатите мне, — потребовала она от того мужчины, который казался вожаком среди этих мужчин. — Мне надо оплатить поездку на тарне, и покинуть Брундизиум до рассвета.
Мужчина с интересом посмотрел на нее.
— Заплатите мне, — потребовала Тупита, протягивая к нему руку. — Я выполнила свою часть уговора. Моя работа закончена. Товар доставлен.
Мужчина прокачал головой, открыл свой кошель.
— Эй! Так не пойдет, — возмутилась женщина. — Мы договаривались о пяти серебряных тарсках! О пяти!
Вожак похитителей держал в пальцах один единственный серебряный тарск.
— Мы договаривались о пяти, — повторила Тупита, — о пяти!
— Ты, правда, думаешь, что эта никчемная девка стоит пяти? — усмехнулся мужчина.
Тупита сердито уставилась на него. Понятно, что ей не хотелось признавать, что я могла быть настолько значимой, чтобы меня можно было оценить в такую высокую цену, как пять серебряных тарсков. За нее саму, скорее всего, не дали бы так много.
— Сколько она стоит на самом деле, как и то, сколько она стоит по моему мнению, не имеет никакого значения, — заявила Тупита. — Возможно, она не стоит даже бит-тарска. Откуда мне знать? Я же не мужчина. Но мы договаривались о пяти серебряных тарсках за мою часть работы. О пяти!
— А мне показалось, что это я говорил об одном, — усмехался мужчина.
— Возможно, у тебя имеется письменный договор, — заметил другой похититель, услужливым тоном.
Конечно, Тупита, как и многие среди рабынь, как и я сама, не умела ни читать, ни написать. Да даже если бы и могла, она все же была достаточно умной женщиной и рабыней, чтобы не посметь согласовать что-либо имеющее отношение к таким тайным делам на бумаге.
— Да, — внезапно согласилась она, бросив на меня злой взгляд. — Я кажется, вспомнила. Мы сошлись на одном.
Я поняла, что она хотела сохранить лицо передо мной. Кроме того, не надо забывать, что серебряный тарск — это монета значительной ценности. Хотя его курс колеблется от города к городу, но обычно серебряный тарск меняют на сто медных, каждый из которых в свою очереди может стоить, в зависимости от местности, от четырех до десяти бит-тарсков, но в среднем восемь. Единственные золотые гореанские монеты, которые я мне посчастливилось видеть, были крошечными, почти чешуйками. Они были использованы в качестве мониста на моем костюме танцовщицы. Мне было известно, что в Брундизиуме имели хождение золотые монеты, называемые статериями, но я их никогда не видела.
Тупита выхватила серебряный тарск из пальцев главаря и с торжествующим видом сжала ее в кулаке. Думаю, этого ей было более чем достаточно, чтобы оплатить поездку из Брундизиума. Женщина снова подошла к столу.
— Спасибо, прекрасная Дорин, — издевательски проговорила Тупита. — Я тебе очень благодарна. Мало того, что мне удалось отомстить Тебе, отправив в новое рабство и унижение, так Ты еще предоставила мне средства для моего собственного спасения и свободы.
Она продемонстрировала мне серебряный тарск.
— Симпатичный, не правда ли? — спросила женщина.
Я слабо потянула руки из браслетов. Мои потуги вызвали только смех у мужчин и кривую ухмылку у женщины.
— Даже жаль, что Ты не стоишь больше, — развела она руками.
Слезы ручьем покатились из моих глаз.
— Пожалуй, пора оставить тебя, рабыня. Ты будешь хорошо смотреться связанная, в наручниках и во власти мужчин, — бросила мне Тупита и, отвернувшись, направилась на выход.
Но дверь оказалась заблокирована мужчиной, стоявшим прислонившись к косяку.
— Отойди в сторону! — сердито потребовала от него женщина.
Мужчина даже не пошевелился и, не сказав ни слова, наградил ее презрительным взглядом.
Тупита резко повернулась, встав лицом к главарю похитителей.
— Что это у тебя в руке? — поинтересовался тот.
Женщина крепче сжала кулак со спрятанным в нем серебром.
— Разожми руку, — приказал ей мужчина.
— Что все это значит? — возмутилась она.
— Я должен повторить команду дважды? — спросил главарь.
Тупита непроизвольно разжала руку, показывая серебряный тарск. Мужчина тут же схватил монету с ее ладони.
— А у тебя есть разрешение касаться денег? — поинтересовался он.
— Что это значит! — попыталась возмутиться женщина.
— Впрочем, мы всегда можем осведомиться об этом у твоего владельца, — заметил главарь шайки.
— Это мое! — заявила Тупита мужчине.
— Твое? — криво улыбаясь, уточнил тот.
— Да! — воскликнула она.
— Надеюсь, Ты знаешь, что животным не разрешают владеть деньгами, — усмехнулся мужчина.
Тупита моментально побледнела. Главарь похитителей, бросил монету обратно в свой кошель.
— Позвольте мне уйти, — попросила Тупита. — Я вас больше не побеспокою!
— Сними плащ, — приказал ей мужчина.
Тупита вздрогнула, отшатнулась, но послушно распахнула полы плаща, отбросив их назад, и, развязав шнурки, позволила своей одежде упасть на пол позади ее.
Она предстала перед ними короткой тунике из непрозрачного рабского шелка, того, в котором нам разрешалось ходить в течение дня вне зала. Теперь Тупита снова превратилась в очень прекрасную и очень напуганную женщину. Плаща не стало и всем стал виден ошейник на ее тонкой шее. Само собой, если тот, кто продал бы ей остраку на полет на тарне из Брундизиума, не увидел ошейника, рабской туники, и, конечно, ее клейма, то, по крайней мере, теоретически, он мог не знать что она рабыня. Следовательно, у него был бы шанс не считаться юридически ответственным за пособничество в бегстве рабыни. И кстати, ножки у Тупиты были замечательные.
— Снимай тунику, — скомандовал главарь шайки.
Женщина дернула за кончик завязки раздевающего узла, и туника стекла на пол, раскинувшись вокруг ей стоп. Тупита была слишком хорошей и слишком мудрой рабыней, чтобы развлекаться перед гореанским мужчиной неповиновением, получив такую команду.
— Что все это значит? — спросила голая рабыня.
Стоявший до этого у двери мужчина, шагнув к ней, рывком заломил ее руки за спину, и моментально защелкнул на них наручники. Теперь Тупита была закована так же надежно, как и я.
— А Ты не думала, что, возможно, мы наняты Хендоу, твоим хозяином, — усмехнулся главарь.
— Нет! — закричала Тупита, бросаясь на колени перед мужчинами. — Нет! Нет, пожалуйста, Господа! Сжальтесь надо мной!
— Но тебе повезло, мы не на него не работаем, — засмеялся мужчина.
Тупита облегченно всхлипнула.
— Обыскать ее, — коротко бросил вожак похитителей.
Я перевернулась на правый бок и немного сползла к краю стола. Увидев последовавший тщательный обыск, я, испуганно застонав, перекатилась обратно на спину.
— У нее было вот это, — объявил один из мужчин, брезгливо, двумя пальцами держа за шнурок маленький влажный кожаный мешочек.