— Пожалуйста, — попросила я.
Передо мной стоял гореанский мужчина, так что я нисколько не сомневалась, что он меня захочет. Дальше оставался только вопрос преодоления его запретов, связанных с моим воображаемым статусом, ведь он считал меня свободной женщины, членом своей касты и, возможно, некоторые соображения относительно того, что он может использовать в своих интересах мои предполагаемые стесненные обстоятельства.
Я сделала шаг назад, в проход между двумя зданиями.
— Нет, — тихо проговорил мужчина, покачав головой.
Но он не остановил меня когда, я изящным движением, но с определенной, как могло ему показаться робостью, сделав еще один шаг в узкий проход между стенами, сдвинула назад мой капюшон и оттянула вниз мою вуаль.
— Вы красивы, — признал он.
Мои волосы были зачесаны назад и вниз, прикрывая мои уши, а чтобы порывом ветра их не откинуло в сторону, продемонстрировав проколы, они были стянуты в хвост. Он пораженно смотрел на меня. Он любовался мной!
На какое-то мгновение я испугалась, что он меня раскусил. Мужчина вдруг поднял руку, потянувшись к моему горлу, но, немного не донеся, опустил ее. Почувствовав, что он хотел сделать, я оттянула ворот одежды, оголив горло.
— Ох, — выдохнул он, не увидев на мне никакого ошейника.
Мое горло было свободно от ошейника! Я, замерев, стояла перед ним. Думаю, он нашел меня красивой. Мое лицо было открыто для него. Этот факт является весьма значимым для любого гореанина. Глаза мужчины сияли.
— Позвольте мне, распустить перед Вами мои волосы, — прошептала я, поднимая руки.
— Не здесь, — проговорил он, внезапно охрипшим голосом. — Назад. Еще назад.
Не сводя с него глаз, я все глубже отступала перед ним в простенок. Теперь мужчина был возбужден до предела. Наконец мы достигли конца дорожки, моя спина прижалась к стене здания.
— Нет, — внезапно встрепенулся кузнец. — Я не должен использовать Ваше положение.
— Тогда, пусть это будет самым легчайший из всех поцелуев, — прошептала я, — всего одно и лишь самое мимолетное прикосновение моих губ к вашим, или пусть это буду вся я, и так, как Вы того пожелаете.
Мужчина упер ладони рук в стену, по обе стороны от моих плеч. Его голова начала медленно, словно нерешительно наклоняться, все ближе и ближе к моей. Но он все еще боролся со своими желаниями. Неожиданно он поднимал голову и заглянул в мои глаза.
Я вдруг почувствовала себя такой маленькой, слабой и женственной перед ним. Мужчина развязал мой пояс, и он, вместе с привязанным к нему кошелем, упал нам под ноги. Потом он потянулся к распахнутому вороту моей одежды.
Из обычных для свободной женщины предметов на мне была только внешняя, уличная одежда. Так решил мой владелец. Видимо, это была предосторожность, на случай, если я решусь на попытку побега. Подозреваю, что у меня, одетой таким образом, бегство оказалось бы очень коротким. Я даже не посмела бы раздеться, среди свободных женщин, до нижней одежды. Под уличной одеждой была только женщина и ее клеймо.
Глаза мужчины сверкали от еле сдерживаемого желания взять меня.
Но кстати, мой хозяин, не понадеялся на отсутствие нижних одежд и дежуривших поблизости своих людей, и подстраховал себя дополнительной предосторожностью.
Внезапно, движимый страстью и своими потребностями, возбужденный до состояния потери контроля, мужчина распахнул мою одежду…. И замер с открытым ртом
— У вас на животе рабская цепь! — воскликнул он, когда к нему вернулся дар речь.
Практически в этот самый момент на его затылок опустилась дубинка. Подручные моего владельца подоспели вовремя. Но кузнец оказался необыкновенно крепким мужчиной. Им пришлось ударить его еще пять раз прежде, чем он свалился с ног. Я испуганно прижималась к стене.
Один из людей моего владельца, опрокинул кожаный бурдюк и полил пагой лежавшую у моих ног фигуру. Тело, закинув на плечо одного из похитителей, вынесли из прохода. Даже если кто-то на улицах и обратил них внимание, то, учитывая очевидное состояние мужчины, а также запах и пятна паги на его одежде, значения этому эпизоду он не придал. Кузнеца занесли в таверну, как обычно через черный ход.
— Снимай одежду, — скомандовал мне мужчина, не пошедший с остальными, а оставшийся со мной в тупике.
Он уже снял с меня пояс и кошель и теперь деловито заталкивал их в свой мешок. Снятая мною одежда, вместе с капюшоном и вуалью исчезли там же. Я снова осталась голой, за исключением тяжелой цепи на животе. Конечно, у мужчин, с их прямыми бедрами, иногда остается шанс выбраться из такой цепи, но для женщин природа такой возможности не предусмотрела. Запертая на талии, между расширением бедер и выпуклостями грудей, такая цепь находит для себя удобное, прекрасное и надежное местечко. Звенья цепи были скреплены на мне дужкой тяжелого замка располагавшегося на спине. Спереди, к цепи был прикреплен свисающий вниз и лежавший на моем лобке тяжелый металлический диск. На этом диске, так, чтобы это сразу бросалось в глаза был выгравирован большой рукописный «Кеф», первая буква в слове «Кейджера», увеличенная копия того же самого знака, украшавшего мое левое бедро.
Мужчина отложил мешок в сторону и, взяв диск в руку, ощутимо дернул за него, давая мне почувствовать натяжение на цепи, а потом отпустил, позволив железке упасть на мой живот. Видимо это позабавило мужчину, поскольку он от души расхохотался.
— На четвереньки, — скомандовал он мне, резко оборвав смех.
Я поспешно упала на руки и колени на камни проулка. Металлический диск, теперь, покачиваясь, свисал под моим животом.
Ошейник моего хозяина, вытащенный из мешка, снова сомкнулся на моей шее. Только после этого мужчина удалил цепь с моего живота и спрятал в мешок. Из мешка же он достал тунику и поднес к моему рту, намекая, что я должна зажать ее в зубах, и держать до его распоряжения.
Когда я покинула тупик, во мне сложно было найти хоть что-то необычное. Всего лишь еще одна невольница, выставленная на показ, в ее откровенной тунике и плотно подогнанным запертым ошейником на шее. Что может быть банальнее на улице гореанского города.
Глава 20Ключ в Поясе
— Пожалуйста, Господин, — торопливо вставая на колени около входа в переулок, сказала я, — мой господин очень занят своими делами и пренебрегает мной.
Высокий, сильный мужчина остановился, заинтересованно рассматривая меня. Все же я относилась к тому типу женщин, очевидно небезынтересному для гореанских мужчин.
— Добрый Господин, — простонала я, — пожалейте рабыню, отчаявшуюся в ее потребностях.
— А чего это Ты голая на улице? — поинтересовался прохожий.
— Мой господин наказал меня, — всхлипнула я, — он говорит, что его утомило мое постоянное ползанье перед ним на животе и выпрашивание любви.
— Уж я бы не послал такую рабыню, как Ты на улицу голой, — усмехнулся мужчина.
— Господин? — удивилась я.
— С ней бы стал заигрывать каждый встречный прохожий, — пояснил он.
— Да, Господин, — закивала я.
Мужчина рассмеялся, а я опустила голову и уставилась в землю, как будто смущенная и пристыженная.
— И как же давно тебя не трогали? — полюбопытствовал он.
— Две недели, — всхлипнула я.
— Невероятно, — воскликнул он.
— Спасибо, Господин, — прошептала я.
— Похоже, у него слишком много женщин, — предположил этот товарищ.
— Нет, — замотала я головой, — только я.
— Тогда, — задумчиво протянул он, — это действительно невероятно.
— Спасибо, Господин, — застенчиво поблагодарила я.
— Чтобы позволить себе такую рабыню, как Ты, — заметил мужчина, — он должен быть очень богатым.
— Он богатый, — заверила его я.
— В таком случае, почему он не владеет множеством женщин? — спросил мой собеседник.
— Его больше интересует его бизнес, чем женщины, — обиженно проговорила я.
— Ты довольно красива, — заметил он, восхищенно любуясь мной с открытостью и искренностью истинного гореанского мужчины.
— Спасибо, Господин, — поблагодарила я, зардевшись именно так, как и должна была рабыня, краснеющая под таким пристальным взглядом.
— Значит, Ты действительно оказалась в состоянии отчаянной потребности? — уточнил он.
— Да, Господин, — ответила я, обиженно шмыгнув носом.
Кстати, в этом я ничуть не солгала. Мой хозяин, в плане секса постоянно держал меня на голодном пайке. Похоже, он был уверен, что мои потребности, если будут достаточно мучительными для меня, будут весьма полезны в этом виде деятельности. Что ж, возможно, он был прав. Конечно, если мне попадется достаточно опытный гореанский рабовладелец, а таких здесь большинство, и они весьма квалифицированы в чтении женского тела, то можно было бы не сомневаться, что, по крайней мере, в этой части он бы уже заподозрил обман. Я, со стоном, дернулась перед ним.
— Ну, извини, — бросил мужчина, отворачиваясь.
Я разочарованно опустила голову. Честно говоря, мне самой было жаль, что он не сильно заинтересовался мною. Гореанские рабовладельцы, кстати, почти никогда не отказывают женщине в сексе, хотя это, конечно, может быть сделано с ней, в целях наказания, разжигания ее потребностей для использования позднее или, для приведения ее в состояние полной готовности, скажем, для ее продажи с рабского прилавка. Преднамеренное удержание женщины в состоянии сексуального голода почти неслыханно на Горе. Такое, как мне кажется, более вероятно встретить на Земле, чем на Горе. Вот только, и что достаточно интересно на Земле это чаще применяется не к рабыням, а к свободным женщинам. В действительности это является одним из существенных различий между рабыней и ее свободной сестрой. Нельзя сказать, что рабыня не может иногда быть заставлена выпрашивать секса, или, что она не может по случаю, сама попросить о нем. В конце концов, это помогает женщине понять, что сексуальные потребности у нее есть, и что состоят эти потребности в том, чтобы быть удовлетворенными по решению ее господина. Формула, иногда используемая при этом, звучит так: «Я недвусмысленно и безоговорочно признаю, что у меня есть сексуальные потребности. Так же я сообщаю Вам, что хочу их удовлетворения. Я прошу Вас, моего Господина, удовлетворить их». Из этой фразы видно, что рабыня может попросить сексуального удовлетворения. Она свободна сделать это, и это для нее приемлемо. Такая свобода, конечно, была бы невероятна в случае