До сих пор все складывалось иначе. Ян Маклевен с его богатством и знатностью считался завидным женихом. Девушки и молодые женщины сами искали с ним встреч в надежде произвести наилучшее впечатление. То, что Мишель не стремилась к встрече и не навязывалась ему, озадачивало и интриговало Яна. Тем более что сам он считал себя тонким психологом и знатоком не только женщин, но и вообще людей. Тогда на корабле он был уверен, что возникшее у него довольно поверхностное чувство к хорошенькой и неглупой девушке непременно вызовет взаимность. Но когда Ян попытался поцеловать ее, то последовал такой резкий и даже яростный отпор, что это его озадачило. Может быть, Мишель относится к женщинам, которые испытывают отвращение к мужчинам? Вряд ли. В Мишель угадывался бурный темперамент, а глаза горели ненасытной жаждой жизни. Или же она боролась со своими чувствами из-за каких-то соображений, ему пока не известных? Это более походило на правду. Что ж, во всех обстоятельствах с этой девушкой нужно быть очень внимательным, осторожным и корректным. Тем более что Ян чувствовал: со временем он мог бы и жениться на Мишель. Теперь же, когда они опять встретились, Ян уже не хотел ее вновь потерять.
В комнате было душно, стоял какой-то неприятный запах. Ян подошел к окну и распахнул его. Сразу же стало легче дышать. Маклевену казалось, что все в королевском дворце запудрено, загримировано, замазано кремами, залито духами, одеколоном и поэтому фальшиво и омерзительно. Проведя в Фонтенбло неделю, он уже рвался домой, в свой замок среди зеленых полей и рощ, с пасущимися стадами коров и овец, с негромким лаем дворовых собак… Конечно, Париж – прекрасный город! Ян не мог не восхищаться его огромными зданиями прекрасной архитектуры, просторными площадями, красивыми улицами. Но все же здесь он никогда не чувствовал себя дома. Дворец Фонтенбло, несомненно, великолепен. Но слишком велик для повседневной жизни. Больше всего Яна раздражал во Франции королевский двор. Молодой шотландец его просто не выносил. Король и его приближенные, казалось, понятия не имели о том, как живет простой народ. Они не удостаивали своим вниманием жалкие, бедные домишки, теснившиеся на окраинах Парижа. Им было совершенно невдомек, что по улицам ходят полуголодные, оборванные люди, многие из которых поражены страшными недугами.
Придворных интересовали только развлечения и удовольствия, которым, казалось, не будет конца…
Дома, в Шотландии, отец Яна, лорд Маклевен, держал хозяйство в крепких, но добрых руках. Никто из его людей не знал, что такое голод. У каждого была крыша над головой. Господа никогда не оскорбляли своих подданных. Те же платили им за это сердечной преданностью и самоотверженным трудом. Ян Маклевен, наследник поместья и замка, поклялся отцу свято следовать традициям их рода и передать их будущему поколению.
Свою мать Ян почти не знал. О ней напоминал только огромный портрет, висевший на стене в одной из самых больших комнат замка. Его сестры больнее переживали смерть матери, ибо были тогда совсем детьми и нуждались в материнской ласке.
Отец очень любил жену и больше уже никогда не женился, хотя и не сторонился женщин. Безвременная смерть старшего сына Дугласа подкосила силы Малкольма Маклевена, и он сдавал на глазах.
Ян хорошо помнил Дугласа, его мужественное лицо, привлекавшее почти классическими чертами. Несмотря на большую разницу в возрасте, братья были очень дружны. Они любовно опекали Маргарет и Элизабет.
После гибели Дугласа семья Маклевенов стала еще сплоченнее. Но теперь, когда отец состарился, именно Яну предстояло заботиться о ее будущем. В какой-то степени этим объяснялось и его желание поскорее устроить свою личную жизнь. Поэтому Ян, решив про себя, что найдет в Мишель достойную жену, решил, не откладывая дела в долгий ящик, поспешить со свадьбой.
Сейчас, стоя у окна и с наслаждением вдыхая врывавшийся из парка в комнату свежий воздух, Ян еще острее почувствовал тоску по дому. Он устал от странствий и ни за что не поехал бы во Францию, если бы не приглашение короля Людовика. Тот очень любил видеть при своем дворе людей незаурядных, лица которых отмечены печатью ума. Французский монарх знал еще отца Яна. Да и его самого очень ценил. Так что отказаться от приглашения было просто невозможно.
Теперь Ян был рад, что приехал, ведь он вновь встретился с Мишель Вернер. Узнав, что после спектакля она пробудет в Фонтенбло еще по крайней мере дня два, Маклевен решил не терять времени даром и попытаться договориться с девушкой о новой встрече, на этот раз в Париже. Правда, для этого Яну пришлось бы отложить на пару недель возвращение на родину, но игра, возможно, стоила свеч. Ибо молодой шотландец решил во что бы то ни стало получить от Мишель согласие стать его женой…
На следующее утро Мишель проснулась поздно. Нежась в мягкой постели, она с удовольствием думала о предстоящей встрече с Яном Маклевеном. Ведь он оказался единственным при дворе, с кем можно было говорить по-английски…
Позавтракав свежей клубникой со сливками, хлебом со сливочным маслом и выпив стакан крепкого чая, Мишель попросила горничную помочь ей одеться. На этот раз она выбрала зеленое бархатное платье, которое отлично сочеталось с зеленой же широкополой шляпой. Облачившись в этот наряд, Мишель села перед зеркалом и предоставила горничной заняться ее прической. Та очень искусно подправила и аккуратно уложила вдоль висков вьющиеся локоны, а остальные волосы собрала в пучок на затылке.
Раздался стук в дверь. Горничная выскочила в коридор, и там начался довольно громкий спор. Мишель сразу же узнала голос Маклевена. Дверь снова открылась, и горничная, хитро улыбаясь, доложила:
– Пришел мистер Маклевен, мадемуазель. Говорит, что вы его ждете.
– Да, Николь. Мы хотели с ним немного погулять на свежем воздухе.
– Приятной прогулки, мадемуазель, – присела в реверансе Николь, улыбаясь уже во весь рот.
Мишель почувствовала, как под ироничным взглядом прислуги на щеках у нее заиграл стыдливый румянец. Она подумала, что все француженки, независимо от возраста и положения, неизменно смотрят на отношения мужчины и женщины сквозь призму любви и флирта. Николь явно не была исключением.
Восторженный взгляд Яна возблагодарил ее за все труды, связанные с выбором платья и прически. Он взял ее руку в перчатке, поцеловал и склонился в поклоне.
– Сегодня великолепная погода, мадемуазель, – сказал он по-французски. – Но вы, несомненно, затмите даже ее.
Мишель почувствовала, что опять краснеет. Но все же чуть наклонила голову, благодаря за комплимент.
– Спасибо, сударь. Но не могли бы мы перейти на английский? А то я начинаю опасаться, что забуду его.
– Понимаю вас, Мишель. Я сам, бывая во Франции, начинаю скучать по родному языку.
Пока они шли по коридору, Мишель незаметно изучала своего спутника. Сегодня на нем были клетчатый плед, юбка цветов другого шотландского клана и темный камзол. Несмотря на необычность этого национального костюма, он показался Мишель очень красочным и привлекательным. Кроме того, в нем фигура шотландца дышала здоровьем и силой.
– Парк вам понравится, Мишель, – сказал Ян, как только они спустились с парадного крыльца. – Он состоит из нескольких очень красивых садов, Хотя лучше гулять в них весной. Но сегодня солнечный и ясный день. И вы получите большое удовольствие. Чувствуете, как чист и свеж воздух? Он вам не напоминает родные края?
– Вы были в Виргинии?
– Да. Я проезжал через этот штат во время своего кругосветного путешествия. И обратил внимание на тамошние плодородные земли. Мне даже стало завидно при виде бескрайних полей хлопка и табака, Очень понравились ваши небольшие, на вид непрочные, но живописные домики. Они напоминают белых лебедей на озерах в зеленых парках.
Мишель рассмеялась:
– Почему же непрочные? Вовсе нет! Например, моему дому уже более полувека. И я уверена, что он простоит еще столько же. А может быть, даже дольше.
Ян тоже засмеялся:
– Простите меня, Мишель. Я не хотел вас обидеть. И еще раз скажу: ваши домики очень уютные и красивые, они подходят умеренному климату Виргинии. У нас же в Шотландии преобладают большие каменные дома и замки. Мы не можем себе позволить строить деревянные жилища; В стране очень мало лесов. Зато много камня. Вот мы им и пользуемся. Кроме того, каменные стены надежно защищают от ураганов и зимних ветров, столь частых в нашем климате. А потом, наша страна гораздо старше вашей. Вы с гордостью говорите о том, что ваш дом стоит более пятидесяти лет. А замку Маклевенов – уже двести. И он простоит еще столько же. Если не вечно.
– Такой древний! – вздохнула Мишель. – А английские колонии в Северной Америке еще так молоды. Я слышала, что Шотландия – красивая страна. Это так?
– Да. Хотя она и отличается от вашей Виргинии. У нас более суровая и угрюмая природа. Но в ней есть своя, особая красота. И каждый шотландец бережно хранит в сердце память об истории своей родины. Но хватит расхваливать свои страны. Лучше полюбуемся тем, что нас окружает сейчас. Вот, например, бронзовая статуя богини Дианы в окружении охотничьих собак. Этот сад носит ее имя. А еще его называют «Садом королевы».
– Он мне напоминает парки Виргинии. Только здесь все слишком прибрано. Трава подстрижена. Ветви деревьев подрезаны.
И все же Мишель чувствовала себя свободной и отдохнувшей. Ей хотелось забыть обо всем и наслаждаться природой, обществом этого милого и умного шотландца.
– Давайте немного посидим, – предложил Ян, подводя Мишель к уютной скамеечке у фонтана.
– С удовольствием, – кивнула Мишель. – Здесь так тихо и спокойно. Можно подумать, что вокруг на много миль нет ни души, кроме нас двоих.
Ян взял ее руку и сжал в своих ладонях. Даже через перчатку Мишель ощущала тепло его красивых сильных пальцев.
– Я бы хотел, – прошептал он, – чтобы мы действительно были здесь совсем одни.
Мишель бросила на Яна быстрый взгляд и тут же отвернулась. Она почувствовала, как лихорадочно забилось ее сердце, а тело налилось томящей блаженной теплотой. Совсем, как этой ночью в постели, когда она не могла заснуть из-за эротических грез.