Перед глазами Анны кружились черные точки. В легких не хватало воздуха. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Из последних сил она высвободила руку и локтем ударила своего палача в солнечное сплетение. Удар был не очень сильным, но достаточным для того, чтобы рука Дейда, сдавившая горло Анны, ослабела, а сам он согнулся от боли.
Анна успела глубоко вдохнуть и закричала что было мочи. Дейд громко выругался и снова схватил женщину за горло. Но тут раздался страшный удар в дверь, и, разбитая вдребезги, она упала в комнату. На пороге выросла могучая фигура Джона.
– Назад, черная скотина! – завизжал Дейд. – Если ты тронешь меня хоть пальцем, тебя засекут плетьми!
Джон, не обращая внимания на угрозы Дейда, одним прыжком очутился рядом с ним и заломил левую руку бандита за спину. Тот взвыл от боли и отпустил Анну, которая тут же вскочила на ноги и отступила к конторке. Джон же, не давая Дейду опомниться, схватил его своими могучими руками за горло, приподнял над полом и начал душить: Тот издал какой-то хлюпающий звук. Глаза вылезли у него из орбит. Тело конвульсивно задергалось.
Анна поняла, что еще мгновение – и Дейда не станет.
– Нет, нет! – закричала она. – Джон, не делайте этого!
– Это злодей и мерзавец! – воскликнул Джон, продолжая сжимать горло Дейда. – Он продавал моих братьев в рабство. Дьяволу место в аду!
– Ты прав, Джон. Он это заслужил. Но в ад его отправят и без вас. Поймите, чернокожего, поднявшего руку на белого, ждет ужасное наказание. Этот мерзавец получит свое сполна. Он уже признался, что убил моего Майкла. И очень скоро закачается на виселице. Я вам это обещаю!
Глава 18
Зима принесла в Париж холодные ветры и снег с дождем. Несмотря на постоянно поддерживаемый огонь в большом камине репетиционного зала, там было холодно. Танцевать приходилось в шерстяных трико и фуфайках. Глядя со стороны, можно было подумать, что здесь занимаются дрессировкой бурых медведей для выступлений в цирке.
Димпьер объявил название нового балета – «Три сестры». Музыку для него написал молодой итальянец Джованни Бартоло, которого Димпьер открыл еще год назад. Автором сюжета был сам Димпьер, заимствовавший основную идею из знаменитой сказки Шарля Перро о Золушке и ее жестокосердных сестрах. Правда, действие он перенес в волшебный лес, младшую сестру звали Виолеттой, а две старшие носили имена Лили и Роза. Среди действующих лиц был и старший брат, которому две его злые сестры постоянно наговаривали на Виолетту, называя ее лентяйкой. При этом старались убедить, что лишь они поддерживают в доме порядок. Брат этому верил, что делало жизнь Виолетты совсем несносной. Единственной отрадой для младшей сестры был бедный садовник-горбун, которого ее сестры постоянно обижали. Как и во всех вариантах старинной сказки, на сцене появлялся прекрасный принц, полюбивший девушку за трудолюбие и доброту. Он открыл брату Виолетты глаза на жестокость Лили и Розы, вознамерившихся сжить со света младшую сестру. Объявив, что эти двое недостойны называться сестрами доброй и порядочной Виолетты, он увел ее с собой и сделал принцессой.
Сюжет старой сказки произвел большое впечатление на Мишель. Ей очень захотелось танцевать в новом балете. Причем главную партию. Беда заключалась в том, что того же хотели едва ли не все танцовщицы студии. Но Димпьер не спешил объявлять состав исполнителей, поэтому атмосфера стремительно накалялась.
Дениз самоотверженно работала на всех уроках и репетициях. Мишель не могла не отдать ей должное: танцевала мадемуазель Декок отменно. Ее техника была безукоризненна. И, конечно, Дениз могла претендовать не только на одну из ведущих ролей, но и на главную. Естественно, партию Виолетты хотела танцевать и Сибелла.
При этом у нее было преимущество перед остальными, поскольку она была прима-балериной и пользовалась огромным успехом у публики. Кроме того, по характеру Сибелла очень подходила для роли Виолетты – юной, доброй и самоотверженной девушки. Чего уж никак нельзя было сказать о холодной и своенравной Дениз. Как-то раз в разговоре с Мишель Мари сказала:
– Ты можешь вообразить мадемуазель Дениз Декок воплощающей на сцене символ доброты и порядочности?
Мишель согласилась, что такое невозможно представить. Она была бы рада увидеть в этой роли Сибеллу, которая, несомненно, того заслуживала.
Сама же Мишель с грустью признавалась себе, что шансов получить главную роль в новом балете у нее почти нет. Хотя с отъездом Яна она могла целиком сосредоточиться на совершенствовании своего мастерства. Но все ее мысли были в Шотландии. Перед отъездом Маклевен все же вырвал у нее обещание приехать весной погостить. Но теперь, когда полным ходом шли репетиции нового балета, подобная поездка представлялась Мишель маловероятной.
Ей явно не хватало Яна. Она скучала без его общества, без прикосновений его руки, без восторженных взглядов, которые постоянно ловила на себе, И все чаще и чаще признавалась себе, что мечтает о близости с ним. В такие минуты она от всей души проклинала Димпьера, который пробудил в ней женщину.
Странно, но влечения к самому Димпьеру Мишель больше не испытывала. Она все еще восхищалась им, совершенством его тела, пластичностью движений. Но и только. Их отношения стали чисто дружескими. И это радовало Мишель…
Как-то раз, когда в репетиционном зале было особенно холодно, открылась дверь и вошел Димпьер с композитором Бартоло. Они о чем-то оживленно разговаривали. Присутствовавшие сразу же почувствовали, что сейчас произойдет нечто очень важное. И не ошиблись.
Димпьер знаком попросил всех подойти поближе и торжественно объявил:
– Дамы и господа! У меня для вас приятная новость. Только что я и синьор Бартоло закончили отбор исполнителей на главные роли в балете «Три сестры». Но прежде мне хотелось бы обратиться к тем, кто пока еще не получил первых партий. Конечно, они почувствуют большое разочарование. Возможно, разозлятся на меня. Кому-то наше решение покажется несправедливым. И это понятно. Ибо каждый из вас безгранично верит в свои способности и возможности. Иначе и быть не может.
Подумайте сами: можешь ли ты рассчитывать на важные роли в спектакле, если не уверен в себе? Но все вы занимаетесь в моей студии и выступаете в спектаклях моей балетной труппы. Поэтому только мне и композитору Бартоло, написавшему музыку к балету, дано судить, кого и на какую роль назначить. И если кто-нибудь почувствует себя сегодня обойденным, пусть не расстраивается. Мы поставим еще много новых балетов, в которых каждый из вас сможет попробовать свои силы.
Итак, объявляю исполнителей главных партий в балете «Три сестры». Сибелла, вы будете танцевать Виолетту. Мишель и Дениз исполнят партии двух других сестер. Ролан выступит в роли принца, Луи получает партию брата. А Кафе о Лэ я хотел бы предложить станцевать горбуна садовника.
Последнее было встречено громовым хохотом. Но мулат нимало не смутился. Он окинул всех торжествующим взглядом и гордо произнес:
– С моей великолепной осанкой изобразить горбуна, конечно, будет нелегко. Но для того чтобы в будущем получить главную роль, я готов танцевать кого угодно.
Он вдруг согнулся пополам, вытянул вперед шею, высоко поднял плечи и превратился в настоящего горбуна. Последовал новый взрыв смеха, который тут же сменился аплодисментами. И все же Мишель заметила на многих лицах глубокое разочарование. Искоса она бросила взгляд на Дениз. По ледяному выражению ее глаз было очевидно, что та отнюдь не в восторге от выбора Димпьера. Как всегда, она о чем-то шепталась с Роланом, который внимательно слушал ее с превратившимися в две узкие щелки глазами. Вспомнив о случившемся совсем недавно, Мишель с тревогой подумала, уж не собираются ли они вернуться к своим мерзким проделкам. После того как Мишель предупредила Дениз, ее выходки прекратились. Неужели она вновь осмелится делать гадости?
– Мишель! – вернул ее к действительности скрипучий голос Димпьера. – Будьте повнимательнее! Вы явно думаете о чем-то постороннем. И это сразу заметно!
Мишель сосредоточилась и мгновенно почувствовала, как ее сольный танец заиграл новыми красками. Душу наполнило непередаваемое ощущение счастья. Все-таки ей очень повезло в жизни!..
Зимой недели летели гораздо быстрее, чем рассчитывала Мишель. Несмотря на холод в репетиционном зале, дождь и снег за окнами, она каждый день занималась в студии вместе с остальными танцовщиками и балеринами.
Все понимали, что день премьеры неумолимо приближается, и работали до изнеможения. Балет обещал стать интересной постановкой благодаря новой хореографии, разработанной Димпьером. Солистам приходилось выкладываться, чтобы четко и точно выполнить каждый номер. После репетиции не только они, но и весь кордебалет чуть ли не в буквальном смысле валились с ног.
К концу декабря Мишель вновь одолела ностальгия. Виной тому были скорее всего рождественские праздники. Эти дни в Малверне всегда были полны веселья. И Мишель отчаянно потянуло домой. Хотелось попрыгать у елки, посидеть за праздничным столом, повеселиться, станцевать что-нибудь простенькое, не классическое… При жизни отца так бывало всегда. А как там сейчас? И отмечает ли Рождество ее оставшаяся в полном одиночестве мать? После наступления зимы письма из Виргинии стали редкостью. И Мишель очень тосковала по матери и Малверну. Были даже минуты, когда она, казалось, отдала бы все, чтобы вернуться домой.
А тем временем в доме мадам Дюбуа тоже готовились к Рождеству. Предполагалось устроить несколько званых вечеров и пригласить сливки парижского общества. Мишель благодаря своей растущей известности была непременной участницей вечеров как в доме мадам Дюбуа, так и во многих других салонах французской столицы. Она с удовольствием посещала все увеселения, сожалея только о том, что рядом нет Яна. Хотя недостатка в почитателях и поклонниках у нее не было, как и в партнерах для танцев.
Мишель была бы рада, чтобы ее сопровождал Луи, но он по-прежнему держался отчужденно и даже не пришел на званый вечер, который мадам Дюбуа устроила для труппы Арно Димпьера. Хотя там были все студийцы, даже Дениз и Ролан. Эти двое пришли, как остроумно пошутил мулат, боясь что-нибудь пропустить или, хуже того, упустить.