Виктория подняла тяжелый взгляд, прямо и пристально посмотрела Артему в лицо. Он не врет. Он вообще не похож ни на кого, с кем она до сих пор общалась. Такой... совсем другой человек.
– Зачем? – спросила она.
– Не понял, о чем вы?
– А зачем вам это нужно? Вы ж сами сказали: это никому не надо – знать, кто убил обычную деревенскую девочку. Другое дело – я. Кого я убила – знает уже, наверное, весь свет.
– Да, история нашумевшая. Зачем мне это нужно, вы спросили. Ну, вот – нужно и все. Жить стало тяжелее. Я мог бы их узнать. Может, уже узнал, но не способен доказать, что они имели к ней отношение. Улик нет, ничего нет... А невинный человек, между прочим, задержан по подозрению...
– Понятно. Ну, я-то что знаю... Хотя спрашивайте.
– Вы устроили свою родственницу в танцевальный коллектив...
– В стриптиз.
– Ну, да. Вы знаете, где она выступала, людей, с которыми была знакома?
– Да, это приблизительно один круг. Богатые мужики, собирающие по ночам у себя дома приятелей... Я попросила Коврова пригласить девочек, потом они пошли по домам людей, которые знакомы с Ковровым. Таких много.
– Например.
– Например... Васильев, Фролов, Барсюк, Пхудинов, Демин, Козлюк, Бредонов... Всех их, что ли, перечислять? Всех не вспомню.
– Извините, а вот Степанова не было в этих компаниях? Романа Степанова.
– Был, конечно. По сути, они все рядом тусуются, у них одни девушки, они воруют друг у друга бизнес, уводят любовниц... Ну, Степанов больше так, на подхвате. Не в авторитете он у них.
– Нина вам не говорила: кто-нибудь из них проявлял к ней особые, навязчивые чувства, например?
– Все проявляли, как нажрутся. А для чего они девушек из стриптиза приглашают, по-вашему?.. А Нина... Она просто хотела заработать, денег собрать, выбиться из нищеты. Какой у нее был выбор: приехала из глухой деревни, без копейки... Родственница у нее, то есть я... с таким счастьем – любовник подарил мне агентство, в нем несколько стрип-коллективов, модели... Для модели она была маленькая слишком. Ну, я и устроила. Потом раз десять говорила: возвращайся ты в деревню.
– Почему?
– Плохо ей было здесь. Она мало мне рассказывала, мы редко виделись, но предполагаю: кто-то ее доставал сильно.
– В смысле, мужчина?
– Да.
– Никаких даже намеков с ее стороны?
– А я не спрашивала. Я в свою жизнь никого не пускала и в чужую не лезла.
– Виктория, у меня есть друг, частный детектив. Так вот, он говорит: ты представь себе какой-то эпизод, сосредоточься, напрягись, и сможешь увидеть и вспомнить то, чего, как тебе кажется, ты не помнишь...
– Я поняла. Попробую. Знаете, Артем, мне не до того...
– Да, знаю. Простите, я, наверное, бестактен...
– Такт... – горько усмехнулась Виктория. – Вот что еще на свете бывает. Если получится, я подумаю. Пока ничего не припоминаю.
– Я могу еще прийти?
– Да, приходите, – легко согласилась Вика. – Я бы хотела помочь... Знаете, мне Нина как-то сказала, что она девственница. Что ее мать, умирая, ей сказала, чтоб она себя берегла для мужа будущего... Она и берегла. Представляете? В стриптизе.
– Да... Это все усугубляет, по-моему. Возможна чья-то месть... Я думал о причине такой страшной жестокости. Я вам очень благодарен, Виктория. Кстати, я знаком с вашей матерью. Так получилось, что отправлял ее в больницу... Я знаю, у вас сложные отношения... Но я был потрясен тем, какой она несчастный человек. Вот мой телефон. Звоните, если что-нибудь понадобится.
Виктория взяла визитку, кивнула и быстро вышла из кабинета в коридор, где ее ждал конвойный. Она вернулась в камеру, достала визитку, положила ее под матрац, затем крепко зажмурила глаза. В кромешной темноте вдруг родилась яркая картинка: она идет по улице рядом с Артемом, о чем-то говорит, а на сердце у нее покой, как у нормальной женщины, которая никогда не шла по краю пропасти.
Глава 15
Дмитрий Фролов попытался осторожно вытащить руку из-под головы женщины с крашенными в пепельный цвет волосами. «Надо же, все-таки разбудил», – недовольно подумал он. Варвара, как заведенная, стала осыпать поцелуями его лицо, плечи и волосатую грудь.
– Господи, какой мужчина, – восторженно и театрально шептала она.
Он дождался паузы и мягко приподнялся.
– Извини, очень захотелось покурить. Такая ночь... – улыбнулся он ей.
На самом деле Дмитрий страшно не любил неумытых женщин. Может, поэтому до сих пор не женился. Он демонстративно прошел в ванную, долго плескался, чистил зубы, тщательно вытирался, потом покурил на балконе спальни, оглянулся: Варвара и не подумала последовать его примеру. Она лежала в эффектной и соблазнительной позе, так, по крайней мере, ей казалось, и явно ждала продолжения страсти.
– Варя, – спросил он с балкона. – А что у вас с наследством, с имуществом, переписанным на Корнееву?
– Валера этим занимается. Он хочет добиться, чтобы убийство признали умышленным, с целью грабежа, может, говорит, у нее были сообщники... Между прочим, некоторые считают, что вы с Ленькой папу убили, а ее подставили.
– Это понятно, многим так выгодно считать, – зло сказал Дмитрий. – Заодно и нас надеются свалить. Что твой адвокат об этом думает?
– Ну, он по-всякому думает... Спать не дает: думает и думает.
– То есть нас в роли убийц тоже не исключает?
– Ой, я не знаю, Дим. Ну, он старается, чтоб выгодно было семье...
– Тут ты сильно ошибаешься. Он старается, чтоб выгодно было ему.
– Но ему же выгодно то же, что и нам, нет?
– С чего ты взяла? Он пока в этой истории – третий с краю на семейном портрете. А хочет быть главным наверняка.
– И каким таким главным он может у нас стать, по-твоему?
– У вас никаким. Даже ты Елену Васильевну с пьедестала не подвинешь. А вот без вас...
– Не поняла. Что такое он без нас?
– Ты действительно не поняла, что он давно стал самостоятельной фигурой. Ему только осталось сделать правильный ход.
– И что это?
– Ну, не знаю. Голова у него узкая, но хитрая, как у всех адвокатов. Может действительно попереть против меня. Кстати, он насчет нас не догадывается?
– Не знаю.
– Наверняка уже кто-то чего-то шепнул.
– Думаешь? Ты считаешь, он ревнует?
– Не смеши меня. Он выгадывает... Что? Вот в чем вопрос. Между прочим, он эту Вику явно окучивал.
– Да ты что?!
– У кого хочешь спроси.
– Ты считаешь, между ними что-то было?
– Не думаю. Она баба своенравная.
– По себе знаешь?
– Знаю.
– Интересно, почему-то ты никогда об этом не рассказывал? А как вообще мой муж вел себя на папиных мальчишниках? Ну, и вообще: в ваших компаниях с женщинами.
– Честно, особо за ним не приглядывал. Ну, так, иногда... Шлюх он любит.
– Да ты что?!
– Да, по дешевкам он, думаю, ходок. Комплекс неполноценности.
– Значит, ты что-то знаешь? Ну, приведи какой-нибудь пример, – Варвара сидела на кровати, явно расстроенная.
– Я видел, как он клеился к одной пигалице, стриптизерше...
– И что?
– И то, – зло бросил Фролов. – Она его отшила. Его все отшивали, по-моему, такой он, по сути, у тебя козел.
Они смотрели друг на друга уже далеко не ласково. Что-то напряженное и опасное повисло между ними.
– Я к тому, – медленно сказал Дмитрий, – что если он против меня попробует попереть... Ты можешь стать вдовой. Так ему и скажи. И сама присмотри: не работает ли он на два лагеря – где получится. Как бы единственным наследником не оказался.
Варвара оделась, не глядя на любовника, и вышла из дома, так и не подумав умыться. Она почти ненавидела Фролова за то, что он наговорил ей столько гадостей. Она надеялась, что причина – его отвратительный, злобный, завистливый характер. Там действительно существовали какие-то непонятки с отцом. Но и по поводу мужа у нее не было иллюзий. И от него можно ждать чего угодно. Верить нельзя точно ни одному его слову. Адвокат хренов. Стриптизерши... С мамой, что ли, поговорить... Она приехала домой, плотно и вкусно позавтракала, несколько часов крепко поспала, а проснувшись, все вспомнила и подумала: как хорошо, что она любит только себя.
Глава 16
Семейство Лебедевых, у которых снимала квартиру Нина Вешняк, уже вернулось в нее назад, когда к ним приехал Сергей Кольцов.
– Опять следователь? – быстро сказала жена Ольга. – Так мы вроде бы все уже рассказали. Мы что про Ниночку знали? Ну, жила она тут, выступала с танцами, платила за жилплощадь вовремя. Вот и все, что мы знали.
– Ну войти-то можно?
– Да, конечно, заходите. Муж за хлебом пошел, сейчас придет, дочка поздно встает, еще не выходила. Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо. Я читал, что вы рассказывали. В протоколе написано, что она вам как родная стала. Когда успела?
– Так она ж сначала с нами жила. Деньги нужны были, вот мы и сдали одну комнату, сами втроем в другой жили. Потом уже к матери мужа переехали, Ниночка стала больше платить.
– Ну, и что о ней можете сказать? Жить в двухкомнатной квартире с чужим человеком – трудно, наверное.
– Ой, с Ниночкой не трудно было. Она тихая такая, скромная была, всегда по дому поможет. Таня, дочка наша, не очень любит домашнюю работу, устает, ложится поздно. А вот и муж пришел... Гена, это тот следователь, что звонил. Про Ниночку хочет знать. Я говорю, ну что мы сказать можем...
В кухню вошел мужчина среднего возраста с бледным, довольно хмурым лицом. Вынул из пакета батон, положил на стол, потом кивнул Сергею и сел напротив него.
– А в чем дело? Есть подвижки какие-то, что ли? Может, нашли кого-то?
– Да нет, кроме человека, задержанного по подозрению, никого больше не нашли.
– Так вы хотите сказать, что это не он ее убил?
– Пока идет следствие, разумеется, рассматриваются разные версии.
– А какие еще?
– Что не он.
– А мы чем можем помочь?
– Возможно, вы знали ее прият