Ведь не посмеет? С учетом, что я-то вчера посмела, хотя он тоже просил обратное…
Да ну нет! Ему же тогда самому пешком придется ходить. Если только он еще одну тачку не приобрел за прошедшие девять лет.
Да нет, не станет он. Ведь да? Или нет?
А-а, ненавижу этого мужчину!!!
“Тенгиз, не делай этого. Пожалуйста”.
Да, опустилась до откровенной мольбы, но это же, мать вашу, Chrysler. С ним столько воспоминаний. Именно на нем Тенгиз учил меня водить. В нем у нас произошел первый раз. На нем мы ездили на рок-концерт. Да много что мы делали с ним, на нем, в нем, у него и так далее. Не перечесть.
“Все в твоих руках”.
Глава 16
А-а, что делать? Как быть? Идти, не идти? Первый вариант опасен повтором прошедшей ночи, второй — целостностью машины. С Ахалая станется воплотить в жизнь свои угрозы. Тоже иногда тормоза отказывают, хуже моего. А ведь без малого тридцать три года! Хотя, о чем я, когда мне самой двадцать семь, а вон какую дичь вытворила накануне. И сейчас, кажется, не прочь повторить. Вот только это же то же самое, что подписаться на отношения с почти женатым мужиком. И на такое я уже точно не готова пойти.
“Так ты идешь?” — высветилось на экране припиской к короткому видео, на котором Тенгиз подкидывает гаечный ключ в руках прямо над капотом и чуть не роняет.
У самой сердце едва не остановилось!
Да будь он проклят!
“Иду! Только не трожь машину, изверг!”
И действительно потопала. Правда сперва оделась так, чтобы уж точно не вызвать в мужчине желания: в широкие спортивки и не менее широкую футболку. Сунула ноги в кроссовки, а волосы вовсе в небрежный пучок собрала.
В общем, максимально антисексуально!
А выбиралась я… через окно. Совсем не хотелось объясняться с неспящими родителями по поводу того, куда собралась на ночь глядя. Едва ли стоит им знать, к кому на встречу спешила. Так что окно и дерево стали беспроигрышным вариантом. При прыжке с ветки ногу прострелило болью, пришлось пережидать, когда отпустит, и только потом топать в сторону, откуда орала музыка.
При моем появлении сидевший на капоте Тенгиз, одетый неожиданно в простой спортивный костюм черного цвета и белыми лампасами по бокам, ее заметно убавил, оставив звучать мягким фоном. Темный взор, не отрываясь, разглядывал меня. И чем дольше смотрел, тем шире становилась его улыбка, полная насмешки и неприкрытого предвкушения. Восхищения. От которого сердце сбивалось со своего ритма.
— «И Демон видел… На мгновенье
Неизъяснимое волненье
В себе почувствовал он вдруг…» *
И это был тот самый удар под дых. Очередной. Вынуждающий замереть на полушаге. Вызывающий желание бежать, и как можно дальше и скорее. Только чтоб больше не слышать никогда этих строчек в его исполнении.
— “...И долго сладостной картиной
Он любовался – и мечты
О прежнем счастье цепью длинной,
Как будто за звездой звезда,
Пред ним катилися тогда…” — продолжал декламировать он знакомые строчки моей любимой поэмы.
Как издевался. И чем дольше читал, тем сильнее во мне разгоралось желание развернуться и все-таки уйти. Но вот он закончил.
— Если ты хотела отвадить меня, одевшись в эту мешковатую одежду, то зря, — сообщил следом. — Я прекрасно помню, что она скрывает. И это будит еще большее желание стащить ее с тебя, чтобы добраться до твоих идеальных изгибов.
Нервно сглотнула, пока воображение подобно послушному псу рисовало все, о чем вещал его хозяин. Когда только сдохнет уже!
— Не думала, что ты еще помнишь ее, — произнесла вопреки истинному, сокращая остатки нашего расстояния, останавливаясь в шаге от мужчины.
Последнюю реплику нагло проигнорировала.
Тенгиз продолжал сидеть на капоте, подтянув к груди одну ногу, вертя в руках телефон. Гаечный ключ лежал рядом.
— Почему я должен ее забыть? — удивился вполне себе искренне, тоже не став акцентировать внимание на своем последнем заявлении.
Вместо этого произвел какие-то манипуляции на мобильнике, и музыка тяжелого рока сменилась аудиозаписью моей любимой поэмы. Моим же голосом.
— Включаю иногда перед сном вместо сказки на ночь, — усмехнулся, но совсем невесело Ахалая.
Отложил телефон в сторону, слез с капота и встал передо мной в полный рост, сокращая тем самым и без того малую дистанцию между нами.
Впервые за последние сутки я почувствовала вину перед ним.
— Если ты пришел обсудить наше прошлое, то я лучше пойду, — развернулась, чтобы уйти.
Слишком тяжело было дышать. В мозгах вовсе не осталось ничего, кроме желания обнять его и признаться в том, что я тоже ничего не забыла. И что, возможно, только возможно, в глубине души мне искренне жаль, что он не остановил меня тогда. Не пришел попрощаться. Ничего не сделал. Не захотел. А раз так, к чему теперь эти преследования? Когда у него свадьба через пару недель...
— Валентина, — донеслось мне в спину, а затем моего плеча коснулась его рука, останавливая.
Тут же поспешила разорвать прикосновение.
— Не надо меня трогать, — попросила глухо через плечо.
Голос не подчинялся, как и эмоции не получалось утихомирить. Всего несколько строчек, а все хорошее настроение от нашей нелепой переписки кануло в бездну.
Что я вообще здесь делаю? Зачем повелась на его речи и действия? Меня не должно здесь быть. Пусть хоть десять раз раздолбает свою тачку.
— Зачем ты приехал, Тенгиз? — задала волнующий меня вопрос, обернувшись. — Разве твоя мать не донесла до тебя, насколько это тупо — опять связываться со мной? — усмехнулась с горечью.
Потому что, еще не договорив, уже знала ответ.
— Наверное, она плохо старалась, — пожал плечами Тенгиз. — Может, ты попробуешь это сделать? — шагнул ко мне вплотную. — Убедишь меня не приближаться к тебе, — шепнул. — Потому что у меня не получается, Валентинка.
Скинутая мною ранее с плеча рука легла на мою щеку. Он почти невесомо провел большим пальцем вверх-вниз, пристально следя за своими действиями. И не знаю, почему я не стала в этот раз его останавливать. Хотя нет, знаю. Жажда. Эта проклятая жажда, что съедала изнутри. Нас обоих. Невозможно сопротивляться, как бы ни хотелось.
— Я скучал, девочка моя.
________________________
*Лермонтов М. Ю. “Демон”
Глава 17
Как вдохнула, так и не выдохнула. Простые слова, а меня будто наизнанку вывернуло. Зачем? Зачем он мне их говорит? Разве не видит, что я и без того едва дышу рядом с ним? А он смотрит этим своим глубоким взглядом, как если бы мы и не расставались никогда. Как если бы и впрямь до сих пор любил меня. Но правда в том, что это никакая не любовь. Всего лишь ностальгия и тоска по утерянному. По тому, что было, и чего уже никогда не случится, каким бы сто раз охрененным не был секс между нами. У него вообще свадьба скоро, которую он явно не намерен отменять. Лучше бы ты просто убил меня, Тенгиз Ахалая, и то милосердней было бы…
— Ей ты тоже так говоришь?
Несмотря на шепот, мне показалось, что я прокричала свой вопрос. Запись с поэмой прекратилась, и в тишине улицы мой голос и правда вышел неестественно громким.
Тенгиз моргнул. Раз, другой, третий, пока до него в полной мере доходили мои слова. А потом он убрал руку и, сунув ее в карман, отступил. Чем практически и правда убил. Вот этим немым подтверждением моей правоты. На моих губах расплылась горькая усмешка.
— Ты хотел меня увидеть, ты увидел, теперь я пойду спать. Приятной тебе ночи, ахалай-махалай, — улыбнулась как можно беззаботней, скрывая за этим всю боль от его действий.
— Подожди, я не просто так приехал, — окликнул он меня, вновь вынуждая задержаться.
— И зачем? — отозвалась настороженно.
— Садись, прокатимся до водохранилища, — кивнул в сторону.
Взгляд против воли сместился на авто, что в свете ночных фонарей красиво бликовал алым. Так и манил сесть за руль и прокатиться на ней. Неважно куда. Просто на мгновение сбросить груз прошлого и вернуться в беззаботные восемнадцать, кто все было просто и понятно. Не сказать, что сейчас сложнее, но тогда я особо ни о чем не думала, жила одним днем, и присутствие Тенгиза дарило крылья, а не душило огненной петлей.
— Не нужно, — прохрипела севшим голосом. — Не со мной.
— Зачем тогда пришла?
Чувствовала, что мужчина разозлился, хотя очень старался не показать этого. Но металлические нотки распознать не составило труда. Я слишком хорошо помнила каждую интонацию его голоса, чтобы ошибиться. Слишком хорошо — и это проблема. Наша с ним общая. Сунула руки в карманы, качнувшись с пяток на носки и обратно, скрывая за этими с виду ленивыми действиями нервозность с неуверенностью.
— Ты шантажировал.
Пробудил ненужные воспоминания, затуманил разум, и я вновь бездумно полетела на твой огонь, обжигая крылья.
— Ты могла не вестись.
— Могла, — кивнула.
— Но повелась. Почему?
На этот раз я ответила не сразу. Дала себе время подобрать правильные слова, которые помогли бы мне убедить Тенгиза больше не приезжать. Сеня прав, нужно закрыть этот гештальт. Сейчас.
Наши взгляды столкнулись, и я в очередной раз ощутила себя заложницей чернильной тьмы, в глубине которой сошлись в нескончаемой битве желание и запрет.
— Наверное, в душе я мазохистка, — сказала совсем не то, что собиралась.
— Или может потому, что тоже скучала? — предположил он с усмешкой.
Ответила ему тем же. Только моя была пропитана горечью разочарования.
— Скучала, — не стала отрицать в этот раз. — Только для нас с тобой это ничего не меняет, Тенгиз. Это все, — развела руками, — оно неправильно. Нас не должно быть здесь. Тебя не должно быть здесь. И даже если мы снова переспим, это ничего не изменит. У тебя свадьба через две недели. Тебе к ней готовиться надо. С невестой сближаться. А не со мной торчать в месте, где любой может увидеть и донести, кому не надо, и тогда твоей репутации придет конец.