Я кивнула, затем сообразила, что Мельнис не видит и произнесла как можно нейтральней:
— Благодарю. Обязательно обращусь, если потребуется. До послезавтра.
Только потом я сообразила, что фактически последней фразой отказалась от щедрого предложения Мельниса. Френ понял это раньше. По связи донесся приглушенный вздох и его ответ:
— Ну что ж… Вам виднее… В любом случае, буду рад оказаться полезным. Я вас не обижу, Веллада. Мне кажется, я доказал это. Еще раз спокойной ночи, — связь прервалась, а я снова чувствовала себя взбудораженной, взволнованной. Общение с Мельнисом неизменно производило такое впечатление. Он не оставлял меня равнодушной, и в то же время озадачивал. Представлялось очевидным — френ хотел бы встретиться со мной завтра, возможно даже в неформальной обстановке. Но не настаивал, хотя мог бы — ведь это станция Мельниса и здесь он царь и бог. Командор имел право просто вызывать меня к себе: для отчета о том, как прошел первый рабочий день, для инструкций, да по любому благовидному поводу. Но не сделал этого.
Странно. Особенно учитывая поведение Мельниса сегодня, на нашей маленькой экскурсии. Найденные в интернете факты казались кусочками пазла, нужными, но не единственными. Мне еще много чего не хватало, чтобы сложить полную картину. Ну что ж… На сегодня достаточно потрясений, новостей и событий. Пойду, отдохну.
Я окатилась теплым душем, накинула собственный махровый халат — розовый с белыми ромашками и отправилась в спальню. Стащила с кровати однотонное зеленое покрывало из ткани, похожей на бархат с очень низким ворсом, забралась под одеяло и внезапно поняла, что о новой сотруднице позаботились. Мельнис или кто-то другой… Но факт оставался фактом. Эльвеи вечно мерзли. У нашей расы очень медленный обмен веществ и плюс к тому слабая капиллярная сетка. Прохладная кожа и благородная бледность эльвей — оборотная сторона этих особенностей. Обычно на кораблях и станциях мне приходилось искать второе одеяло — запасными снабжали почти все каюты среднего класса. Но здесь мне постелили пуховое, толстенькое и очень теплое. Я моментально прогрелась, хотя любила спать нагишом и привычки менять не планировала.
Расслабилась и уплыла в сон.
Глава 4
Равнина Элларии, планеты френов, простиралась от горизонта к горизонту, зеленью упиралась в небесную лазурь, шла рябью, как море от легких порывов ветра. Благодатная, цветущая и почти родная. Она удивительно напоминала мою землю тех времен, когда прогресс не вытеснил природу на задворки жизни, а затем не принялся восстанавливать заново. Сейчас на родине опять колосились поля, плодоносили сады, леса запутывали путешественников извилистыми тропками, моря наполнились рыбой, водорослями, моллюсками и прочей живностью… Но все это случилось после страшного экологического кризиса, который запомнился мне гораздо больше.
Сейчас Землю поделили на «технические районы» и «зеленые». Небоскребы ввинчивались в небо столбами в тысячи этажей и удерживались при помощи силовых полей. Дороги наконец-то стали гладкими, без колдобин и заплат даже на моей исторической родине, в России. В жилых районах зелень стала роскошью. Несколько клумб во дворе — отвоеванные у бетона и сверхпрочного пластика кусочки свободной земли — попадались ужасно редко. Как и деревья, которым позволялось осенять тенью балконы, опутывать корнями коммуникации в почве.
Горшки со всякими декоративными цветами украшали фасады, а зимой, на Севере их прятали в квартирах.
За пределами города буйствовала природа. Нехоженые луга, леса, нетронутые чаши озер и бурные потоки рек. Ясное небо и пушистые облака.
Сюда разрешалось залетать исключительно на определенной высоте и отдыхать на природе только в специально отведенных для этого местах. Новейшие установки очищали воздух от всего, чем могли навредить туристы, включая неприятные и резкие запахи. Каждый клочок мусора убирали с земли моментально.
Все это выглядело нормальной мерой предосторожности, после того, во что превратилась Земля десятки лет назад. Склад отходов с гниющими от корней растениями. Кладбище сотен видов животных и насекомых. Водоемы, где обитали кривые, безглазые, уродливые рыбы и моллюски, словно прокрученные в мясорубке.
Поля, усеянные мертвыми птицами и зверюшками, как снежными шариками после града.
Но мне хотелось отдыхать спокойно, без строгого неусыпного надзора.
Эллария оставалась такой планетой. Здесь цивилизация успешно соседствовала с флорой и фауной. Дышалось легко и свободно, по крайней мере, в тот единственный раз, что я посещала планету. Растительность напоминала Земную и вызывала тягучую, приятную ностальгию. Пернатые немыслимых оттенков палитры взмывали в небо живой радугой, гомонили и пели, приветствуя утро.
Здесь почему-то пахло свежестью, росой и сахарной ватой.
Аристократические семьи селились в центре большого города, в окружении менее родовитых. Внешнее кольцо поселения занимали дома небогатых семей, которые жили на порядок лучше земной бедноты. Все они имели неплохой доход, никогда не сводили концы с концами, ели и пили вдоволь.
Я всмотрелась вдаль и словно по волшебству увидела такое поселение. Центр города — четыре громадных дворца, похожих на земные эпохи барокко. Только завитушек и металлических кружев здесь было в меру. Вокруг простирались усадьбы. Пышные парки, с аккуратными брусчатками — камушек к камушку — словно приглашали любителей пеших прогулок. Озера сверкали на солнце огромными сапфирами, фонтаны в виде диковинных зверей, похожих на драконов обильно изрыгали чистую влагу. Чуть дальше возвышались дома, вроде тех, что строили английские аристократы времен «Гордости и предубеждения». Уже не дворцы — особняки, но красивые в своей стройности и лаконичности. Угодья вокруг отличались от дворцовых разве что площадью.
Дальше толпились коттеджи, вроде тех, что строили в двадцатом веке на Земле. Простые, но комфортные и просторные, в окружении небольших участков, с подсобными помещениями, гаражами, посадками.
И — наконец — двух-одноэтажные домики. Не слишком вместительные, но явно добротные, построенные на века из одинакового желтоватого камня. Вокруг нечто вроде земных садов, с парниками, ухоженными плодовыми деревьями, кустарниками…
Я моргнула и будто очутилась внутри одного из дворцов.
Черные и шоколадные треугольники паркетного пола складывались в замысловатый, красивый узор. Окна впускали в просторные залы озорных солнечных зайчиков. Тяжелые портьеры из бархатистой ткани спускались вдоль рам застывшими волнами и складывались в веера, банты, воланы.
Стены из камня цвета белого шоколада испещряли рыжеватые прожилки.
Все здесь дышало уютом, теплом и… родиной. Черт? Какая родина для меня на Элларии?
Но я будто всегда здесь жила, наслаждаясь тишиной, что нарушали лишь звонкие переливы птичьих голосов и шорох шагов.
Внезапно я опять переместилась в огромный дверной проем, куда въехал бы небольшой космический корабль.
В центре гигантской светло-бежевой комнаты высилась кровать, окруженная чудесами инопланетной медицины. Сотни устройств реяли в воздухе, проверяя состояние пациента, контролируя все: от дыхания до состава крови.
Мужчина, что неподвижно распростерся на ложе в свободной белой пижаме, напоминал Мельниса. Фамильные черты прослеживались четко и сразу. Жесткая линия чувственных губ, квадратная челюсть, высокий упрямый лоб, крепкое тело, даже не смотря на болезнь. Ах, нет, не на болезнь даже — на кому.
«Какой у него прогноз?» — раздался чей-то низкий, грудной бас. Словно привидения общались вокруг, не замечая вторжения в свое пристанище.
«Он в коме. Что будет дальше, не знаю. В любом случае, вы можете получить его семя и таким образом…»
Фраза оборвалась на полуслове.
Я очутилась в оранжерее, в крепкой хватке Мельниса Онила. Его горячее дыхание обожгло затылок, пошевелило волосы. И стало не страшно — приятно, до сладких сокращений внизу живота и жара, что охватил тело…
— Пожалуйста, не шевелитесь. Я сейчас вас отпущу. Дайте минуту, — тяжелый выдох, сдавленный вдох… и я прижала к Мельнису лицом. Он склонился, едва не коснулся щеки кончиком носа, прижал так, что командорская готовность номер один стала еще очевидней.
— Я собираюсь решить проблему, — внезапно выдавил Мельнис. — Отец может сколько угодно противиться. Но теперь у меня есть цель и есть рычаг давления.
Он сглотнул и… коснулся рта губами. Обжег, ошарашил… и поразил. Если кто и умел целоваться — так это Мельнис Онил. Властно, требовательно и невозможно нежно. Так что я сомлела, совершенно потеряла чувство пространства. Словно зависла в прекрасном нигде, и лишь крепкие руки френа держали на весу.
— Какой рычаг? — почему-то спросила я.
— Я могу… только… Ты единственная, с кем… Мне просто нужно срочно найти…
Голос Мельниса затерялся в тумане. Я огляделась и обнаружила, что снова на равнине Элларии и где-то вдалеке схватились в традиционной борьбе френов двое мужчин. Мельнис с Темнаром. Они кружили как хищные птицы, атаковали, как кобры, сбивали с ног тяжелыми ударами, как медведи.
Я хотела остановить френов, что-то сказать, предпринять… Но проснулась с чувством, что узнала нечто важное. Вот только понять бы — что же именно? И почему? Откуда взялись все эти сведения, видения, образы, которых ни в интернете, ни где-то еще не видела… Зато почему-то не сомневалась — их появление тесно связано с Мельнисом. Вернее, с его симпатией, вниманием, отношением…
Хм… Все загадочней и загадочней. Эти френы — ну просто шкатулки с сюрпризами. Главное, чтобы те оказались приятными.
Будильник компьютера звонить не планировал. Время едва перевалило за шесть утра, а я собиралась вставать только в семь. Несколько минут я раздумывала, прикрыв глаза, чувствуя, как лампочки на потолке разливают по комнате мерный приглушенный свет, не зная — стоит ли загореться окончательно. Умные машины заметили, что хозяйка проснулась, но еще не встала…