— Я не справлюсь, — тут же открестился Грот. — Мои боевые заклинания не настолько сильны, как у Руса. Первый же паладин меня зарубит!
— Перестань ныть и воспользуйся головой! Что у тебя получается лучше всего?
— Ну, я толком ничего не умею, кроме големов…
— Вот и делай големов, — кивнул Роуль. — Видишь вон тот холм? Раньше там был карьер мрамора, но качество у него так себе.
— Мне сделать голема?
— Тебе надо сделать много големов! Столько, сколько сможешь.
— Их не получится больше трех десятков, если человеческого роста, — задумчиво произнес Грот. — Это если делать достаточно крепких…
— Вот для этого я с собой прихватил вот это… — Роуль достал из складок мантии черный камешек, покрытый липкой и тягучей тьмой. — Когда будешь создавать плетения, держи это в руке. Тут немножко магии тьмы, которой тебе хватит еще на пару сотен големов, но ты должен соблюсти одно условие!
— Какое?
— В каждом големе ты должен сделать одну часть максимально приближенной к реальности. Ты ведь помнишь уроки мастера камня?
— Помню, — нахмурился Грот.
— Отлично! — расплылся в улыбке упырь, но тут заметил скептический взгляд начинающего пироманта. — Что?
— Немного тьмы, говорите?
— Ладно, в этом камешке прорва энергии. Что в этом такого?
— Я надеюсь, големы не убьют его?
— Нет конечно… разве что покалечат, — пожал плечами Роуль и повернулся к начинающему геоманту. — Будь поосторожнее.
— Х-хорошо, — кивнул Грот и взглянул на замок.
Парень откровенно мандражировал.
— Так. Твой танец достаточно приемлем, чтобы танцевать по-серьезному. Поэтому ты впитываешь силой тело, обращаешься в боевую форму и выносишь стену, после чего бросаешься на магов.
— А почему не ворота?
— Потому что ворота всегда защищены в разы лучше стены. Во времена старой империи никому не пришло в голову, что эту крепость будут штурмовать, а нынешние «специалисты» не смогли придумать ничего лучше, чем защитить ворота. — развел руками Роуль. — Все просто!
Рус покачал головой.
— Жалко портить замок.
— Его испортили во времена второго императора, когда сделали внутри источник света.
— Там есть источник света? — тут же встрепенулся Грот.
— Да, но он искусственный. Моего присутствия хватит, чтобы он превратился в жалкие крохи, — отмахнулся упырь и повернулся к Русу. — Вот! У меня есть план! А ты говорил — я сумасшедший!
— Если вы думаете, что я изменил свое решение, то вы ошибаетесь, — покачал головой первый ученик.
— Ты все больше напоминаешь зануду Хойсо, — фыркнул Роуль и хлопнул в ладоши. — По местам! Нас ждет отличное приключение!
***
Грот обернулся и взглянул на учителя и старшего ученика, которые развели костер. Даже с такого расстояния он видел, как учитель в нетерпении ходит у костра, а Рус пытается что-то приготовить.
— Я, может, тоже есть хочу, — буркнул парень и взглянул на холм, из которого торчали бело-серые камни.
Он глубоко вздохнул и почесал голову.
— Что у меня получалось лучше всего?
В голове всплыли воспоминаниях о статуях собак, кошек и наложниц, которых он изобразил в скульптурном ансамбле. Тогда его учитель по скульптуре похвалил и довольно улыбался, рассматривая девушек в непристойных позах, занятых совокуплением друг с другом. Затем Грот вспомнил о шероховатостях и проблемах с пропорциями, на которые ему указал мастер камня, и мотнул головой.
— Нет. Это все не то!
Парень сел в позу лотоса и задумчиво уставился на холм. Глаза остановились на продолговатом камне, рядом с которым лежала еще пара круглых. В голове всплыла поляна, где парень изготовил больше тысячи мужских половых органов.
— Ну, допустим, у меня это получается лучше всего, — кивнул Грот и встал на ноги. — Я же не виноват, что это моя… сильная сторона.
Парень поднял руку и сформировал сложное плетение. Второй рукой он создал сложное плетение для копирования и повтора эффекта, пока у него не кончатся силы. Сведя вместе эти узлы, он сплел их в нужных местах и, подрагивая от напряжения, выдохнул:
— Явись!
Как только плетение отправилось в сторону холма, он выхватил черный липкий камень и сжал его в кулаке.
Секунда текла за секундой, но ничего не происходило. Грот уже начал думать, что что-то напутал, но тут холм задрожал. Дрожь нарастала, и спустя минуту земля начала шевелиться. То тут, то там вылезали грубо обтесанные руки, которые вытаскивали из земли тела големов. Рук и тел становилось все больше, но то, что увидел начинающий геомант, ввело его в ступор.
Из земли вылезали гиганты в три метра. Сделаны они были немного криво. Где-то одна рука была толще второй, где-то грубые грани, делавшие гигантов угловатыми, но самое главное было не в этом. Все они вылезали с гранитными половыми органами, находящимися в боевом положении.
Они собирались в кучу и стояли, вертя головами вокруг. Когда их вылезло уже около сотни, они заметили Грота и направились к нему.
Парень развернулся и собирался уже дать деру от греха подальше, но уткнулся в такого же голема, подкравшегося за спину. Парень с ужасом посмотрел на половой орган, находившийся чуть выше его головы, и на лицо гиганта. Улыбающийся голем с черными камнями вместо глаз гулко и добродушно спросил:
— Кого?
Грот нервно огляделся. Контрольный вопрос от голема должен был быть другим, и он не придумал ничего лучше, чем вскинуть руку в сторону замка и указать на него пальцем:
— Их!
Улыбка на лице голема стала еще шире, после чего он вскинул руку и оглушительно заорал:
— ПОЛЮБИМ ИХ ВСЕХ!
Грот от такого рева вздрогнул, но не побежал. Големы толпой двинулись в сторону замка. Те, что еще продолжали вылезать, так же спешили за остальными.
— Что… что я сейчас сделал? — спросил ученик и только сейчас вспомнил про черный камень в руке.
Взглянув на него, он увидел прозрачный кристалл, больше похожий на обычную стекляшку.
— Учитель… УЧИТЕЛЬ РОУЛЬ! — заорал он во всю глотку и побежал к костру.
***
Роуль поднес к носу исходящую паром пиалу и втянул носом аромат.
— Я верю в тебя и то, что свет в твоей душе еще не погас. Там, где много тьмы, не может не быть света, — произнес за его спиной длиннобородый мужчина. — Борись, и свет засияет!
— Зачем?
— Что?
— Зачем ему сиять? — спросил упырь и взглянул в окно, за которым ученик в боевой форме метался от мага к магу.
— Чтобы в твоей душе поселился покой и спокойствие. Это заслуга света и его благодать.
— То есть вы считаете, что я могу потерять всю семью благодаря светлым, затем принять свет в свою душу и успокоиться? — вскинул брови Роуль и повернулся к собеседнику. — Вы сами-то верите в это?
— В тебе говорит гнев и ненависть. Это не ты, это тьма внутри тебя.
Роуль отхлебнул чаю и принялся ощупывать себя.
— Погоди-ка… неужели… это… — тут он опрокинул в себя пиалу и до ушей улыбнулся. — Да, это действительно тьма. Да, это ненависть. Да, это гнев.
— Он пожирает тебя изнутри.
— О-о-о-о, хочешь поговорить о том, что такое ненависть и гнев? — Роуль подошел к столу, за которым сидел старичок, налил себе еще чаю, затем взял пиалу и уселся напротив старика, демонстративно водрузив ноги на стол.
— Гнев — это путь в никуда.
— Сколько тебе лет, Зели? Сто сорок? — спросил Роуль.
— Сто сорок два.
— Мой объем был в половину от того, что есть у тебя, когда ты пришел в университет, — произнес Роуль, после чего громко прихлебнул чай. — Ты прошел путь в сто сорок лет и добился хорошего положения. В магии твои успехи скромнее, но ты остановился в развитии лет двадцать назад, посчитав себя достаточно сильным.
— Ты много знаешь обо мне, — с улыбкой произнес собеседник.
— Я периодически заглядываю на ваши ежегодные советы белого пламени, — пожал плечами упырь.
— Погоди, тогда в тот раз…
— Ты про погасший костер советов? Я в него не срал! — тут же открестился Роуль.
— А алтарь у храма пресвятой Магдалены…
— А вот туда я, — довольно кивнул Роуль.
Старик вздохнул и погладил лысину на голове. Он промолчал секунд десять, после чего спросил:
— Зачем?
— Ты не представляешь, как приятно смотреть, как вы чистоплюи копаетесь в дерьме, — развел руками Роуль. — И вдвойне приятно, когда вы с трясущимися руками оттираете свои реликвии от МОЕГО дерьма.
— Я служу свету, и если мое служение того потребует, то я буду оттирать и твое дерьмо, — вздохнул Зил.
— В этом и проблема. Ты служишь. Свет не терпит подлости. Свет может отвернуться от тебя, если твой разум не находит света в своих поступках. Вы выдумали сами себе мораль, которой придерживаетесь. И свет вас поддержал, отпечатав эту мораль в своей стихии.
— Что в этом плохого? Путь света тяжел, но награда будет достойной твоих испытаний и…
— Это лицемерие, Зели, — покачал головой Роуль и снова отхлебнул чая. — Свет услышал твой дар и дает силу. Если ты не служишь свету, то много силы он тебе не даст. Служишь — даст побольше. Служишь всей душой — получи силу в полном объеме.
Упырь опрокинул в себя оставшийся чай и поставил на стол чашу.
— Похоть — плетей. Чревоугодие — пост. Гордыня — стальная маска. Зависть — каменная клетка без света.
— Во имя службы свету…
— Когда мне плохо, она меня укрывает, убаюкивает, как в младенчестве мать. Когда я смеюсь, она дрожит вместе со мной и улыбается. Откровенно и по-честному. Когда я танцую, она танцует со мной. Она никогда ничего не просит. Она никогда ничего не требует. Ей все равно: хороший я или плохой. Не имеет значения, вытащил я мальчишку из лап священника-педофила или порвал на части парочку наемников или селян. Ей все равно. Она всегда рядом. Тьма всегда будет с тобой.
Старик молча поджал губы, понимая свое бессилие в диспуте с темной сущностью.
— Чтобы не случилось, как бы я не развлекался — тьма всегда будет со мной. Даже если я не герой в блестящей броне, как большинство паладинов себя представляют в розовых снах.