Уезжаю с базы в оцепенении. Хорошо, что Вася и Макс еще в отключке, они бы точно заметили мое состояние, но остальным плевать, и это мне на руку. Добираюсь домой и уже там даю волю слезам, и мне не стыдно. Мне больно и обидно, жалко себя настолько, что рыдаю в голос. Выпускаю наружу всю горечь и размазываю горячие капли по лицу, обнимая подушку.
Ну почему все должно быть так трудно? Почему он такой ужасный?
Мои чувства никуда не делись, конечно нет. Так быстро это не происходит, тем более, после такой ночи. Ноги дрожат, мышцы ноют. Шея и грудь в укусах. Это было даже лучше, чем я помнила. Не представляю, что кто-то еще сможет поднять меня так высоко, и невыносимо понимать, что Никита сам же сталкивает меня с этой высоты каждый гребаный раз.
У нас ничего не получается и не получится. Наверное, здесь есть и моя вина. Ему нужна та, которая разделяет его убеждения. И это не я. Мы слишком разные. Слишком… Слезы бегут по щекам с новой силой. Ком противоречий в горле мешает дышать. Мысли носятся в голове, пытаясь найти решение. Хоть какой-то разумный выход, но я не знаю, что делать. Не знаю, как с ним разговаривать. Никита не поймет. Для него все всегда так просто. Хочу, беру, делаю. А для меня… Это пытка. Так зачем она мне, если взамен я получаю… Ничего?!
Я с тобой.
Только твой.
Только сейчас…
Сейчас?! А что делать, если одного «сейчас» мне мало? Я не хочу делить его с кем-то! Не собираюсь быть одной из!
– Аня!
Стук в дверь заставляет сжаться в комочек и еще крепче прижать подушку. Не хочу его видеть. Не хочу снова слушать про то, что я идиотка и у меня слишком большие запросы. Он никогда не даст той уверенности, которая мне необходима. Не хо-чу!
– Я знаю, что ты там! Открывай!
– Уходи… – тихо отзываюсь я.
– Что происходит?!
Сумасшедшая улыбка выползает на лицо и сводит болью мышцы:
– Наступило завтра, Никита… Просто наступило завтра…
Все именно так, как он хотел. Так, как он говорил. Наступило завтра и все изменилось. Мы же ничего друг другу не обещали, ни он, ни я.
– Аня, у тебя есть тридцать секунд, чтобы открыть дверь, – рычит демон.
Блефует. Ему понадобится болгарка или базука, чтобы вынести дверь. Пусть хоть до вечера в коридоре торчит.
– Двадцать!
– Никита, тебе нечем больше заняться?! Тебя вообще-то девушка ждет, в любви признается. А может и еще парочка по городу. Иди, герой-любовник, я тебя отпускаю. Ты ведь этого хотел?!
– Да что ты несешь?!
– Делаю так, как ты говорил. Не держу тебя!
Затихаю, прислушиваюсь к звукам на лестничной клетке. Что-то щелкает в замке. Вижу, как колышутся брелки на связке ключей, а потом… Она падает на пол.
Че-е-е? Да как это вообще?..
Никита распахивает дверь и захлопывает ее у себя за спиной. В его взгляде все пламя ада. Холодные мурашки бегут по спине, снова чувствую себя букашкой перед великаном, но не могу позволит ему победить:
– Я не хочу тебя видеть. Не хочу больше слушать о том, как классно жить сегодняшним днем. Ты не веришь в отношения и хочешь доверия на пустом месте, ты бежишь от обязательств и определенности. Ты игрок, Никита, а я уже проиграла… Иди той второй мозги промывай. Или первой. Я не знаю сколько дур ты насобирал и под какими мы номерами.
Он вытаскивает мобильник из кармана и смотрит на меня:
– Ты прочитала сообщение у меня в телефоне?
– Да! И мне не стыдно! Сколько можно водить меня за нос?! Тебе не надоело?!
Никита качает головой и тяжело вздыхает:
– Дура у меня только одна… На! – он кидает телефон на постель. – Если уже лезешь, читай переписку полностью.
Что он за чудовище бесчувственное? Хочет, чтобы мне было больнее?
– Ты издеваешься? – рыдания ломают голос.
– Читай! – приказывает Никита.
Его губы сжаты в тонкую полоску, колючий взгляд пронзает кожу. Он шагает вперед и подходит к кровати. Наклоняется и упирается ладонями в матрас, приближаясь к моему лицу. Его темная энергия нещадно хлещет по щекам.
– Читай, Аня, а потом поговорим.
Поднимаю телефон и захожу в папку «сообщения». Листаю в самое начало и… «Сынок»… «Никита, сынок»… «Я так скучала»… «Я люблю тебя»… От самого Никиты ни одного ответа. Руки дрожат, мозг плавится. Легкие обжигает отравленный воздух.
– Это твоя мама? – хриплым шепотом спрашиваю я, и изображение перед глазами расплывается.
– Да, – отвечает Никита.
– Но номер не записан…
– Мы… не близки. Последние восемь лет не общались. Номер появился у меня несколько недель назад, не вижу смысла его записывать. Я не собираюсь поддерживать с ней связь, после того, как сделаю то, зачем приехал.
Его откровенность вызывает чувство вины. Я снова устроила скандал на пустом месте, а он снова оказался прав, называя меня тупой малолеткой.
– Это ее мы видели в больнице вчера?
– Да.
Вспоминаю его состояние, после этой встречи… А тут еще я со своей ревностью. Отлично, Аня! Так держать!
Мобильник в моих руках оживает, и я протягиваю его Никите, успев прочитать имя звонящего – Кислый.
– Да? – отвечает Никита. – Уже приехал? Отлично. Сейчас? Да. Могу. О'кей. Спасибо, скоро буду.
Никита сбрасывает звонок, а я опускаю голову. Все снова испорчено…
– Мне нужно ехать.
Его удаляющиеся шаги, как гвозди в череп. Пытаюсь придумать, что сказать и открываю рот, на губах умирают соленые капли, но не выходит ни единого звука. Никита закрывает дверь, и я утыкаюсь лицом в ладони, утопая в новой волне истерики.
Хлопок! Быстрые шаги в ритм моему сердцебиению. Никита отводит руки от моего лица и гипнотизирует взглядом:
– Я ненадолго. Вернусь через пару часов. Не ной! Поняла?
Начинаю плакать еще сильнее, это не поддается контролю.
– Блять… Аня…
Его губы накрывают мои в успокаивающем плавном поцелуе, от которого боль приобретает новую прекрасную форму.
– Прос… – не могу закончить фразу, потому что Клим жестко стискивает мою голову в ладонях и с силой прижимается к губам.
– Скоро вернусь, – хрипло произносит он, отстраняясь. – Переставай ныть, лучше пойди пожри. Щеки совсем впали.
Он смотрит на меня, ласково поглаживая кожу на лице большими пальцами и ждет ответа. Меня хватает только на пару крошечных кивков. Тьма больше не злится, она снова мистическая и влекущая.
– Если что, звони. Я там, наверное, замок сломал, не трогай его, привезу новый.
– Хорошо…
– Какая послушная, – он дергает уголком губ.
– Никита… – вздыхаю я, прикрывая глаза.
– Мне нужно ехать. Не исполняй больше никакой херни, дождись меня и тогда делай, что хочешь. Договорились?
– Угу, – кусаю нижнюю губу.
– Умница.
Никита оставляет меня и выходит за дверь. Продолжаю неподвижно сидеть на кровати, медленно возвращая спокойствие и равновесие мыслей. По крайней мере, у меня есть хоть какая-то определенность на сегодняшний день, он обещал вернуться.
Понимаю, что нужно разгрузить голову и занять себя, чтобы снова не надумать проблем. Поднимаюсь на ноги и шлепаю к холодильнику. Да-а-а… Хозяюшка… Яйца, колбаса, соусы и немного овощей. Открываю морозилку. Лед и… Что это? Вытаскиваю пачку замороженного теста и вспоминаю, что недели две назад хотела испечь вишневый пирог и ягоды тоже покупала.
Собираю все ингредиенты и улыбаюсь, вспоминая, как бабуля любила колдовать над тестом, а я любила лопать ее волшебную выпечку. Вряд ли у меня получится так же здорово, но хоть как-нибудь… Включаю музыку на телефоне, пачкаю руки в муке и подпеваю каждой строчке. Кажется, эти слова уже отпечатались на моих ребрах.
«Я не смогу быть просто прохожим
Читая мои мысли, по скату
Ты помнишь, со дна и до самых вершин
Мы покорить это сможем…»
Переворачиваюсь, обнимая подушку, и улавливаю чавкающий звук. Открываю глаза и вижу Никиту, сидящего за столом с куском пирога в руках.
– Вкусно, – произносит он с полным ртом.
Не могу сдержать улыбки:
– Пожалуйста.
– Ты сама ела?
– Нет. Он был горячий.
Клим доедает кусок, что у него в руках, берет еще один и встает из-за стола. Шагает ко мне, глядя с укором, и садится рядом. Поворачиваюсь на спину и приподнимаюсь на локтях, чувствуя, как оживает предвкушение. Он рядом, сытый и довольный, а еще эта его агрессивная забота даже по-своему милая.
– По старой схеме? Я ем, а ты рассказываешь, как там твои деловые дела?
– Мелкая манипуляторша. Я ведь могу и силой тебя накормить, – говорит Никита и пачкает мои губы кисло-сладкой вишней.
– У тебя все через силу.
– А как по-другому?
– Можно ведь и… – медленно откусываю маленький кусок пирога. Тесто, пропитанное ягодным соком, тает во рту, – нежностью.
– Не мой метод.
– Точно… – поджимаю губы и отвожу взгляд.
Соблазнение не сработало.
– Старший брат Макса – адвокат. Я встречался с ним, чтобы он проконсультировал по вопросам наследства.
– Никита… – призрачный удар в грудь выбивает весь воздух из легких. – Наследство? У тебя в семье кто-то умер?
– Сколько у тебя вопросов, малышка… – устало произносит Никита.
– Просто мне не все равно. Не отвечай, если не хочешь.
Он запихивает мне в рот злосчастный кусок пирога, который теперь кажется нестерпимо сухим. Между нами вновь разрастается трещина недоверия и непонимания.
– Муж моей матери был в коме, недавно очнулся, но, как утверждают врачи, ненадолго. Поэтому все мы в ожидании чуда, – пренебрежительно произносит он.
– В смысле ждете, что он поправится?
– Нет. Что он, наконец, сдохнет, – тихое колебание тьмы в его глазах не пропускает наружу настоящие эмоции.
– У тебя сложные отношения с родителями? – осторожно задаю еще один вопрос, вытирая пальцами крошки с губ.
– Нет, Аня. Сложные отношения с родителями у тебя, а у меня их нет.
– Ты приехал, чтобы получить наследство?
Он призывно дергает бровью: