– Ты еще не заслужила.
– Эй! – толкаю его локтем в бок. – Это я должна отряд ниндзя нанять, чтобы следили за тобой.
Никита обхватывает мою шею, прижимая голову к груди:
– Я могу постоять за себя.
– А я что, нет?!
– Для этого у тебя есть специально обученный человек.
– И кто же это? Я хочу с ним познакомиться, – смотрю на него, щурясь от солнца. – Вдруг он моя судьба.
– Я тебе щас познакомлюсь. Будет тебе, и судьба, и карма, и все что захочешь.
Он наклоняется и оставляет на моих губах печать поцелуя, который значит – заткнись и не выбешивай меня. От его касаний бросает в жар, с которым не сравнится самый знойный летний день.
– Аня!
Мороз набрасывается внезапно, вместе с голосом кричащей женщины, которую я знаю всю жизнь. Дергаюсь назад, но Никита меня не отпускает, лишь поворачивается вместе со мной к паре, что уверенно шагает к нам.
– Аня! Что это значит?! – возмущенно вопит мама.
Прижимаюсь к Никите крепче в поисках поддержки. Неправильно прятаться за ним перед собственными родителями, но Клим не был бы собой, если бы хоть на секунду стушевался. Он сжимает мое плечо, держится гордо и холодно.
– Привет, мам, – мямлю я и перевожу взгляд на отца. – Пап…
– Что все это значит?! – истерично повторяет мать.
Теперь Никита узнает, от кого у меня эта дурацкая черта характера. Черт! Что они вообще здесь делают? Зачем приехали? И ведь даже не позвонили. А-а-а… Подстава-подстав.
– Давайте поднимемся и поговорим в квартире, – предлагает Никита .
– Да! Давайте! – отвечает мама.
Это самая длинная в моей жизни поездка в лифте. Папа разглядывает Никиту, сложив руки на груди, а мама сверлит меня взглядом, обещая расправу, которой еще не видывал свет. У меня подергивается глаз от этой давящей атмосферы, и только Никита – дитя антидепрессантов чувствует себя абсолютно спокойно.
Входим в квартиру, и я бегло обвожу взглядом комнату, выискивая наличие следов бурной сексуальной жизни.
– Хотите чай или кофе? – спрашивает Никита, отпуская мою руку, и направляется в кухонную зону.
– Я хочу объяснений! – заявляет мать. – Аня! Ты живешь здесь? Так вот какая у тебя соседка?! Господи, Валера! Скажи уже что-нибудь!
– Мама, успокойся.
– Успокоиться? Успокоиться?! Да как ты со мной разговариваешь? Так все это правда?! Правда?! – надрывается она.
Отступаю назад и чувствую спиной спасительное тепло. Никита обнимает меня и становится легче дышать.
– Мама, о чем ты говоришь?
– Я вчера встретила Викину маму, и она рассказала мне, как, оказывается, замечательно живет моя дочь. Работает в каком-то притоне, еще и с бандюком водится. Аня! Что это такое?! Это так ты платишь нам за все, что мы для тебя сделали? Врешь и занимаешься непонятно чем?!
– Я…
– Замолчи! – перебивает мать. – Не хочу тебя слушать! Ты едешь домой. Немедленно! – она шагает вперед, вытягивая руку.
Никита вырастает передо мной и задвигает за спину:
– Женщина, прекратите истерику. Давайте присядем и спокойно все обсудим.
– А ты вообще молчи! – шипит она Никите в лицо. – Тебя никто не спрашивает. Аня! Идем!
– Она вам не собачка и выйдет отсюда тогда, когда сама захочет, – стальные нотки в его голосе заставляют даже отца собраться и показать признаки жизни.
– Сбавь обороты, пацан, если не хочешь в глаз получить, – грозно выдает папа.
Мне хочется сесть на корточки и прикрыть голову руками, пока не закончится перестрелка, но я понимаю, что не могу этого сделать. Зацепит в любом случае.
– Смените тон, – парирует Никита.
Отец сжимает руки в кулаки и выставляет вперед правую ногу:
– Че ты сказал?
– Папа… – выдыхаю я, полностью теряя контроль над ситуацией.
– Лучше не стоит. Я предупреждаю вас только из уважения к вашей дочери, – произносит Никита.
Вижу, как меняется выражение лица главы моей семьи, авторитет которого сейчас подрывается самым наглым образом. Комната наполняется напряженным молчанием на несколько мгновений. Никита находит мою руку и коротко сжимает пальцы, прежде чем снова заговорить:
– А теперь слушайте внимательно. Аня работает не в притоне, а в приличном месте. Живет она здесь, и да, вместе со мной. Я не бандюк, хотя, если кто-то посмеет ее обидеть, кто угодно, то могу стать им в два счета. Ей восемнадцать, и она уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно. И если бы вы больше времени уделяли своему ребенку, то, возможно, знали бы обо всех изменениях в ее жизни.
– Да что ты говоришь?! Мы обеспечиваем ее! Платим за учебу! Она должна отчитываться перед нами в любом возрасте! Или что? – мать заглядывает Никите через плечо. – Думаешь, нашла себе хахаля и сразу взрослая стала? Да он выкинет тебя на улицу, как только натрахается!
Ее слова разрывают душу на части. Сколько можно?! Почему она не может нормально выслушать меня?! Хотя бы один чертов раз?!!
– Мама! – впервые за долгое время повышаю на нее голос. – Что ты несешь?!
Выбираюсь из укрытия. Никита не препятствует, и я чувствую его поддержку.
– Валера, ты слышал, как она со мной разговаривает? – жалобно пищит мать и смотрит на отца, побелевшего до состояния туалетной бумаги.
– Анна! – гремит он. – Ты едешь домой!
– Нет! – отрезаю твердо.
– Что значит нет?! – заводится отец не на шутку.
– Я остаюсь здесь. Я сама могу себя обеспечить. И мне надоело, что вы относитесь ко мне, как к капиталовложению!
Мать ударяется в рыдания, бурча что-то о моей неблагодарности. Отец сжимает зубы и предпринимает еще одну попытку схватить меня за руку. Он выбрасывает руку вперед, но Никита быстрее. Раз! И мы уже в метре от моих ненормальных родителей.
– Вот как? – выплевывает отец, злобно прищуриваясь. – Взрослая уже стала, да? Самостоятельная? Тогда будем с тобой по-взрослому! Ни копейки больше от нас не получишь и… – его глаза загораются неистовой ненавистью. – Каждый месяц двадцатого числа ждем деньги за кредит, который взяли на твое обучение.
Цепляюсь за Никитины запястья, чтобы ощутить хоть какое-то сцепление с Землей:
– Да, пожалуйста!
– Пошли, Настя, – папа дергает маму за предплечье, утягивая к выходу.
– И не приходи плакаться, когда этот недоносок тебя вышвырнет! – бросает она напоследок и попадает точно в цель.
Дверь хлопает так сильно, что закладывает уши. Слезы обиды и стыда жгут глаза. Я знала, что родители не примут Никиту и жизнь, которую я для себя выбрала, но надеялась, что удастся избежать скандала.
– Веселенькое знакомство вышло, – говорит Никита, ослабляя объятия.
– Мне так жаль. Прости за это…
– Та-а-а-к, – рычит он, разворачивая меня к себе лицом. – Ты снова ревешь?
– Это был такой треш… – качаю головой.
– Это все фигня, малышка. Забей. Хотя, я рассчитывал на что-то более сносное.
Утыкаюсь лбом в его грудь, грубые пальцы зарываются мне в волосы.
– И что теперь делать?
– Переживаешь из-за денег? Решим вопрос.
– Нет! У меня есть работа, что-нибудь придумаю. Возьму больше смен. Просто… Они же мои родители. Я была не самым лучшим ребенком, но…
– Аня… Эти люди подарили тебе жизнь, но они ей не владеют.
– Я не хотела, чтобы все вышло вот так…
– Знаю. Я тоже.
Вдыхаю любимый запах летнего дождя с нотками сигаретного дыма и успокаиваюсь. Я должна переживать из-за того, что родители практически отказались от меня. Должна волноваться из-за ссоры, расстраиваться, что в очередной раз убедилась в их безразличии, но… Мне никто не нужен. Никто, кроме него.
Пританцовываю, стоя за барной стойкой. Компания молодых ребят классно исполняет песни группы «Сплин», помогая мне разгрузить голову и окунуться в атмосферу ночного заведения и общего веселья. После нескольких смен под чутким руководством моего деспота, коктейли получаются быстро и легко. Все рецепты и граммовки уже закрепились в голове, руки помнят движения, поэтому просто наслаждаюсь процессом создания красивых и вкусных напитков и с гордостью наблюдаю довольные улыбки гостей.
– Лапулечка-красотулечка! Дай хоть посмотрю на тебя, а то уже забыл, как ты выглядишь! Мои глаза жаждут света солнышка!
Улыбаюсь, слыша знакомый высокий голос и, поворачиваюсь к другу:
– Вася! Мы не виделись меньше недели, не трынди.
– И это мучительно долго! Променяла мою чистую душу на член?
– Что?! Кто бы говорил! Это у тебя одни свиданки в расписании…
– Что я могу сделать, если так хорош собой? Всем хочется кусочек этой сладкой попки. Вдобавок синяки сошли. Так что я снова в строю. А вот у тебя я смотрю… – Вася показывает пальцем на шею. – Все новые и новые засосы. Клим тебя жрет ночами, что ли? Эх… А как же Дарт Вибрейдер? Мне его завтра привезут.
– Заткнись! Даже не думай припереть мне эту штуку. Если Никита его увидит, я тут же тебя сдам, и тогда ты первый опробуешь все режимы джедайского меча.
– Ладно. Приберегу его для тебя на крайний случай. Ну, вдруг Клима вызовут на срочное совещание в преисподнюю или еще что.
Не могу контролировать улыбку. Это нереально, когда рядом Вася.
– А что ты вообще делаешь здесь в пятницу? Как же «Рай» без тебя?
– Подумал, что одному маленькому солнышку нужен друг.
– Ясно. Никита тебе позвонил, – вздыхаю я, качая головой.
– И это, кстати, обидно. Я думал, мы с тобой как две шмары… Тьфу! Тамары! И что ты сама расскажешь своей самой лучшей в мире подружке о знакомстве с родителями.
– Я бы и рассказала, но если Никита уже справился, что тут добавить? – пожимаю плечами, с содроганием вспоминая эту встречу.
– Рассказал? – усмехается Вася. – Вась, у тебя десять минут, чтобы приехать в «Свинью». К нам в гости сегодня приперлись Анины предки, и она вся в расстройствах. Ты же шаришь в этой бабской фигне, так что… Твой выход! – пародирует он Никиту.
Закатываю глаза. Клим в своем репертуаре, раздает приказы направо и налево.
– Аня… – говорит Вася, наклоняясь, и понижает голос, – он реально переживает за тебя. Клим не умеет это нормально показывать, но ты ведь знала, на что идешь.