— Это я, — он рассматривал меня, — а вы…
— Анна Иванова, — сказала я, он кивнул и открыл дверь ключом.
— Проходите, — сказал мне, и вскоре я сидела в небольшом кабинете, внутри которого располагалось два шкафа с бумагами, маленький письменный стол, тоже заваленный документами, столик с чайником и небольшой диван. Соловьев указал мне на него, сам сел за стол.
— Может, хотите чаю? — поинтересовался он, а я удивленно на него посмотрела. Интересно, давно у нас в полиции проявляют такое уважение к гражданам? Соловьев в свою очередь смотрел на меня, даже не пытаясь скрыть интереса, отчего я почувствовала себя неуютно, положила куртку на диван и сказала:
— Если можно, кофе.
Роман Степанович кивнул, поднялся и подошел к столику, нажал кнопку на чайнике и принялся насыпать кофе в две кружки.
— Только растворимый, — заметил он, вроде как извиняясь.
— Ничего страшного, — улыбнулась я, а моя улыбка произвела странное впечатление. Он мгновенье смотрел на меня, потом вернулся к кофе. Я, недолго думая, решила, что он все про меня знает: и про мои документы, и про прошлую жизнь, про мое преступление, про работу на Миронова, в общем, про все. Когда я получила кружку, моя паника начала достигать вселенских масштабов.
— Я хотел поговорить с вами о похищении Оли Горшковой, — вернулся он к теме вызова, я кивнула. — Ребята из дома напротив сада говорили, что какая-то девушка задавала вопросы. Потом в отделение пришел молодой человек, которого подвигнул на это разговор с девушкой, рассказал о наклейке на машине. Обмолвился, что девушка работает в клубе барменом.
Я покивала, уходя от него взглядом.
— Это же были вы, я правильно понимаю?
— Правильно, — не стала спорить я.
— Хотелось бы узнать, в чем ваш интерес?
Я вздохнула.
— Как такого интереса нет. О похищении мне рассказал Костик, это брат матери Оли. Он живет этажом ниже меня.
— И? — Соловьев внимательно смотрел.
— Мне захотелось помочь.
— Вы решили, что сможете сами расследовать это дело? — вздернул он брови.
— Вроде того.
— Думаете, полиция ни на что не годится? — он откинулся в кресле и посмотрел на меня насмешливо.
— Одна голова хорошо, а две лучше.
Соловьев покачал головой, потом вздохнул и положил локти на стол, перегнувшись ко мне.
— Я случайным образом прознал, что с полгода назад вы стали участницей неприятной истории.
У меня вспотели ладони, и я хлебнула кофе, чтобы не смотреть на него.
— При чем здесь это? — задала вопрос.
— Когда вас допрашивали, вы сказали, что не подозреваете, что это за человек. Тем не менее, как удалось узнать, после покушения на вас стрелок вскоре погиб от пули.
— И что? — удивилась я, — у него была не самая безопасная профессия, как я понимаю.
— Не спорю. Удивляет то, что сразу после покушения в вашем окружении появилось много новых людей, причем довольно известных в городе.
Я пожала плечами, пытаясь не выдать своего волнения. После той истории мне пришлось провести в кабинете следователя какое-то время. Назвать его приятным язык не поворачивался. Меня раскручивали, как только могли, но я упорно твердила, что испугавшись стрелка, скрывалась по друзьям, пока он вдруг не умер, о чем я узнала тоже случайно.
— Это стечение обстоятельств, — ответила я Соловьеву.
— Не буду спорить. Что ж, давайте вернемся к похищению. Значит, вы решили помочь следствию своими силами? Откуда вы узнали о нем?
— Мне рассказал Костик… Костя.
— Что он вам рассказал?
Я поведала о нашей встрече в подъезде, о своих изысканиях первого дня, а также о хождениях по квартирам, где встретила Антона. Он выслушал внимательно, потом спросил:
— И вы посчитали, что машина связана с похищением?
— Мне так подумалось. Я поехала в суши-бар и узнала, что наклейки были разработаны специально для благотворительного ужина фондом "Живая помощь".
Я не решилась врать, если они общались с администратором суши-бара, значит, знают содержание нашего разговора.
— И что же дальше? — Соловьев смотрел на меня с большим интересом, а я чувствовала себя дура дурой.
— Я попыталась узнать об этом фонде больше, но пока дело не движется.
Роман Степанович откинулся в кресле и стал о чем-то размышлять, потирая подбородок.
— Вот что, — сказал, наконец, — вы должны понимать, что ваше расследование может навредить делу. — Я молчала. — В ваших же интересах прекратить его. Конечно, заставить вас я не могу, хотя ваша деятельность незаконна. Я вполне верю, что вами двигают благородные порывы, но придется их сдержать. Это ясно? — Я нехотя кивнула. — Касательно всего остального…
Он задумался, а я нахмурилась, не понимая, о чем речь. Соловьев же вернулся из мира мыслей уже без желания продолжить фразу.
— Анна Сергеевна, — сказал он, — обещайте, что пойдете домой и забудете о похищении. Поверьте, этим делом занимаются профессионалы.
— Есть успехи? — поинтересовалась я, не надеясь, что он расскажет. Соловьев усмехнулся и вдруг заговорил:
— Мы прошли примерно по тому же пути, что и вы. Машина с наклейкой нас тоже заинтересовала, мы съездили в суши-бар, после чего обратились в сам фонд.
— И?
— У меня появился список всех участников того вечера, но нужная машина оказалась оформлена на жену владельца фонда. Вы случайно не знакомы?
— Виделись мельком.
— В субботу вы ходили в больницу, я приметил вас по телевизору.
— Мы же не были тогда знакомы, — посмотрела я на него настороженно.
— Вы красивая девушка, Анна Сергеевна, — усмехнулся он, — вас трудно не заметить. Когда я увидел вас возле моей двери, сразу понял, что ваше лицо мне знакомо.
Комплимент меня смутил, я допила уже остывший кофе и поставила кружку на стол.
— И что жена владельца? — спросила я. Соловьев усмехнулся, после чего продолжил:
— Оказалось, машина была куплена для фонда, пользуется ей человек двадцать, а эти двадцать могли, соответственно, подключить кого-то со стороны. Сейчас мы проверяем этих людей.
— А как сама хозяйка отнеслась к подобному факту?
— Удивилась и весьма озаботилась тем, что в ее фирме могут трудиться столь неблагородные люди.
— Вам, кажется, она не очень приглянулась? — спросила я, уловив в тоне следователя некую язвительность. Соловьев усмехнулся.
— Вы мне нравитесь гораздо больше, несмотря на то, что неясности просто окружают вас со всех сторон.
Я кашлянула, не желая комментировать его слова.
— Что же вас насторожило?
Роман Степанович пожал плечами.
— Для начала я хочу проверить всю информацию, потом буду делать выводы.
— Понимаю.
— Я это к тому рассказываю, Анна Сергеевна, чтобы вы уяснили: мы не сидим без дела и имеем больше возможностей. А вы можете только навредить и себе, и ребенку.
Я в очередной раз кивнула, потом робко спросила:
— Я могу идти?
— Идите, — ответил Соловьев, — если что, я вас вызову.
Я покинула кабинет в довольно неоднозначных чувствах. С одной стороны, Роман Степанович явно был ко мне неплохо расположен, хотя не знаю, чем я это заслужила. С другой, его интерес к делам минувшим и слова обо мне заставили понервничать. Вряд ли он будет копаться в том вопросе, своих дел достаточно, но ведь уже проявил интерес к делу о стрелке. В общем, поломав голову так и так, я поехала на работу, решив положиться на судьбу и решать проблемы по мере их поступления.
Сегодня выступала очередная местная группа, народу собралось человек пятьдесят, и все очень активно потребляли различные спиртные напитки. Я только и успевала, что наливать. Наконец, стало полегче, группа активно пела про то, что мы поколение ноль, а я думала о своем, изредка прислушиваясь. Тут к стойке подошел парень лет тридцати, и я улыбнулась ему.
— Один кофе, пожалуйста, — попросил он, и я с удовольствием выполнила его просьбу.
— Вы единственный поклонник, не купивший спиртное, — заметила ему с той же улыбкой.
— Я не поклонник, просто гулял по городу, увидел клуб, решил зайти. Я в гости к другу приехал.
— Откуда? — поинтересовалась я из вежливости, правда, у меня тут же стянуло в груди.
Парень оказался из моего родного города.
— И как там? — задала я вопрос, едва удержавшись от того, чтобы не добавить "сейчас".
— Паршиво, — рассмеялся он, — в прочем, здесь не лучше. Провинциальные городки похожи. Друга почему-то понесло учиться в наш педагогический, там и познакомились.
Сердце снова сжалось, я училась в том же институте. Имея тысячу вопросов и не зная, о чем его спросить, я так и молчала.
— Вас как зовут? — вдруг спросил парень и вроде бы смутился.
— Анна.
— Я Денис, — он протянул мне руку, я машинально ее пожала. — Я тут до воскресенья, в ночь уезжаю, может, как-нибудь погуляем? — Я уставилась непонимающе, а он торопливо продолжил, — извините, если смутил, просто я увидел вас, вы очень красивая, я и решил… познакомиться.
Только в этот момент я сообразила, что парень пытается со мной заигрывать. Так как подобного не происходило очень давно, я растерялась, не зная, что сказать.
— Понимаю, — воспринял это Денис по-своему, — извините.
— Нет-нет, — почему-то сказала я, — я просто… да, мы можем как-нибудь прогуляться.
Тут подвалила компания из уже изрядно выпивших, пришлось прервать разговор, пока я выполняла заказ. Только ребята ушли, как Денис снова обратился ко мне:
— Можно твой номер телефона? — Я продиктовала, а он сказал, — я могу проводить тебя до дома.
— Посмотрим, — ответила я, тут снова подошла компания, а за ней очередь стала выстраиваться длинным гуськом, объявили антракт. Денис на это время покинул меня, а я разливала напитки, думая об этой случайной встрече. То есть теперь она уже перестала мне казаться таковой. Что, если парень, специально приехал сюда, чтобы найти меня? Но зачем? Предположим, он каким-то образом знает о той истории. Каким? Вадим, бывший водитель Потапова, погибшего по моей вине, знает, но зачем ему рассказывать об этом какому-то парню, а тому ехать сюда? Может, он был связан с Глебом? Глеб был сыном Потапова, и после смерти отца немного поехал головой, пытаясь разыскать убийцу. В какой-то момент наши пути пересеклись, и Глеб погиб, не без участия Марка. Вообще-то, убил его Женька, но заварил кашу именно Марк, чтобы избавиться от заинтересованного в расследовании смерти Потапова человека. Отца Глеба убил Марк вместе со своим подельником Лешей Максимовым. От меня тоже планировалось избавиться, но Леша вдруг решил помочь мне, снабдил документами и отправил в новую жизнь. Потом Марк избавился от Леши и укатил в теплые края. Через пять лет вернулся и обосновался неподалеку. Интерес Глеба к убийству отца его тревожил, вот он и решил обстряпать его смерть так, чтобы ее нельзя было связать с ним. Все бы ничего, но был еще Вадим, когда-то он работал у Потапова водителем, и меня узнал. Однако отнесся лояльно, и глаза на мое прошлое закрыл. Тем не менее, он был единственным, кто мог обо мне рассказать. А значит, не мешало бы с ним побеседовать. Номер его, наверняка, есть у Женьки. Тут я горько усмехнулась, представив, как я буду просить его.