Утро для меня началось с звонка телефона. Терзаемая мыслями о похищении, я долго не могла уснуть, оттого звонок болью отозвался в моей голове.
— Алло, — хрипло ответила я, не посмотрев на экран.
— Сегодня в обед мы идем пить кофе, — с ходу заявил Петренко, — и я даже слушать не хочу про твои усталости.
— Ладно, — вздохнула я, садясь и поглядывая на часы, было одиннадцать утра, — во сколько и где?
— Подъезжай к половине четвертого в мой офис.
— Давай лучше сразу в кафе.
— Хорошо, тогда в это же время в кофейне "Монпансье" на улице Зои Космодемьянской. Найдешь?
— Разберусь, — отозвалась я, мы попрощались, и я поплелась в ванную.
Чтобы узнать адрес, пришлось лезть в интернет, в этом кафе мы еще не были. Ярославу нравилось таскаться по разным заведениям: то ли он был гурманом, то ли просто любил светиться, где ни попадя. Голова после душа не прошла, чувствовала я себя разбито, даже забеспокоилась, не заболела ли я, таскаясь вчера по городу, но температура была нормальной. Немного подумав, я пришла к выводу, что идей у меня никаких нет, потому поступила совершенно бесстыдно: остаток времени до встречи провалялась на диване. Однако, мысли неустанно прокручивались в голове вокруг полученных данных, коих было немного, потому приходилось заходить на повторный круг, при чем не раз. Головную боль этот факт отнюдь не нейтрализовал, поэтому на встречу с Ярославом я приехала раздраженная и разбитая. Он уже был на месте, оглядел меня критически и заметил:
— Выглядишь не очень.
Я скривилась, повесила куртку на вешалку и села напротив.
— Ну рассказывай, чем ты занимаешься? — тут же спросил он.
— В каком смысле? — вопрос был для Петренко обычный, но сегодняшний тон показался мне подозрительным.
— Меня интересуют причины твоей повседневной усталости, — ответил он, мило улыбнувшись. Я заказала кофе, а потом тоскливо вздохнула, кинув на Ярослава взгляд. Правда, тут кое-что пришло мне в голову, и я внезапно спросила:
— Ты занимаешься благотворительностью, скажи мне, фонд "Живая помощь" о чем-нибудь тебе говорит?
Он нахмурился.
— Значит, я прав, и ты опять во что-то ввязалась.
— Ни во что я ни ввязалась, — поморщилась я, принимая от официантки кофе, — просто решила кровь сдать.
— Что?
— А что такого? — прикинулась я дурочкой, — решила, пусть от меня будет хоть какая-то польза.
— От человека, питающегося только кофе и сигаретами?
— А это важно? — насторожилась я, а Ярослав тихонько рассмеялся.
— Не знаю, напиши им письмо с вопросом, они все тебе расскажут.
— Ты надо мной издеваешься.
— А ты надо мной?
— Что ты имеешь в виду?
— Думаешь, я поверю, что ты решила помочь бедным детям? — хмыкнул Петренко, — ты, конечно, девушка добрая, но вряд ли бы тебе пришло это в голову просто так.
— Хочешь верь, хочешь нет, а так и есть, — я напустила дури в глаза и выдержала взгляд Ярослава.
— Хорошо, — откинулся он на спинку дивана, — допустим. И что ты хочешь знать о фонде?
— Что за ребята, — пожала я плечами, — надежная ли компания… Не знаю, просто пришло в голову, вот и спросила.
Он некоторое время тер подбородок, поглядывая на меня, потом заговорил:
— Контора молодая, но активная, за год собрала довольно большое количество денег от различных благодетелей.
— От тебя?
— В том числе. Не так давно я был на их благотворительном ужине, собственно, там и свел знакомство с их директором. Я предпочитаю сначала пообщаться с человеком, а уже потом думать, стоит ли с ним вести дела.
— То есть директор показался тебе мужиком стоящим?
— Нормальный мужик, — кивнул Ярослав, — активно пытается продвинуть свой фонд, действительно жертвует деньги на благотворительность, у них много связей с детскими онкологическими центрами и чем-то подобным.
— На что он раскрутился? — поинтересовалась я, по возможности, невинно. Ярослав пожал плечами.
— Я не интересовался. Но если тебе надо, — тут он бросил на меня проницательный взгляд, а я широко улыбнулась.
— Обойдусь. Я же так, ради интереса спросила.
— Конечно, — язвительно сказал он, — что еще тебе интересно?
Становилось очевидным, что мой план аккуратно выведать о фонде проваливается с громким треском. Ярослав непременно попытается узнать, чем меня заинтересовала данная тема, хотя докопаться до истинных причин будет трудно. Поэтому я спросила:
— А этот ужин, который устраивал фонд, где проходил?
Ярослав так на меня посмотрел, что я предпочла уткнуться в кружку. Он только покачал головой.
— В суши-баре на Школьной улице. Еще вопросы? Может, список гостей или что-то подобное?
Я деланно улыбнулась, показывая, что оценила его юмор, хотя в реальности от списка не отказалась бы. Так как с моей стороны ответа не последовало, он поинтересовался:
— Я так понимаю, чистосердечного признания не будет?
— С этим только к следователю, — трепетно прижала я руку к груди, а Петренко рассмеялся.
— Ладно, оставим эту тему, интересоваться, как жизнь, наверное, глупо? Раз ты во что-то влезла, то бьет ключом.
— Не подскажешь, почему мне сразу представляется слесарь, бьющий меня гаечным ключом по голове? — скривилась я. Ярослав снова рассмеялся, и дальше разговор перетек в другое русло.
— Как твоя работа? — конечно, без этого вопроса никуда.
— Нормально, — почесала я нос, — сегодня выступает местная группа с красочным названием "Московия".
— На что ваш клуб вообще живет?
— Обижаешь, — протянула я, — послезавтра у нас большой концерт группы из северной столицы.
— У вас же не клуб, а дыра, — удивился Ярослав, — туда больше ста человек не влезет.
— Много ты понимаешь, — хмыкнула я, нисколько не обидевшись, — это не дыра, а андеграундная точка нашего города. Группа даст у нас акустику, а в субботу уже большой концерт в главном зале города.
— Что за группа?
Название Ярославу ни о чем не сказало.
— Эх ты, — попеняла я ему, — помню, я ходила на их концерт, кажется, лет в восемнадцать… — тут я осеклась, а Петренко на мгновенье кинул на меня пронзительный взгляд, но тут же сделал вид, что все нормально. Я смешалась, потому что в свои восемнадцать жила в другом городе и другой жизнью, о чем Ярославу было прекрасно известно, раз уж он изготовил для меня документы. Этой темы мы старались не касаться, поэтому моя оговорка выбила меня из колеи, и я замолкла. Ярослав усмехнулся и заметил:
— Пока не сошлась с киллером и не сбежала в другой город?
Я бросила на него укоризненный взгляд, а он только развел руками и улыбнулся. Злиться, когда видишь его улыбку, просто невозможно, он это знает и нагло использует.
— Не переживай, — добавил он, — если я тебе расскажу, чем я занимался в двадцать лет…
— Думаю, не стоит, — криво улыбнулась я, и мы вернулись к обсуждению концерта.
После кофейни Ярослав закинул меня в клуб, и я позвонила Костику.
— Как продвигается разведка? — поинтересовалась я, располагаясь за стойкой.
— Потихоньку. Днем никого нет дома, все работают. Я сейчас в центре, нашел две машины, но обе тетки старые.
Я не стала замечать ему, что так говорить неприлично.
— Держи меня в курсе, — сказала я, и Костик вернулся к боевому заданию, а я к работе.
На удивление, группа собрала приличное количество человек, зал был занят больше, чем на две трети, что лично у меня вызвало уважение. При чем, в большинстве своем народ заказывал чай или кофе, что намекало на камерность мероприятия.
— Можно чайник зеленого чая? — задал мне вопрос очередной посетитель, я кинула на него взгляд и вдруг узнала Антона, того самого дизайнера, который вспомнил логотип на машине. Он тоже меня узнал.
— Это вы выспрашивали про машину, — для убедительности он даже ткнул в мою сторону пальцем. Я улыбнулась, вроде как признавая этот факт, думая при этом, что если менты каким-то образом выйдут на Антона, то тогда найти меня станет куда проще.
— И как успехи? — поинтересовался он между тем, — удалось найти тачку?
— Я в процессе, — душевно заявила я, наливая чай.
— У нас полиция ходила, расспрашивали всех, — Антон уселся на стул и принялся болтать, а я заинтересованно слушать, — но я, честно говоря, им не открыл.
— Почему?
— Вообще-то, — доверительно сообщил он мне, — я живу на квартире друга, он со своей девушкой уехал жить в Черногорию, а мне квартиру сдал. Но, естественно, без документов и прочего. Вот я и шифруюсь. К тому же, что я мог им сказать?
— Например, то, что ты видел машину, девушку за рулем и логотип на заднем стекле, — невинно предположила я. Он покосился на меня.
— Думаешь, стоило им открыть?
Мы как-то незаметно перешли на ты, но меня это не напрягало, а Антон, смею предположить, даже не заметил этих изменений.
— Было бы неплохо, — кивнула я, ставя перед ним чайник, — сколько чашек?
— Две, — задумчиво сказал он, — что же мне теперь самому в полицию идти?
Я пожала плечами.
— Можешь сделать анонимный звонок, — прошептала заговорщицки, ставя перед ним чашки. Пару секунд он смотрел на меня, а я пыталась сохранить серьезное выражение лица.
— Шутишь, — наконец, понял он, криво усмехаясь, — ладно, если они еще придут, я с ними поговорю.
— Молодец, — похвалила я, принимая деньги за чай. Тут к Антону подошел парень с чехлом за спиной, они поздоровались, и Антон сказал:
— Гримерка слева от сцены.
Тот кивнул и скрылся в зале, а я удивленно посмотрела на него.
— Ты, что, играешь в этой "Московии"?
— Да, — кивнул он.
— Ты же говорил, что дизайнер.
— Да, а еще я преподаватель игры на классической гитаре, и вот, играю в группе.
— Бездна талантов, — покачала я головой, а он снова усмехнулся и пошел с чайником и чашками к столикам.
Замечу без преувеличения, что концерт удался на славу. Народ активно подпевал, музыка и тексты у ребят оказались трогательными и красивыми, а вокалистка, девочка лет двадцати, выглядела, как маленькая принцесса с волшеб