– Где она поставила машину? – спросил Уининк, хотя точно знал, где нашли «фиат».
– Да там же, где она и сейчас стоит. Первое место слева.
– Другие машины на стоянке были?
– Одна или две. Ну, может, три-четыре. Да я же их не считал.
– Был еще кто-нибудь из тех, кого вы знаете? Из постоянных клиентов?
– Нет. Но все, кто брал напрокат велосипеды, записаны здесь, в журнале. Ваш напарник переписал их имена и адреса. Конечно, бывает, что приезжают и со своими велосипедами. Так они и не заходят сюда, если только им не нужна карта или нужно спросить дорогу. Некоторые гуляют пешком либо бегают трусцой. Но таких я не замечаю.
Купер развернул журнал к себе. Запись, следующую после Дженни Уэстон, сделали почти через полчаса – пара из Матлока по фамилии Шарман взяла напрокат тандем. Ладно, другие записи его не касаются. Пусть их проверяет кто-нибудь другой.
– Говорила ли вам Дженни Уэстон хотя бы раз, куда она направляется? – продолжил задавать вопросы Купер.
– Нет, – ответил Дон, – но обычно она ехала на восток, по дороге к Эшборну.
– И вчера тоже?
– Верно. Если отправляешься в дорогу один, вполне разумно сообщать, куда едешь. Так, на всякий случай, – вдруг авария или еще что. Бывает, турист заблудится и не успеет вовремя вернуть велосипед. Начинаешь волноваться, вдруг несчастье случилось. А что поделаешь, если неизвестно, где его искать?!
– И Дженни тоже не вернула велосипед вовремя?
– Да. Она брала его на три часа и по билету должна была вернуть без четверти четыре. Если просрочишь время, доплачиваешь два фунта сверху. Или даже теряешь свои двадцать фунтов залога. Мы в любом случае закрываемся с наступлением темноты.
– Вы беспокоились по поводу того, что она не вернулась?
– Я подумал, что это необычно, только и всего. Многие задерживаются. Но для нее это было странно. Она никогда прежде не опаздывала, поэтому я и удивился. К тому времени, когда надо было бы закрываться, я сообщил бы начальству, а они, скорее всего, позвонили бы вам. Но, как вы знаете, молодой Марк Рупер нашел ее раньше.
Купер навострил уши.
– А вы откуда узнали?
– Мне сказал Оуэн Фокс. Он заглянул сюда из инструкторского центра, когда услышал. Мы же рядышком находимся.
– У вас такие тесные отношения со смотрителями?
– Иногда мы помогаем друг другу. Я много лет знаю Оуэна Фокса. Хороший мужик этот Оуэн.
Уининк зашел за деревянную стойку и принялся разглядывать велосипеды.
– Ух ты, а это что такое?
Он нашел машину, которая выглядела как помесь инвалидной коляски с велосипедом. У нее не было педалей, но имелись две ручки, прикрепленные к приводному колесу. Уининк уселся на сиденье и покачал руль из стороны в сторону.
– Ручной привод, – пояснил Дон, настороженно поглядывая на полицейского. – Для инвалидов.
– Здорово!
Купер почувствовал, что Уининк начинает сходить с ума: так бывало всякий раз, когда он скучал.
– Спасибо, Дон, что уделили нам время.
– Всегда пожалуйста. Вы же видите, у меня сейчас все равно нет клиентов.
– Может, позже вы обнаружите, что дел у вас прибавилось.
– Вряд ли. Не в это время года, да еще в понедельник. Каникулы начнутся лишь на следующей неделе.
– Нет, вы не поняли. Как только люди узнают об убийстве, народ сюда валом повалит.
– Шутите? – с ошарашенным видом спросил Дон. – С чего бы это им валом валить?
– Уж не знаю, как это объяснить, но так всегда бывает, – пожал плечами Купер.
– О, сюда еще наладят автобусные экскурсии, – подхватил Уининк, ухмыляясь уже в дверях. – Маньячные туры, лимитед.
– Чтоб мне провалиться! – Дон бросил нервный взгляд на загон с велосипедами. – Вот это поворот! Кто бы мог подумать, что люди так себя ведут. Может, лучше позвонить хозяину и предложить закрыться на денек?
– Закрыться? Зачем? Вы можете стать телезвездой, дружище, – сказал Уининк.
Дон неуверенно улыбнулся. Полицейские ушли, а он все смотрел на стоянку для машин, совсем не уверенный, что они не шутили.
Диана Фрай вечно об этом забывала. У нее всякий раз вылетало из головы, как полна надежд семья жертвы, когда в начале следствия они видят полицию у своих дверей. Они так верят ей, и так часто необоснованно. В основном они надеются, что их кошмар подошел к концу. Они искренне верят, что полиция сделала все возможное, но редко находится детектив, способный оправдать их надежды.
Мистер Уэстон, о чем-то задумавшись, сгребал листья в саду перед своим домом в Алфретоне. Услышав, что подъехала полицейская машина, он поднял голову и посмотрел в их сторону. Но инспектор Хитченс просто кивнул ему, и Уэстон, вернувшись к своей дорожке, накинулся на листья с таким рвением, словно хотел сровнять их с землей.
– Вы хотите еще что-то узнать? – поинтересовался он, когда полицейские подошли ближе.
– Извините, мистер Уэстон. Всего несколько вопросов, – ответил Хитченс.
– Тут уж ничего не поделаешь. Так оно и будет продолжаться снова и снова.
Семья Уэстонов занимала половину большого одноэтажного коттеджа, построенного в стиле пародии на тюдоровский двадцатых годов – сверху гипс, а снизу кирпич. О тюдоровском стиле напоминали и несколько вставленных как попало в стену кусков почерневшего дерева, которые ничего не поддерживали.
Но дом выглядел прочным и ухоженным. Передняя дверь была сделана под дубовую. Через окно Фрай заглянула в просторную переднюю: кованые светильники в форме пылающих факелов, круглая люстра с электрическими свечами и корзинка для дров рядом с кирпичным камином.
– Я взял отпуск по семейным обстоятельствам на несколько дней, – сказал Уэстон. – Не хочу оставлять Сьюзан одну. Директор моей школы – очень отзывчивый человек.
Фрай заметила, что миссис Уэстон стоит неподалеку и прислушивается к их разговору. Она выглядела бледной и усталой.
– Вы нашли Мартина Стаффорда? – спросила она.
– Еще нет, миссис Уэстон, – ответил Хитченс.
– Так значит, он сбежал.
– Рано или поздно мы обязательно найдем его.
– Он всегда был склонен к жестокости.
– Скорее всего, мы исключим его из списка подозреваемых.
Миссис Уэстон уставилась на него так, словно не поняла, что он сказал.
– Сьюзан… – окликнул ее муж.
– Я всегда говорила, что он нехороший человек, – сказала миссис Уэстон. – И всегда боялась, что этим кончится.
– По-моему, мы вам уже все рассказали о Мартине Стаффорде и добавить больше нечего, – произнес мистер Уэстон. – Может, вы найдете еще что-то в Тотли – в доме Дженни. Ну, письма и все такое.
– Хотел приползти обратно, – пояснила его жена.
– Мы уже были там, – сказал Хитченс. – И нашли вот это…
Уэстоны внимательно рассматривали фотокопию, которую им показал Хитченс. Это была скорее записка, чем письмо, – всего несколько строчек, в которых просили о встрече. Но они были адресованы Дженни и указывали на близкие отношения.
Прочитав про фруктовый вкус, миссис Уэстон побледнела еще больше.
– Здесь нет подписи, – заметила она.
– Да, – подтвердила Фрай, – поэтому мы и показываем ее вам. Вдруг вы узнаете почерк.
– Вы предполагаете, что это написал Стаффорд? – спросил мистер Уэстон. – К тому же тут нет и даты.
– К сожалению.
– Сьюзан, а я ведь уже и не помню, какой у него почерк…
– Да уж, – сказала миссис Уэстон. – То есть я хочу сказать, что не знаю. Может, это и он.
– Он когда-нибудь писал вам? Может, у вас осталось что-нибудь для сопоставления?
Уэстоны переглянулись.
– У нас еще есть та открытка? – спросил мистер Уэстон.
Миссис Уэстон подошла к буфету красного дерева и выдвинула один из ящиков, в каких всегда полно всяких ненужных мелочей. Порывшись там, она извлекла альбом для фотографий, в которых обычно хранят отпускные снимки.
– Не знаю, почему мы ее не выбросили, – сказала она. – Зато теперь вы сами увидите, что это за человек.
Фрай изучила открытку: море, пляж и отели.
– Гавайи, – сказала она. – Очень мило.
Диана перевернула открытку. Она была адресована Уэстонам и подписана «Мартин (ваш бывший зять)». Все выглядело довольно безобидно – несколько строчек о жаркой погоде, роскошном отеле и о том, какая там бурная ночная жизнь. Фраза «Уже потратил почти 2000 фунтов!» звучала так, словно писавший гордился этим достижением.
– Не уверена, что мне это о чем-то говорит, – сказала Фрай. – По-видимому, он поехал туда после развода.
– Не просто после развода – на деньги, полученные от развода, – объяснила миссис Уэстон. – Так он потратил свою долю от продажи их дома в Дерби. Не знаю почему, но, по-моему, он никогда не стремился к деньгам. Чтобы купить маленький домик в Тотли, Дженни пришлось еще и занять денег, а Стаффорд отправился на Гавайи. Открытку он прислал нам просто чтобы поиздеваться – других причин нет.
– Кроме Мартина Стаффорда, мы хотим установить личности всех мужчин, с которыми Дженни встречалась в последнее время, – сказал Хитченс.
– Вы нас уже об этом спрашивали, – ответил мистер Уэстон. – Я назвал вам несколько имен, какие знал. Больше нам ни о ком не известно. Тем более о тех, что были в последнее время.
– Она не рассказывала нам о таком, – добавила миссис Уэстон. – Во всяком случае, после Стаффорда.
– Да и когда они были женаты, – заметил ее муж, – нам все приходилось разузнавать самим. Дженни не любила ничего говорить против него. Представляете?
– Она была лояльной, – сказала миссис Уэстон. – Я всегда старалась научить ее лояльности своему мужу. Что бы ни случилось.
Мистер Уэстон не отрывал взгляда от чайных чашек на столе. Его жена все еще смотрела куда-то вдаль, мимо плеча Фрай. Ее взгляд был полон ненависти и вызова, но эта ненависть относилась совсем не к Диане. Он сверлил стену позади нее и рикошетом отражался прямо в спинку соседнего стула, по пути пронзая сердце Эрика Уэстона.
– Что бы ни случилось, – повторила миссис Уэстон.
Диану Фрай всегда завораживали эти маленькие тайные знаки, которыми обмениваются супружеские пары и которые не нуждаются в объяснении. Чтобы такое стало возможным, надо очень сблизиться со своей половинкой, хорошо знать, чем живет и дышит дорогой тебе человек.