Честно говоря, при упоминании о таэрран у меня до сих пор глаз дергался. В свое время муж моей сестры (тогда еще не муж) нацепил на нее таэрран за то, что она заставила Лодингера пробежаться с голым задом по стадиону. Ментальное воздействие на людей строго запрещено, и это, по сути, защищает нас от произвола иртханов, но тогда мне хотелось только одного: вломить нынешнему Председателю промеж глаз. Зная Леону, для нее это была жуть, даже когда об узоре на ее шее знали только иртханы. Что уж говорить, если бы знал весь мир.
– Ты сейчас о чем? – Гроу нырнул во флайс, а вернулся с фруктами и бутылкой вина. Точнее, с его остатками.
– О таэрран.
Он приподнял брови и уселся на капот.
Я подумала и последовала его примеру. Все хорошо, только пятая точка слегка мерзнет.
– Не проще ей вообще не пользоваться?
– Проще. – Гроу передернул плечами. – Но у правящих свое мнение на этот счет.
– Поэтому ты отказался войти в семью?
На меня как-то чересчур пристально посмотрели.
– В том числе.
– Ладно. Если я зацепила личное…
– Это уже давно не личное. Отец не хотел, чтобы я занимался шоу-бизнесом, считал, что это помешает первостепенным обязанностям. Я считал иначе, наши мнения разошлись.
М-да.
Дернулась от пронзивших пальцы искр, когда он передал мне бутылку. Сделала глоток, вернула ему и принялась чистить медарин. Тонкокорый фрукт, знаменитый сиреневым цветом и приторной сладостью, кислинка в которую закрадывается, только когда он начинает пропадать.
– Правда, что ты хочешь уйти?
Гроу повернулся ко мне:
– Ты никогда не тормозишь, Зажигалка?
– Очень часто, но от этого у меня потом большие проблемы. Иногда и у других.
– Ты сейчас о чем?
– Про таэрран Леоны. Это было из-за меня.
Не думаю, что это такой уж большой секрет: когда Лодингеры раздули из этой ситуации скандал, чтобы свалить Рэйнара, он в прямом эфире вынужден был заявить, за что Леона наказана и как именно. Правда слово «таэрран» там не звучало, но сути это не меняет.
– Из-за тебя проблемы могут быть только у тебя.
– Да неужели?
– Можешь мне поверить. Мы сами создаем себе проблемы, и левая пятка девятого статиста в шестнадцатом ряду тут ни при чем.
Странный у нас получался разговор. Может, дело в вине?
Или в том, что «драконий месяц» как-то странно влияет на мозги. Или в том, что рядом с ним мои мозги разжижаются.
– Твоя очередь.
– А. Про уйти.
Гроу кивнул:
– Правда.
– С чего бы?
– Иногда возникает такое чувство, что ты сделал все и больше уже не сделаешь…
– Да ладно? – скептически приподняла бровь.
– Но это не про меня. В общем-то, из-за них.
Он повел головой, я проследила его взгляд и чуть не уронила дольку на юбку.
Над черным полотном пустоши, на фоне усыпанного искрами ночного неба виднелись несколько точек. Пока еще едва различимых, но уже отсюда было видно, что из точек торчат ниточки. То есть крылышки.
– Политика и шоу-бизнес действительно не сочетаются.
Я как-то разом забыла про медарины, вино и все остальное. Дыхание стало коротким, язык прилип к небу, а взгляд – к приближающимся драконам. Летели они очень медленно: в пустошах расстояние растягивается до невообразимости. Вот и сейчас то, что казалось мне очень близким, вряд ли можно было таковым назвать.
– Не волнуйся. Сюда они все равно не подойдут.
– Я не волнуюсь.
Гроу почему-то улыбнулся, как это умеет только он. Не то действительно нормальный чело… иртхан, не то насмехается.
Крохотные драконы плясали в небе то выше, то ниже. То взмывали под самый купол тянущегося к земле неба, то падали вниз. Усилием воли заставила себя отлепиться от созерцания этой картины и посмотрела на сидящего рядом мужчину. Краями ладоней он опирался о капот, глядя туда, где звери рвались на части между небом и землей. Беснующимися стрелами взмывали ввысь, чтобы потом рухнуть в черную пропасть и снова взлететь.
Каково это – рваться между тем, что любишь, и тем, что у тебя в крови?
Эта мысль совершенно точно была лишней, но я ее уже допустила.
И точно так же допустила совершенно непонятный короткий жест, когда Гроу тоже ко мне повернулся. Провел пальцами по моей щеке, чтобы снова коснуться губами губ. На этот раз настолько медленно, горячо и остро, что я почувствовала все оттенки вина. Кислинку и терпкость раскрывающегося огнем вкуса. Рождающегося в груди и перетекающего в дрожащие от напряжения кончики пальцев, соскальзывающие с металла.
– Иди сюда. – Он сдернул меня с капота прежде, чем я успела пискнуть.
Подтянул к себе, коленями отрезая от холода машины.
– Ты что делаешь?! – выдохнула я.
– Просто не хочу тебя отпускать.
Ы?
Это прозвучало слишком… Не как фальшивая нота, а как музыкальный акцент в напряженной сцене в кино: когда тебя впечатывает в кресло, и ты с вытаращенными глазами пялишься на экран. Сейчас я вытаращенными глазами пялилась на экран… то есть в пустоши, где резвились драконы, и отчаянно пыталась соскрести себя с обивки. То есть с Гроу.
Соскребаться не хотелось от слова «совсем».
Хотелось… а вот дракон его знает что. Наверное, просто стоять рядом с ним и смотреть на Ортахарну (потому что от драконов он отвернулся), отсюда напоминающую микросхему. И я стояла и любовалась, чувствуя, как сквозь сильные руки в меня втекает тепло. Как удары сердца врываются в мои. Кровь бежала по венам, как лава под землей: обманчиво спокойно, расслабленно, до первого разлома обугленной корки на сердце.
Разлома не случилось, случился поцелуй.
Потом еще один. И еще.
Каждый – до раскаленного воздуха и сорванного дыхания. До полной потери осознания, где находишься. До яростного вброса в реальность, где мир обретал очертания контурами его губ и лица.
Близко-близко.
А потом Гроу сделал то, чего я меньше всего ждала: просто отвез меня в отель.
Просто – без журналистов, попыток продолжить (или закончить?) то, что мы начали, или чего-либо еще. Попрощался, сказал, что увидимся завтра, и оставил меня у лифтов с одной-единственной мыслью: это, чтоб его, что только что было?
«Свидание, деточка», – насмешливо подсказал внутренний циник.
Эта мысль крутилась у меня в голове, когда я смотрела на свои припухшие губы.
Крутилась, когда принимала душ и заворачивалась в полотенце. Крутилась, когда подумывала, не позвонить ли Имери, чтобы вправила мне мозги. В тот момент, когда я почти набрала ее номер, в дверь постучали.
Решительно так, настойчиво.
Прикидывая, кого могло принести ко мне ближе к полуночи, я представила Рихта, Ленарда и даже случайно перепутавшего заказ официанта из круглосуточного отельного ресторана.
Но того, кого принесло, я представить не могла точно.
Потому что когда открыла дверь, на пороге стояла Леона.
Глава 14
Танни
Убиться об скалу.
Наверное, это совершенно нормальные мысли, если в двенадцать сорок восемь по местному в дверях твоего номера появляется первая леди. И уж точно совершенно нормальные, если первая леди – твоя сестра во всей своей неповторимой идеальности. Волосы убраны наверх, строгая прическа. Безупречный деловой костюм бледно-голубого цвета в тон глазам. И клатч цвета «металлик» под туфли.
В общем, я уже говорила про идеальность?
За спиной ее маячили два бугая, читай охрана. Хотя за спиной – сильно сказано, они застыли справа и слева от двери, их шкафообразные тени скрестились на полу коридора.
Мм…
– Что, даже не пригласишь войти?
Голос ее звучал чересчур спокойно, а глаза ледяные-ледяные.
Мне звезда.
– Да ну… не ждала я тебя ближе к ночи, – шагнула назад. – Заходи, конечно.
К счастью, секьюрити остались в коридоре, Леона же вошла в номер, цепким взглядом отметив обстановку с высоты своего положения. Подобный взгляд у нее появлялся либо когда она в бешенстве, либо когда очень устала.
Может, сегодня она просто с гастролей, а?
– Ты что творишь?!
Нет, не с гастролей.
– Кофе? – поинтересовалась, стратегически отступая в сторону мини-бара.
– Танни.
– Не хочешь кофе?
Глаза ее сверкнули.
– Мне кажется или я предупредила тебя, чтобы ты держалась от него подальше?! – Как в груди моей маленькой хрупкой сестры рождается низкое рычание, одним драконам известно. Впрочем, она еще и не такие ноты берет.
– Предупредила, – хмыкнула я и сунула руки в карманы. По счастью, в халате карманы были. – Мне кажется или я уже взрослая девочка?
– Очень, – ядовито отозвалась Леона. – Только ведешь себя, как подросток в гормональной буре.
Ну, знаете ли…
– Это ты сейчас о чем? – поинтересовалась, глядя ей в глаза. – Об утренних снимках?
– И о них в том числе! Ты каким местом думала, когда соглашалась на съемки?
– Го-ло-вой! Не поверишь.
– Да ну? И давно ты захотела стать актрисой?
– Когда захотела, тогда и захотела, – огрызнулась я.
Ненавижу, когда она так смотрит: чуть приподняв подбородок, из-под длинных ресниц. А взглядом словно бетонной плитой в пол впечатывает. От мужа, видимо, научилась.
– Чудесно. – Леона шагнула ко мне. – Только тебе, Танни, уже давно не шестнадцать. И надо учитывать, что все твои хотелки неизменно скажутся на твоей репутации, в том числе и профессиональной.
– Мы сейчас точно о моей репутации говорим? – Я приподняла брови.
– Точно. – Леона сверкнула глазами. – Знаешь, что происходит в «Хайлайн Вайнерз»? Все только и обсуждают, как ты была загадочным образом уволена, а потом снова принята на работу. Почему? Потому что Джерман Гроу настоял на том, чтобы ты работала в команде спецэффектов Ильеррской и продолжала координировать проект.
Моя челюсть осталась на месте только благодаря тому, что я закусила губу. Нет, я, конечно, помнила про выставленное Гроу условие, но то, что это произойдет так скоро…
– Теперь внимание: почему это произошло? Как ты думаешь, какие выводы сделают после сегодняшних фотограмм, где он несет тебя на руках?