Сибрилла выразительно показала мне средний палец и вылетела из-за трейлера раньше, чем моя драконица успела на нее ощетиниться. Я философски посмотрела ей вслед и подумала, что это как-то не по тексту. То есть по опыту всей моей жизни – это мои слова, а Сибрилла должна отмороженно смотреть мне вслед.
Об этом и о многом другом я думала между сценами. Потому что, когда разворачиваешься рядом с лежащей на земле Хеллирией и когда нужно что-то говорить от лица Теарин, размышлять о том, что Сибрилла в курсе случившегося со мной, о том, что она меня спасает, а потом посылает на… и о том, что она хотела что-то мне сказать, а теперь не хочет, достаточно сложно. Очень некстати ближе к вечеру всплыли в памяти собственные слова на тему, что все, что она хочет мне сказать, скажет через Хеллирию, и с той минуты я уже не могла от них отделаться.
Поэтому еще одну сцену мы не досняли, но Джамира и без того была довольна: благодаря тому, что я отказалась от трюков, мы сегодня перевыполнили план. Пока вся съемочная площадка залипала на натуральные съемки, то есть на падающих в объятые пламенем обручи Гроу и каскадершу, я тщетно пыталась избавиться от мысли, почему моя драконица чуть не дыхнула огнем.
Избавиться от мысли не получалось, она оказалась слишком прилипчивой.
Сибриллино «Потому что он тебя любит!» – получилось настолько натуралистично и яростно, что теперь я вообще не была уверена в том, что она в этот момент играла.
Это наводило на очередной логический виток: что-то пошло не так. В смысле что-то в последнее время все говорят мне о том, что Гроу меня любит.
В отличие от него.
За эту мысль мне захотелось себя пнуть, но я только потерла пластиночку, которую налепила под платье сразу после вспышки с Сибриллой. Из оцепенения меня выдернул голос Джамиры:
– На сегодня закончили!
– Танни, ты вообще где? – поинтересовался Бирек. – Ты хоть видела, что они на последнем дубле творили в обручах?
– Да, – сказала я, хотя в памяти у меня был большой провал где-то между первым прыжком Гроу и голосом Джамиры.
– Да-а-а, – скептически произнес Бирек.
– Собираемся. – Гроу подошел ко мне. – Танцевать с тобой завтра будем вместе.
Танец снимался отдельно от падения, и неудивительно. Такие мощные по накалу и реалистичным трюкам сцены вообще лучше разбивать съемочными днями. Подозреваю, что сегодня исключение было сделано, потому что график и так летел дракону в одно место, а еще потому, что я отказалась исполнять трюки, и для меня сегодня напряга не было.
– Ты какого сказал Джамире и остальным, что у нас отношения? – поинтересовалась я, когда мы отошли к трейлерам.
– Я сказал, что наши отношения переживают не самые лучшие времена. – Гроу приподнял бровь.
– Нет у нас отношений! – прошипела я. – Нет и не будет! Ты женишься на Сибрилле.
– Мы расторгли помолвку, – хмыкнул он и, не дожидаясь ответа, шагнул в свой трейлер.
Я проводила его взглядом и полезла в сеть. Там действительно говорилось, что «Джерман Гранхарсен и Сибрилла Ритхарсон расторгли помолвку».
«Недолго продлилась большая любовь, – комментировал журналист и добавлял: – Здесь, с наибольшей вероятностью, замешана женщина».
У меня прямо руки зачесались написать в комментариях к статье, что этому гению дедуктивных способностей стоит попробовать себя на полицейском поприще, глядишь, его пристрелит кто-нибудь, и мир станет лучше. К счастью, сделать этого я не успела, потому что открылась дверь моего трейлера, и Гелла сообщила, что если я не хочу стирать с себя Ильеррскую самостоятельно, мне стоит поторопиться.
Пришлось торопиться.
Пока она помогала мне избавиться от грима, я одним (иногда двумя) глазом просматривала новости на интересующую меня тему.
«Мы поняли, что поспешили» – это был единственный комментарий по поводу, и принадлежал он Сибрилле. Что породило очередную волну слухов на тему Гроу, в частности, о том, что он не пропускал ни одной юбки. Количество выложенных в сеть «юбок» зашкаливало, зашкаливало и количество комментариев в адрес предполагаемой разлучницы от поклонников пары.
Потом, правда, я наткнулась на второй лагерь: кто-то поймал Гроу в объектив с разукрашенным лицом, и пошла волна на тему того, что Сибрилла – тварь и изменница и что Гранхарсен подрался с ее любовником. В особо активных местах схлестнулись поклонники первой и второй версий. Судя по количеству прикрытых цензурой на самых разных ресурсах комментариев, ни те, ни другие не стеснялись в выражениях, но даже от оставшихся у меня глаза полезли на лоб. Поэтому я отложила смартфон, искренне желая все это развидеть.
Гелла со мной разговаривала исключительно по делу, а поскольку я уже слишком устала, чтобы изворачиваться и думать о том, как потактичнее сообщить ей про мою иртханистость, я принимала эту линию поведения. Поэтому, когда мы закончили, просто попрощалась и вышла на улицу, где Гроу уже меня дожидался.
– Тебе не идут светлые волосы, – сказала я.
В гриме под Эргана он ходил со светлыми волосами и, к слову, становился еще больше похожим на отца.
Гроу почему-то ничего не ответил.
В таком молчании мы выдвинулись в сторону флайса, в таком же в него погрузились.
– Почему ты мне сразу не сказал? – поинтересовалась я.
– Я сказал тебе все, что считал нужным. – Он повернулся ко мне. – Что эта помолвка – фикция, что я не собирался и не собираюсь жениться на Сибрилле. Что ты захотела или не захотела услышать, Танни, это уже другой вопрос.
Кстати, о Сибрилле. И о том, что я не хотела слышать.
– Ты не в курсе, что она хотела мне сказать, когда только-только вернулась в Аронгару?
Гроу нахмурился:
– Она хотела тебе что-то сказать?
– О-о-очень.
– Полагаю, собиралась сообщить все то, о чем я сказал слишком поздно.
– Э-э-э…
– Сибрилла изначально была против того, чтобы оставлять тебя в неведении, – пояснил он. – По этому поводу мы с ней даже сцепились. Я сказал, что если она расскажет тебе, все отправится наблу в задницу, а она сказала, что в задницу наблу все отправится, если она не расскажет. В итоге она оказалась права.
Гроу закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, и я последовала его примеру.
Что мы имеем? Одну Сибриллу, которая согласилась прикрыть мою задницу, одного Гроу, который за меня испугался. И одну меня, которая считает себя самой умной, но в момент, когда Гроу послал меня по телефону, ни на минуту не задумалась о том, что это на него не похоже.
На Гроу, который всегда и всем все говорит в глаза, не стесняясь в выражениях.
В общем, абзац.
Смартфон пиликнул, и я открыла глаза.
«Танни, драная ты наблиха, – гласило недружелюбное сообщение. – Ты куда опять так надолго пропала?!»
В эту минуту я вспомнила, что мне еще предстоит все рассказывать Имери, и мысленно застонала.
– Как вообще объяснили все съемочной группе? – спросила у Гроу.
– Сказали, что тебя похитил псих и что ты проявила чудеса выдержки, благодаря чему осталась жива. В общем-то ни словом не солгали.
– Тергран не псих, – сказала я.
– Да ну? – Гроу тоже открыл глаза, и в них полыхнуло такое, что драконица внутри подобрала все чешуйки. – Я его не прибил на месте только потому, что не до него было. А сейчас уже поздно.
– Он потерял пару, – напомнила я.
– Я тоже. Но это не значит, что мне надо бросаться на людей.
Я моргнула:
– Ты потерял пару?! Когда?!
Гроу посмотрел на меня как на идиотку.
– Тебя, Танни, – сказал он. – Я потерял тебя. И это меня убивает.
– Я никогда не была твоей парой, – ответила я. – С парами так не поступают.
– Так – это как?
– Начнем с того, что их не бросают по телефону.
Я обещала себе к этому не возвращаться, но не возвращаться не получилось. Особенно не получилось, когда я вспомнила перечеркнутое разбитым стеклом лицо Гроу и фотку с Бэрри, которую собиралась ему показать.
– Я ждала, что ты вот-вот вернешься. – Мне было совершенно не стыдно, что на глаза наворачиваются слезы. – Я легла спать, и ко мне приползла Бэрри, потому что чувствовала, что я на взводе после нашей ссоры. Я хотела сказать, что… я уже не помню, что хотела сказать, потому что, когда ты позвонил, я забыла все.
Слезы, к счастью, не пролились, и огонь тоже. Драконица вообще притихла, что меня несказанно радовало. Сидела где-то, поджав хвост, и не отсвечивала – вот и пусть сидит!
– Знаешь, что я почувствовала тогда? – Я посмотрела ему в глаза. – В театральщине это называется «мир разлетелся на куски». Я открыла тебе свое сердце, хотя за долбаные десять лет я никому, ни одному парню не позволила подойти так близко. Да, я слышала, что ты собирался меня спасти, но… это не спасение, это полное, безоговорочное дерьмо. Дерьмо говорить женщине, что между вами все кончено, по телефону. Да-да, я помню о твоем кузене, но это не меняет того, что ты мог послать меня сразу. Прямо в том набловом коридоре, где ты высказал мне, что я ни на что не гожусь, потому что ты, видите ли, просил меня сидеть дома, а я, видите ли, не послушалась. Ты мог бы сказать мне лицом к лицу – знаешь, Танни, все, финиш…
– Не мог. – Гроу перебил меня, и внутри что-то полыхнуло. Забытое что-то, от которого весь мир снова перевернулся с ног на голову, а в одном салоне стало слишком тесно для нас двоих. – Не мог, потому что у меня не хватило бы сил от тебя отказаться лицом к лицу.
– О, ну сил у тебя хватило с лихвой, – заметила я. – А вот со смелостью малость возникли проблемы.
Зрачки Гроу вытянулись в вертикаль, но его смартфон прервал наш диалог в самый неподходящий момент. Хотя, может быть, и в подходящий, потому что меня слегка закоротило и потеплело в ладонях. В итоге я смотрела через зеркало заднего вида, как Гроу стремительно мрачнеет, и молчала. Никакого желания изображать ходячий факел у меня не было, равно как и повторять трюк с хватанием за руки. Еще меньше хотелось повторения вчерашней сцены в ванной, а чего мне хотелось по-настоящему, наверное, я бы и сама сейчас не сказала.