Бертхард подался вперед, заключая мое лицо в ладони. Я опустила ресницы, готовая почувствовать прикосновение его губ. Горячее дыхание обожгло кожу, но поцелуя не произошло.
– Я так не могу, – еле слышно произнес он, и я вздрогнула. Хриплый голос заставил открыть глаза и наткнуться на его полный боли взгляд. – Ты должна знать, Теарин. В ту далекую ночь драконов к тебе привел он.
Обстановка в кабинете Сарра накалилась настолько, что я впервые за долгое время чувствовала горящую на шее таэрран клеймом. Только сейчас вспомнила про полоску свадебного кружева, сорвала его и сжала в кулаке, глядя на застывших друг напротив друга мужчин.
– Ты должен был сказать это до свадьбы! – прорычал брат.
– Я сказал, когда посчитал нужным.
– И опозорил мою сестру!
– Я ее не позорил. – Черты лица Бертхарда стали звериными, он шагнул к Сарру.
– Правда? И что, по-твоему, подумали все, когда она сбежала с собственной свадьбы?!
– Хватит!
Я пресекла этот словесный поединок, готовый вот-вот перейти в настоящий. Шагнула между мужчинами, разделяя их, перехватила горящий огнем взгляд брата.
– Ты считаешь, что это нормально, Теа? Что он молчал все это время, а после выдал тебе это все?
– Не стоит лишний раз нагнетать. – Я обхватила себя руками. Первый порыв, когда я, поддавшись чувствам, оттолкнула Бертхарда и ушла с башни, уже миновал. Второй, когда он все рассказывал, тоже. Сейчас я отчетливо представляла себе, что он чувствовал все это время, когда носил в себе эту тайну. Способную изменить все не только в наших отношениях, но и, пожалуй, в истории.
Как я поступила бы, случись мне узнать об этом сразу? Я не знала. Знала только, что внутри, ворочаясь просыпающимся зверем, рождается дикая, звериная ярость. Не на Бертхарда, нет. На Витхара – который мало того что пришел к нему, так еще и взял с него клятву молчать обо всем.
Отправляя ко мне войско с наместником, сопровождающее Сарра, он знал, что я загнана в угол. Он знал, что обратиться за помощью мне не к кому – только к драконам.
«Я примерно представляю ход ее мыслей», – сказал он Бертхарду. «А если она к ним не пойдет?» – «Значит, этот выход ей подскажешь ты».
Я представляла Витхара, произносящего эти слова, и мне хотелось обернуться драконом. С рычанием ворваться в Аринту, вломиться в покои непробиваемого местара Даармархского и разнести все к перворожденным. Увы, драконом я стать не могла. Зато он мог, и он этим воспользовался: присоединившись к войску под видом одного из хаальварнов, Витхар лично сопровождал Сарра в Ильерру. Благодаря его силе им удалось сократить путь, не спускаясь под землю даже в самых опасных пустошах.
В те дни я была настолько подавлена, что значения этому не придала. Что касается Сарра, им задолго до выступления рассказывали о силе наместника, которого Даармархский «выделил» Ильерре в качестве временного правителя. Возможно, если бы я задумалась сопоставить все эти факты, я бы сразу все поняла, но мне было не до разъяснений, какими именно путями мой брат добирался ко мне, если он жив и здоров. Это было главным. Это, а еще независимость Ильерры.
Которую в общем-то подарил мне он!
Когда вопрос был «улажен», Даармархский ушел вместе с войском наместника. После чего обернулся и уже к вечеру следующего дня был в Аринте.
Ненавижу его! Как же я его ненавижу!
– Ладно, – произнес Сарр, глядя на меня. – Пожалуй, ты права, Теа. Нам всем нужно немного успокоиться.
Знай он, какие мысли и чувства сейчас разрывают меня на части, вряд ли брат говорил бы о спокойствии, поэтому я глубоко вздохнула. Не хватало еще внутренним, бессильно бьющимся о прутья таэрран огнем спровоцировать очередную ссору.
– И подумать, что делать дальше. Нам придется как-то объяснить случившееся. – Брат нахмурился.
– Скажем правду. – Я покачала головой. – Что свадьбы не будет.
Лицо Бертхарда окаменело, Сарр нахмурился еще сильнее.
– Теа…
– Я еду в Аринту.
– Нет! – Это мой брат и Бертхард произнесли одновременно.
– Нет? – поинтересовалась я, глядя на них. – И что вы собираетесь делать? Посадите меня под замок, как в свое время Даармархский?
Сарр помрачнел, Бертхард и вовсе словно превратился в статую.
– Тебе нельзя туда ехать, – глухо произнес он.
– Почему? – Я посмотрела ему в глаза.
– Мы не знаем, что он собирается делать. Возможно, это был далекий тактический ход, чтобы присоединить Ильерру к себе… без лишней крови.
Я усмехнулась:
– Без лишней крови? Мы сейчас точно о Витхаре говорим? О том, кто прогнул под себя все близлежащие государства, превратив Огненные земли в Даармарх?
– Теа, Берт прав, – Сарр взял мои руки в свои, – мы не представляем, какую политику он ведет сейчас и почему так долго выжидает на наших границах. Я не позволю, чтобы ты стала его заложницей. Снова.
– Я давно уже не заложница, Сарр. – Рук я не отняла, но внимательно посмотрела ему в глаза. – И я поеду туда. С твоей помощью или без.
Бертхард выругался.
– Ты ничего о нем не знаешь, Теарин! Мы ничего о нем не знаем…
– Самое время узнать, – я пожала плечами, – и понять, в каком состоянии находится граница с Даармархом.
– Нет, это невыносимо, – процедил Сарр, отпуская мои руки, – ты хоть понимаешь, что я себе не прощу, если с тобой что-то случится?
– Все, что со мной могло случиться, уже случилось, – хмыкнула я. – Так что?
Брат выругался. Очень эмоционально: словечки, которых он набрался в рядах хаальварнов, заставили меня приподнять брови.
– Прости, Теа, – выдохнул он.
Я ждала. Просто стояла и ждала, как ждали все те, кто собрался у накрытых свадебных столов. Они ждали объяснений, а я – слов брата, который так и не сообщил, станет ли помогать мне с путешествием в Аринту. Не станет – справлюсь сама.
– Мне кажется или ты уже все решила? – спросила Сарр.
– Я все решила.
– Значит, отговаривать тебя бесполезно?
– Бессмысленно.
Сарр вздохнул, забытым жестом взъерошил волосы, из-за чего длинная прядь развернулась вихром вверх. Наткнулся на взгляд Бертхарда, опомнился и мигом превратился из моего младшего брата в правителя.
– Как будете готовы, дайте знать, – сказал сурово. – Вы же не думаете, что я буду один за вас отдуваться и все объяснять?
Я едва сдержала улыбку, а он вышел.
Закрылась дверь, оставляя нас с Бертхардом наедине.
– Теарин…
– Не надо. – Я подняла руку. – Не надо, Берт. Ты должен был сказать мне об этом сразу.
– Я не мог, – он покачал головой, – я не мог, Теарин. В то время тебе нужно было поверить в себя. Скажи, смогла бы ты поверить в себя, зная, что драконов позвал Даармархский?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
– Ты развернула войско Даармарха. Для всех так навсегда и останется. Для всех ты останешься правительницей, восстановившей умирающую страну и объединившей свободную от власти Даармарха часть Огненных земель. Ты на самом деле сделала это, он всего лишь привел их к тебе, остальное сделала ты сама!
Он был прав: Витхар позвал драконов, но остались они со мной. За долгие годы между нами установилась странная ментальная связь: звери не понимали человеческую речь, но они понимали меня, хотя во мне не было сил отдать им приказ. Удивительное и странное чувство, которое не раз заставляло меня задуматься, как они, полностью свободные, приходят к иртаханам и слушают нас так же, как слышат друг друга. Через силу огня и чувств, через родство крови, которое однажды подарили нам шаманы и их последователи. Через эту удивительно тонкую и хрупкую нить, связавшую воедино два мира, которые, казалось бы, не могли существовать на одной земле.
– Просто прими этот подарок. Прими, и пусть все останется как есть. Не возвращайся в Аринту.
Бертхард шагнул ко мне и заключил мое лицо в ладони.
– Я люблю тебя, Теарин. Я безумно тебя люблю, и я не смог промолчать… знаю, я виноват, это надо было сделать раньше. Надо было сделать иначе, но каждый раз, сжимая тебя в объятиях в танце, я думал, что могу еще немного подождать. Ты – моя единственная слабость. Ты та, за кого я готов умереть, не раздумывая. Та, для кого я хочу жить. Я не прошу тебя становиться моей сейчас, я просто прошу дать нам второй шанс. Останься со мной, Теарин. Пожалуйста.
Я положила свои ладони поверх его и мягко отвела в стороны.
– Знаю, – сказала я. – Знаю, Бертхард. И ты достоин настоящей, честной, глубокой любви. Именно поэтому я еду в Аринту.
Лицо его исказилось от боли, и я сжала его руку.
– Пойдем. Скажем, что мы поспешили. – Ладонь в моей была просто каменной, но я не собиралась ее отпускать.
Не собиралась больше лгать ни ему, ни себе.
Я еду в Аринту, и я вернусь оттуда свободной. Или не вернусь вообще.
Последний раз я чувствовала себя так, когда бежала из Ильерры с Сарром. Сейчас все было гораздо проще, но я все равно не могла избавиться от чувства, скручивающего меня изнутри. Страхом это назвать было нельзя, вряд ли я боялась того, что меня ждет в Аринте. Скорее, жила от одного дня путешествия к другому, когда за каждой прошедшей ночью оставался не только отрезок пути, но и кусочек моей жизни. Что будет дальше, я представляла смутно.
Думая о той свободе, что могу обрести в Аринте, – свободе от чувств, которые по-прежнему не позволяли мне идти дальше, строить отношения с Бертхардом без оглядки на прошлое или гореть в огне танца, – я представляла, как смотрю Витхару в глаза и ничего не испытываю. Ни сотой доли того, что когда-то заставляло сердце рваться на части: ни боли, ни радости, ни отчаяния, ни счастья, ни обиды, ни нежности. Ничего. Мне хотелось верить, что так оно и будет, что я действительно смогу вернуться в Ильерру, но пока я не имела ни малейшего представления о том, каким будет наш разговор.
Для себя я решила, что если чувства к Витхару меня не оставили, если я пойму, что все оставшееся в прошлом по-прежнему душит меня, что вытряхивает из меня малейшие искры задолго до того, как они могут разгореться в настоящее пламя, я отправлюсь путешествовать. Объеду весь мир, побываю на Севере. Я достаточно сумасшедшая для того, чтобы ступить на корабль, идущий за океан.