Пламя рванулось ко мне снова, и его отголосками отозвались другие огни из глубины стилизованных под пещеры ангаров.
В эту минуту меня словно что-то пронзило изнутри.
– Сколько здесь еще драконов? – Мой голос прозвучал слишком громко.
– Двое, – ответил Рэйнар. – Миррьяр и Ррайз, они живут здесь очень давно.
– А когда был последний репортаж о Райгенсфорде? – спросила я. – У вас в городе живут драконы, и они ни разу не причинили никому вреда. Расскажите об этом.
– Райгенсфорд – закрытое заведение. Полигоны запечатаны силовыми щитами.
– Нет, – я покачала головой, – это город в городе, в котором живут драконы. Вы пытаетесь сказать людям, что они не опасны, но вы не показываете им тех, кто по своей воле остается рядом с людьми и не причиняет им вреда. Всем. И всем, кто здесь работает. Они живут рядом с нами бок о бок. Расскажите об этом, перестаньте утаивать информацию. Раскройте людям все тайны, и они с радостью примут драконов.
Заместитель ректора посмотрел на Леону с таким видом, словно в глубине его разума крутилась мысль: «Ваша сестра спятила», – но он очень стеснялся ее озвучить.
– Ему не надо никуда уходить, – повторила я. – Его мир – это мы. И драконы. Он может объединить нас. Подумай об этом, Рэйнар.
Я легко скользнула пальцами по раскаленному носу: с тех пор, как я стала иртханессой, обжечься мне было достаточно сложно. Любой избыточный жар драконица поглощала без остатка и тут же переводила во внутреннее пламя. Которым меня, к слову сказать, весьма успешно обучал управлять мой наставник. Занятия три раза в неделю во время съемок, а после завершения – каждый день (не считая этого). Училась я гораздо лучше, чем в школе, поэтому с пламенем у меня проблем не было. Равно как с вертикальными зрачками, которые вытягивались только в крайнем случае.
Второе слушание на тему меня прошло очень быстро, потому что вопрос в принципе был исчерпан. Когда я продемонстрировала мировому сообществу свои навыки по управлению вновь обретенным пламенем, от меня все отстали. Относительно, разумеется: в первый год я должна была проходить обследование раз в два месяца, чтобы убедиться, что мое пламя по-прежнему ведет себя адекватно.
Ладонь впитывала жар огромного носа, веки зверя сомкнулись, а после раскрылись на полную.
– До встречи, Тергран, – сказала я. – Ты ее обязательно найдешь. Свою драконицу.
Дракон зарычал, пригнулся, словно не хотел меня отпускать.
Пришлось задержаться и гладить горячий нос до тех пор, пока он сам не отодвинулся, не убрал морду. До той минуты, пока не оттолкнулся и не взмыл ввысь, кружа над Райгенсфордом.
Я посмотрела на огромную, скользящую над полигоном тень, проводила взглядом алого зверя и направилась к дверям.
– Созвонимся, – сказала Леоне и, когда Рон взял мою руку в свою, судорожно вздохнула.
На обратном пути я молчала, хотя правильнее будет сказать, мы молчали.
Только когда флайс Рона опустился на парковку Мэйстонского телепорта, я вздохнула.
– Спасибо за то, что был рядом, – произнесла я.
– Ты удивительная, Танни.
– Удивительная Танни, так и запишем, – сказала я. Если честно, я была оглушена не меньше его.
– Пойдем. Провожу тебя к ВИП-терминалу. И не забывай, что мы с Янирой через два месяца ждем тебя на свадьбе, – напомнил Рон.
– У меня уже скоро все знакомые переженятся, – фыркнула я.
Рон как-то странно на меня посмотрел.
– Прости. Юмор не в тему. Мне просто на свадьбах нельзя пить, поэтому я такая злая.
Тут я поняла, что Рон смотрит не на меня, и обернулась.
У стеклянных дверей телепорта, где суета не стихала даже ночью, стоял Гроу.
Он тоже на нас смотрел, и вот если взгляд Рона можно было назвать странным, то взгляд Гроу я даже не представляла, как назвать. Он приблизился к нам, остановился напротив Рона, но протянутую руку не принял.
– Значит, тебе нужно было побыть одной, да, Тан?
Я настолько растерялась, что не сразу нашлась, что сказать. Зато нашелся Рон:
– Рад был встрече, Танни. Надеюсь, скоро увидимся. – Он обнял меня, а потом развернулся и зашагал к парковке.
– Ну и что это только что было? – спросила я, когда Рон отошел на достаточное от нас расстояние.
– Не знаю. Решай сама. – Гроу кивнул. – Возвращаешься? Остаешься?
У меня повторно отвисла челюсть.
– Ты не с той ноги встал сегодня? Если да, то я совершенно тут ни при чем.
– При чем, Танни. Ты тут совершенно точно при чем. Я предлагаю тебе поехать с тобой, и ты говоришь, что хочешь побыть одна. Что тебе нужно встретиться с Имери и все такое. Зато когда я приезжаю тебя встретить, рядом с тобой этот чешуйчатый хрен.
– Рон не хрен, – возразила я.
– Хрен, хрен, – сообщил Гроу. – Так что?
Это был самый странный разговор в моей жизни.
– Что «что»?
– Я уже спрашивал, возвращаешься ты или остаешься.
– Возвращаюсь! – рыкнула я. – И да, все прошло относительно неплохо. Спасибо, что спросил.
– Непохоже, что тебе нужна моя поддержка.
– Гроу! – прорычала я. – Тебе бы Рону спасибо сказать за то, что меня не бросил и развлекал разговорами, чтобы я не свихнулась по пути в Райгенсфорд…
– Спасибо ему будешь говорить сама. Я точно так же мог развлекать тебя разговорами по пути в Райгенсфорд, но ты почему-то предпочла его.
На этом он указал в сторону дверей, при этом таким театрально-издевательским жестом, что мне захотелось пнуть его побольнее.
– Знаешь, – язвительно заявила я, – мне очень приятно, что ты так обо мне заботишься.
– Я о тебе действительно забочусь, Танни. Но тебе на это насрать.
Чувствуя, что еще немного – и я ему что-нибудь подпалю (что не совсем честно, учитывая, что защищаться он не может), я замолчала и принялась считать рекламные ролики модной марки шампуня, которые внутри здания телепорта светились буквально везде. Не представляю, во сколько это им обошлось. Неужели производство шампуня настолько выгодно?
Я вот подумывала о том, чтобы взять один крупный заказ на спецэффекты еще до рождения малыша, потому что сколько не смогу работать после – большой вопрос. Вообще-то сумма гонорара (хоть Гайер и пытался отжать из нее все, что можно, и это юридически допускал контракт за разные промедления по моей милости) позволяла мне лет пять спокойно жить без работы и не заморачиваться, но мне не хотелось сидеть без дела. Ну и, признаюсь честно, по спецэффектам я скучала. Правда, для себя поняла, что работать в офисе – это не мое. Нил предлагал вернуться в «Хайлайн», но я отказалась, сказала, что они всегда могут привлекать меня как внештатного специалиста.
ВИП-телепорт хорош тем, что ты проходишь через него быстро, и спустя полчаса мы уже были в Зингсприде. Курточку я тут же сняла: прохлада осени в Мэйстоне в Зингсприде переходила в привычную духоту и влажность. Скоро еще начнется сезон дождей, и дышать можно будет только в кондиционированных помещениях, а по улицам передвигаться короткими перебежками.
– Ладно, Гроу, – сказала я, когда мы сели во флайс. Я чувствовала, что уже достаточно остыла и готова к продолжению нашего разговора. – Давай начистоту. Какие у тебя ко мне претензии?
Он покосился на меня.
– Ты психологических учебников перечитала, Ладэ?
А нет. Не остыла.
– Да что не так?! – рявкнула я.
– Все! – огрызнулся он.
И замолчал. Флайс стартанул наверх так, что у меня желудок подскочил к горлу.
– Если собираешься так водить, скажи сразу, я выйду.
– Прямо здесь? – уточнила эта зараза.
– Если понадобится. Я не собираюсь рисковать ребенком из-за того, что его папаша не в настроении.
– Его папаша, – хмыкнул Гроу, – в последнее время только и делает, что терпит закидоны его мамаши. Но иногда у папаши кончается терпение, и тогда его мамаша делает большие глаза и говорит: «Ой, что случилось?!» Так, как будто понятия не имеет, что на самом деле случилось.
Я сложила руки на груди, чувствуя, как в кончиках пальцев начинает покалывать. Спасибо наставнику, я знала, как с этим справляться: перенаправить пламя по контурам внутри тела.
– Его мамаша, – ответила я в тон ему, – только что спросила у его папаши, что случилось. На что тот поинтересовался – не перечитала ли она психологических учебников. Вопрос: у кого больше закидонов, у папаши или у мамаши?
Гроу так мазнул по панели, что нас только чудом не снесло в поворот.
Долгое время (целых минуты две) мы молчали, потом он наконец произнес:
– Я устал, Танни. Устал быть рядом с тобой и не с тобой. Устал от того, что ты постоянно во мне сомневаешься…
– Я не…
– Дослушай. Ты постоянно сомневаешься в том, хочешь ли со мной быть, а у меня уже не хватает сил все это слушать.
– Я никогда ничего такого не говорила!
– Нет, но ты и другого не говорила. – Он смотрел только на дорогу, прищурившись. – Ты вообще ничего не говоришь.
– А ты спрашивал?! – поинтересовалась я.
Гроу повернулся ко мне.
– Оттого что я спрошу, что-то изменится?
– А ты попробуй.
– Хорошо. Я хочу быть с тобой, Танни. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой. Хочу держать тебя в объятиях и ловить ладонями минуты, когда толкается наш ребенок. Хочу, чтобы ты переехала ко мне. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Я таскаю с собой кольцо, но всякий раз, когда я собираюсь сделать тебе предложение, ты куда-то сбегаешь. У тебя появляется срочное дело: чаще всего Ленард, или ты немедленно хочешь спать, или тебе надо гулять с Бэрри.
– Мы вместе гуляем с Бэрри! – возмутилась я.
– Вот об этом я и говорю, – хмыкнул Гроу. – Я выдал тебе все, что чувствую, а ты заметила только Бэрри.
Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыла.
– Не знаю, – сказала я. – Не знаю, что на это ответить.
– В этом-то и проблема, Танни. Ты не знаешь, что на это ответить, и чем дольше ты этого не знаешь, тем сильнее от меня отдаляешься.
– Это не так.
– Реально?
Мы опять замолчали.