Который оказался прав.
Прав в том, что моя сестра хладнокровно спланировала и вывела меня на решение, которое я принимала под каждый рвущийся внутри меня нерв.
«И что бы ты сделала, заранее зная о том, каков приговор Мелоры?»
Не хочу.
Я не хочу думать об этом сейчас. Я вообще не хочу об этом думать.
Обратно я тоже шла через зал, по которому меня вел Тергран. Навигатор показывал более короткий путь, но мне было без разницы. Остановившись над фреской, я смотрела на оборот, изображенный внизу. Солнце уже сдвинулось, и сейчас это была просто картина без всякого огня и прочего.
— Ты поступила правильно, Танни.
Правильные слова от неправильного мужчины: подошедший Тергран остановился рядом.
— Наверное.
— Куда тебя отвезти?
Странное предложение. Учитывая то, что мне и ехать-то особо здесь некуда.
А в Зингсприде?
При мысли об этом сердце сжалось в орех, таким и осталось. Я смотрела на фреску до тех пор, пока молчание не зазвенело в ушах. Стараясь не думать о том, что Тергран рядом со мной тоже стараниями сестры и что все в этом городе — ее стараниями или близко к тому, оттолкнулась от перил и ответила:
— К Имери.
ГЛАВА 14
Теперь я могла любоваться городом, в котором жила, сколько душе угодно. В смысле сейчас, когда мы особо никуда не спешили, пейзажи мимо проносились уже не с такой скоростью. Мэйстон разрастался, как и любой современный город, но новые районы не вызывали во мне почти никаких чувств, в отличие от тех, где мне частенько доводилось бывать.
«Маунтин Молл» — сто двадцать этажей развлечений и магазинов, где мы с Имери шлялись с этажа на этаж, из примерочной в примерочную или зависали в просторных 3D-кинозалах. Мэйстонский парк, где мы с друзьями собирались все вместе и валялись на траве, а в конце этих пикниковых посиделок начинались споры, кто будет собирать одноразовую посуду и прочее. Через наш старый район мы не летели, потому что окраина осталась в стороне, но стоило мне увидеть Четвертый остров, захотелось попросить водителя развернуть флайс.
Здесь каждый клочок земли был пропитан воспоминаниями, связанными с Леоной. И с Миком, потому что ту неделю, что мы были вместе, зависали преимущественно здесь. Наверное, мне еще тогда надо было задуматься, что если парень, обладатель самой крутой тачки в школе и словно магнитом притягивающий внимание большинства девчонок, особо никуда тебя не вытаскивает (за редким исключением), он просто тебя стесняется. Хотя сомневаюсь, что дело было именно в этом. Не уверена, что Мик вообще чего-то стеснялся.
— Скоро будем на месте, — сказал Тергран.
— Ты так хорошо все помнишь?
— С Четвертым у меня связано много воспоминаний.
— Ну да, — сказала я. — Сложно забыть место, где тебя чуть не убили.
Впрочем, тут же добавила:
— Прости. Иногда во мне просыпается черный юмор.
— Он у всех иногда просыпается, — хмыкнул он.
У меня перед глазами снова встала картина: Леона возвращается домой поздно ночью после выступления в Ландстор-Холл. Мы цапаемся из-за того, что я все еще не в постели, серьезно так, а утром меня ждет завтрак, и хотя мне хочется вывалить его сестре на голову (с прощением у меня вообще туго), я сажусь и мрачно жую. Леона что-то говорит, и вот я уже понимаю, что просто не могу на нее злиться. Обычно она встает поздно после ночных смен, но сейчас поднялась, чтобы проводить меня в школу. Несмотря на то что под глазами круги, а говорит чуть тише, чем обычно, — у нее иногда бывало такое, когда надо поберечь голос. Я собираюсь в школу, и вот мы уже вместе хохочем над каким-то идиотизмом в юмористическом утреннем шоу «Проснись и вой».
Чтобы отвлечься от воспоминаний, чуть подаюсь вперед.
— Расскажи мне лучше, как так получилось, что ты меня встречал, если ушел в отставку.
— То, что я в отставке, еще не значит, что я не в курсе всех дел.
Мне хочется спросить, как Рэйнар его вообще отпустил после стольких лет, но я понимаю, что это лишнее.
— То есть ты выяснил, что я приезжаю, и…
— И решил тебя встретить, да.
— Но это служебный транспорт.
— А я злоупотребляю бывшим служебным положением.
У меня даже уголки губ дергаются слегка.
— Так и скажи, что просто захотел со мной встретиться, — фыркаю я.
— Вообще-то, Танни, это действительно так.
Неожиданный ответ.
Откинувшись на спинку, интересуюсь:
— Хотел посмотреть, что из меня выросло?
— Да.
Наверное, неловкость после своего заявления он почувствовал тоже, потому что в салоне стало тихо. Впрочем, даже если бы и не стало, мы уже прилетели: опустились на верхнюю парковку нашего дома, с которой топать до нашей квартиры было ближе всего.
— Спасибо, что подбросил, — сказала я и вышла из флайса поспешнее, чем рассчитывала.
— Танни, если я тебя чем-то обидел… — Тергран шагнул следом за мной.
— Да нет. — Я отмахнулась. — Просто у меня не совсем разговорное настроение. Сам понимаешь.
— Понимаю, — сказал он. — Номер водителя я оставил твоим сопровождающим, как только потребуется…
— Да, позвоним.
Наверное, это было не очень вежливо, но мне просто хотелось остаться одной. Еще на полпути к лифтам я поняла, что ехать к Имери было дурацкой идеей. Если Четвертый остров — скопище воспоминаний, то этот дом и подавно. Настроение у меня ухнуло ниже уровня подземки, и я с трудом справилась с желанием развернуться и позорно сбежать. Остановило только то, что бежать было особо некуда.
А Гроу, наверное, уже прошел обратный телепорт.
На этой мысли я отвесила себе пощечину и чуть ли не силой затолкала в лифт. Следом погрузились вальцгарды, и знакомой дружной компанией мы поднялись на нужный этаж. Вот и холл, в котором Мик зажимал меня у стены, в котором я ругалась страшными словами, потому что забыла дома ключи, а Леона умудрилась куда-то свалить и выключить телефон, где мы с Марром чуть не подрались из-за того, что он решил, будто мой шарф с помпонами — это игрушка.
Да, определенно ехать сюда было не самой лучшей идеей, но отступать было уже поздно, и я просто нажала кнопку звонка.
— Гар, я же тебе сто раз говорила: проверяй ключи! — рявкнула Имери, распахнув дверь.
Осеклась, замерла, глядя на меня, а потом так же резко эту дверь захлопнула. И тут же распахнула снова.
— Танни Ладэ, — язвительно протянула подруга, сложив руки на груди. — Что такого должно было случиться в твоей жизни, чтобы ты обо мне вспомнила?
За спиной мелькнул знакомый холл, где я когда-то скакала на одной ноге, потому что не получалось расшнуровать кроссовки, и тогда я сделала то, чего уж точно не собиралась делать. Проще говоря, разревелась.
— Ну, ты красотка. — Имери откровенно ухмыльнулась, зажевывая палочки с беконом огромной ложкой замороженного крема.
В ответ я запустила в нее скомканным сипроновым[1] платочком. Подруга ловко увернулась, а потом подвинула ко мне банку с кремом, из которой торчала вторая ложка. Мы сидели в ее спальне, точнее, теперь уже в их с Гарджером, которая когда-то принадлежала Леоне. Мою комнату они переделали под геймерскую: ее парень жить не мог без виртуальной реальности, и первое время я подкалывала подругу на тему, что она будет делать, если он оттуда не вернется.
В том, чтобы сидеть вот так на кровати и есть хрустящие палочки со вкусом бекона и замороженный крем, было нечто очень родное. Настолько родное, что даже сейчас, с опухшими от слез глазами я чувствовала себя несоизмеримо лучше.
— В общем, я рада, что ты восприняла мой совет насчет парня буквально и перешла к активным действиям.
— Угу. Только ничего хорошего из этого не получилось.
Имери покосилась на меня.
— У тебя сейчас соплями мозг забит, поэтому твой пессимизм мне понятен.
— Да ты что? — фыркнула я.
Поняла, что по поводу соплей она права, и потянулась за платочком, который в коробке оказался последним. Имери я рассказала все (начиная со своего устройства на главную роль, падения с балкона и заканчивая тем, что случилось сегодня). Знала, что она не спалит и что даже ее парню ничего из нашего разговора не станет известно. К тому моменту, когда я замолчала, во мне кончились и слезы и силы, а она посмотрела на меня и философски изрекла:
— Не знай я тебя так хорошо, Танни Ладэ, решила бы, что ты вешаешь мне на уши чешую, чтобы оправдаться и сохранить дружеские отношения.
Я посмотрела на нее сквозь пелену слез, пытаясь собрать мысли в кучу, а Имери добавила:
— Считай, что ты прощена.
После этого мы ржали минут пять и не могли остановиться. Потом Имери притащила снизу крем и палочки, и когда открывала крышку, ляпнула большой кусок замороженного крема на пол. Выдала такое, после чего мы продолжили хохотать до слез и только недавно относительно успокоились.
— Рассказываю, — произнесла Имери. — Твой парень сейчас в шоке от того, что случилось. Ему пять лет условно дали, спорим, ты бы тоже была в шоке.
Я выразительно подняла ложку с мороженым, и она кивнула.
— Поняла. Юмор неуместен. В общем, исходя из того, что я услышала, а услышала я немало, у вас первая семейная ссора.
— Че-го? — переспросила я.
— Семейная ссора. Это когда вы решаете жить вместе, потому что цветочки-букетики, ох-ах и трах-трах-трах, а потом выясняется, что эта скотина не может даже трусы бросить в корзину для белья, напрочь забывает о том, что вы договаривались сходить в кино, и берет билеты на матч с друзьями, а ты сидишь как дура с оплаченной бронью, заказанным на вечер столиком в ресторане и готова голову ему открутить.
— Не знаю, можно ли эту ситуацию приравнять к билетам на матч…
— Мофно, — сказала Имери с набитым ртом. — Знаешь почему? Потому что это называется притирка. Вы узнаете друг друга, вы драконитесь, потому что он любит быстро и когда ты мордой в подушку, а ты — когда медленно и с предварительными ласками.