– Что ты хочешь этим сказать?
– Это из-за Мака. Ты не можешь вынести того, что я взяла ее вместе с Маком, и теперь, когда она сбежала, должна иметь дело с ним.
– Не придумывай.
– Тогда в чем дело?
– Наташа, я партнер в этой фирме. Если ты отстраняешься от дела в середине процесса, мы не только несем финансовые потери, но и наша репутация страдает. Как легко, ты думаешь, нам будет подцепить выгодного клиента в другой раз, если люди будут бояться, что их бросят в шторм на полпути?
– Откуда они об этом узнают? Я могу вернуться завтра. Объясню все Харрингтону. Он поймет.
– В отличие от меня. Ты бросаешь все, – он сделал ударение на этом слове, – ради ребенка, который тебе даже не симпатичен, и ради бывшего мужа, который превратил твою жизнь в сущее наказание. Что ж, желаю удачи, – произнес он ледяным тоном. – Надеюсь, жертва не будет напрасной.
Здание никогда не отличалось крепостью. Но на этот раз дверью хлопнули с такой силой, что с полок свалилось несколько книг.
Бо первый услышал этот звук. Он настолько устал, что последние полмили Сара плакала от стыда, что заставляет его двигаться дальше. Он еле переставлял ноги, свесил голову, каждый его утомленный мускул умолял разрешить ему остановиться. Но у нее не было другого выхода. У нее самой все болело, от усталости суставы не сгибались, но она понуждала его идти вперед. Наконец она увидела на указателе, что ферма Уиллетт находится в полумиле направо, слезла и пошла пешком, чтобы хоть так облегчить ему жизнь. Она совершенно выбилась из сил. Слезы текли по лицу и смешивались с дождем.
Вдруг они услышали это. Звуки принес порыв ветра: удар, хрип, визг, громкие мужские голоса. Потом все стихло: ветер изменил направление. Бо тотчас преобразился. Вскинул голову, забыв об усталости, и остановился, повернувшись всем телом в сторону странных звуков. Папá как-то сказал, что лошади – циничные создания. Они всегда ожидают худшего. Храбрый Бо задрожал. Сара напрягала слух, пытаясь понять, что происходит, и ее тоже охватила дрожь. Звуки были едва различимы, но было ясно: случилось что-то ужасное.
Они двинулись дальше. Бо пустился легким пугливым аллюром. Он страшился того, что может увидеть, но любопытство пересиливало. Как женщина в ночной рубашке из фильма ужасов.
Они остановились в воротах, глядя на происходящее перед ними. Посередине двора стояла огромная фура. Задние дверцы открыты. Внутри свет. В темноте ярким пятном выделялось что-то красное. Женщина в стеганой куртке согнулась на краю пандуса, закрыв руками лицо. Внутри двое мужчин удерживали лошадь. Она как-то странно изогнулась. Круп опущен, головы и шеи не видно. Похоже, на нее свалилась перегородка, и мужчины пытались ее освободить, громко крича и жестикулируя.
Повсюду была кровь. Она покрыла пол, забрызгала металлические борта трейлера, пропитала воздух, и Сара почувствовала привкус железа на губах. Бо захрапел и попятился в страхе.
– Не останавливается. Боб, дай еще один бинт.
Какой-то мужчина стоял перед лошадью на коленях, делая укол. Отбросил шприц. Руки и лицо были в крови. Ноги лошади дернулись в конвульсии. Другой мужчина, более плотный, чертыхнулся: копыто ударило его в колено.
– Ветеринар в пути! – крикнула женщина. – Будет здесь через несколько минут. Он у Джейка.
Она влезла в фургон и попыталась поднять перегородку.
– У нас нет в запасе ни минуты.
– Могу я чем-нибудь помочь?
Женщина обернулась, увидела Бо, Сарину шапку для верховой езды и поняла, что Сара могла бы пригодиться.
– Поставь его там, милая, и помоги мне поднять эту штуку.
– Джеки, она не застрахована, – проворчал старший из мужчин, откручивая болт в полу.
– Иначе нам его не освободить, – сказал мужчина с сильным ирландским акцентом. – Боже правый, как тебя угораздило, старина, попасть в такую катавасию? – Его голова исчезла за перегородкой. – Это успокоительное ни черта не действует. Джеки, у тебя есть еще один шприц?
Сара поставила Бо в стойло и кинулась обратно к грузовику.
– В офисе есть шкафчик! – крикнула ей женщина. – Он открыт. Найди бутылку, на которой написано… черт, забыла название… ромифидин. И шприц. И принеси сюда, ладно?
Сара бросилась бежать со всех ног, возбужденная этой вселяющей ужас обстановкой и возней в грузовике. Отыскала в шкафчике нужную бутылочку и шприц в пластиковой упаковке. Когда она примчалась обратно, женщина уже протягивала руку.
– Бог мой, Джеки, мне кажется, он отщелкнул ее, – сказал мужчина внутри грузовика.
В его голосе слышалась безысходность. Кровь стекала с резиновых ковриков на вымощенный булыжником двор. Сара смотрела, как маслянистые овалы растекались вокруг каждого камня.
– Дай ему успокоительное, не повредит. А если он на грани, поможет продержаться. Где этот чертов ветеринар?
– Сюда. – Джеки показала Саре. – Попытайся удержать ее.
Сара запрыгнула в грузовик и ухватилась за низ перегородки, которая была плохо закреплена. Руки скользили, мокрые от крови. Она смотрела на двор, стараясь не глядеть на лежащую рядом лошадь.
Джеки зубами разорвала упаковку шприца. Сняла с бутылочки крышку и проткнула иглой, набрала лекарство и протянула в фургон. Сара дернулась: задняя нога чуть не ударила ее.
– Милая, ты в порядке?
Она молча кивнула. Мужчины были в крови с головы до ног. Вокруг крупа лошади образовалось тошнотворное липкое болото. Оно двигалось медленно, зловеще, пульсируя. Сара увидела кровь и на своей одежде.
– Ну, ну, старина. Будет, – успокаивал лошадь ирландец. – Будет. Джеки, у него глаза закрываются. Похоже, последний укол подействовал. Но мне не дотянуться до ноги, пока мы не поднимем эту перегородку.
У Сары заболела спина, но она молчала. Двор осветили слепящие фары, и она подняла голову. Хлопнула дверца, послышались шаги. По пандусу взбежал рыжий мужчина, открывая на ходу чемоданчик.
– О черт! Ну и картина!
– Тим, похоже, он повредил ногу.
– Сколько крови! Как долго она идет?
– Несколько минут. Я наложил кровоостанавливающий жгут на переднюю ногу, но он грохнулся.
Ноги лошади почти перестали двигаться. Она слабо взбрыкнула несколько раз. Ветеринар согнулся, повернувшись к Саре спиной, и начал осмотр. Его заслонял ирландец и уцелевшая часть перегородки.
– Не знаю, как он это сделал. Запаниковал, когда мы загружали годовалого жеребенка, подпрыгнул и каким-то образом задел верх перегородки. Подался вперед, и вся конструкция рухнула на него. Все случилось так молниеносно, что я и глазом не успел моргнуть.
– Не перестаю удивляться, сколько бед могут навлечь на себя лошади. Ладно, давайте избавимся от этой штуки, чтобы я мог осмотреть его получше. Вы, девочки, толкайте круп, а мы потянем его вперед и освободим переднюю часть.
Сара напрягла все свои силы и быстро вспотела. Рядом работала кудрявая женщина, раскрасневшаяся от напряжения. От ее куртки пахло кровью и сигаретным дымом. Наконец огромная центральная перегородка была снята. Они аккуратно вынули ее, снесли вниз и поставили у борта.
Джеки отерла руки о джинсы, не обращая внимания на оставленные следы.
– Ты в порядке?
Сара кивнула. Ее собственные джинсы были красными от крови.
– Уходи, – сказала женщина. – Больше помощь не нужна. Пойдем в офис. Поставлю чайник. Хочешь чая?
Мысль о чашке горячего чая была такой соблазнительной, что Сара потеряла дар речи. Она прошла за Джеки в маленький офис и села, куда ей указали. Стул из серого пластика сразу же оказался заляпан кровью с ее одежды.
– Чертова кровавая работа. – Джеки налила воду в чайник. – В год не больше двух потерь, но каждый раз переживаю. Том не виноват. Он один из самых аккуратных. – Она оглянулась. – Сахар? Помогает от стресса.
– Да, спасибо.
Сару трясло. Она взглянула на лошадь, когда убрали перегородку: она была похожа на Бо.
– Положу два. И себе два. Эта лошадь, сколько крови…
На одной стене висела белая доска, на ней четырнадцать кличек лошадей. Документация. Правила Министерства экологии, продовольствия и сельского хозяйства. Список телефонов экстренной помощи. Визитные карточки перевозчиков, рождественские открытки и фотографии безымянных лошадей. На одном снимке Сара узнала Джеки.
– Держи.
Она взяла чашку окоченевшими руками, наслаждаясь ее теплом.
– Подожду с другими. Если его спасут, остальные могут подождать.
– Думаете, он выживет?
– Боюсь, нет. – Джеки покачала головой. – Не видела еще, чтобы лошадь навлекла на себя такую беду. Он должен был сильно ударить ногой, чтобы отщелкнуть перегородку. А у этих породистых лошадей слабые ноги… – Она тяжело опустилась за стол и взглянула на часы, потом на Сару, будто увидела ее в первый раз. – А ты припозднилась. Не местная?
– Мне… мне вас порекомендовали. Нужно стойло на ночь.
– Куда-то направляешься? – Джеки ее внимательно рассматривала.
Сара отхлебнула из чашки. Кивнула. Если последние месяцы и научили ее чему-то, то это говорить как можно меньше.
– Ты маленькая совсем.
– Все так говорят. – Сара встретилась с ней взглядом и выдавила улыбку.
– Мы можем дать тебе стойло. – Джеки открыла большую канцелярскую книгу. – Похоже, одно останется незанятым. Как зовут твою лошадь?
– Бошер.
– Паспорт?
Сара порылась в рюкзаке и протянула ей паспорт:
– Все прививки в порядке.
Джеки полистала страницы, выписала номер и вернула документ.
– Мы берем двадцать пять за ночь, включая сено и корм. Твердый корм за дополнительную плату. Скажешь, что ему нужно, и я распоряжусь.
– Мы сможем остаться на пару дней? Мне нужно спланировать дальнейший маршрут.
– Оставайся, сколько тебе надо, милая. – Джеки вертела шариковую ручку в руке. – Только плати. Оставь мне контактный номер.
– А я могу здесь остановиться?
– Только если хочешь спать на соломе. – Джеки вздохнула. – Ты не забронировала себе номер в гостинице?
– Я думала, это место для людей тоже.