оединения тел — одновременно на физическом и энергетическом планах. Недаром рогн предостерегают, что для них половой контакт может закончиться смертельным возгоранием центров. Но что нас не убивает, то делает сильнее. Наставница верила в нее, иначе не отдала бы замуж. И не остановила, когда протянула руку в Цветок. Но почему и Илье это сошло безнаказанно?..
Нет, пока не будет думать об этом. Резонанс установлен, и на уровне, который она считала возможным только для рогн — это главное!
Селина вытянулась на постели как мертвая, грудь еле вздымалась и опускалась. Илья с тревогой наклонился над ней:
— Что с тобой?
Селина открыла глаза и слабо улыбнулась. — Ничего. Я просто перешла на зрение рогн, мне ведь нужно прочувствовать тебя на энергетическом уровне. Нам говорили, что лучше секса пока ничего не придумали. Но ощущения были… ошеломляющие.
— И что ты видела? — пробурчал Илья.
— Энергетическую структуру твоего организма: чакры, меридианы, потоки энергии. Не волнуйся, твоих мыслей я не читала, и все было очень красиво. Тебе надо посмотреть учебный фильм для рогн, я скачаю из нашей закрытой сети. Но реальность… она потрясает. И физическое удовольствие на этот раз получила, так что стоило выйти замуж.
Она прыснула, а Илья откинулся на подушку. — Ну, похоже ты пришла в себя. Я было испугался.
Селина зевнула и уже сонно пробормотала: — Это приятно, когда за тебя беспокоятся. Но давай спать, эти ощущения с непривычки выматывают.
Утро провалялись в постели, а после завтрака поехали в полицейское управление. Селина поучила пользоваться трансидом.
— Активируешь касанием пальца и говоришь: «мувекс». Если нужна я — «Селина». Не хочешь, чтобы разговор слышали другие — «экранирование». Можешь создать значки, если тебе это удобнее. У тебя серьезный аппарат, сквозной квантовой связи. Внутренние трансиды такими не бывают.
— Ты разбираешься в электронике? — удивился Илья.
— Ага, — беспечно отозвалась Селина. — Всех рогн учат, как безопасно пользоваться ею, и как блокировать.
Похоже, облик управлений полиции за сто лет не изменился: чугунная решетка вдоль фасада, колонны при входе и массивная дверь. Дежурный поднес к конторке карточку Ильи, потом Селины, и поднял глаза:
— Вас не приглашали.
— Жена имеет право сопровождать мужа повсюду, — сухо парировала Селина. — «Акт о правах женщин», пункт пятый.
Дежурный чуть скривился: — Ладно, идите. Робот вас проводит.
Откуда-то вынырнул уже знакомый полицейский робот и покатил вперед. Илья покачал головой:
— Ты и право знаешь?
— Обязательный курс, — вздохнула Селина. — Только уже не в школе, а в институте рогн. Помогает кое-кого ставить на место.
В отделе регистрации робот остановился у кабинета с табличкой «Старший инспектор». Дверь не растворилась в воздухе, а просто открылась — в полиции блюли традиции. Инспектор в синей форме привстал из-за стола:
— Господин и госпожа Варламовы, здравствуйте. Извините, что отвлекаю от медового месяца, — он едва заметно усмехнулся. — Садитесь.
Стулья с высокими спинками, шкафы вдоль стен — всё будто застыло с XXI века. Илья отодвинул стул для Селины:
— Зачем вызывали? Ко мне какие-то претензии?
А любопытно, причастна ли здешняя полиция к инциденту в Усть-Нере?
Инспектор с явной досадой посмотрел на Селину:
— Илья Толуманович, могли бы мы поговорить наедине?
Селина глянула искоса, но Илья не стал размышлять. — Нет, — сказал он. — Я пока чужой в вашем мире и нуждаюсь в помощи. Кстати, у вас прогресс, в мое время жену бы со мной не впустили.
На лице инспектора появилось такое же выражение, как у дежурного.
— Да, — вздохнул он. — Илья Толуманович, проблема вот в чем. При регистрации брака данные поступают в нашу информационную сеть, и она сразу выдала сигнал тревоги. Правонарушений за вами не числится, про вас вообще ничего нет (Селина опять глянула на Илью, но не сказала ни слова). Однако дата рождения… она попадает в «красную зону». В это время, или чуть позже, родились те, кто стали участниками первых звездных экспедиций. И карточка у вас такая же, как у них. В субсветовом полете время течет медленно, и кто-то мог уже вернуться, не особенно постарев. Понимаете, мы не знаем, кто вернется — те же люди, что улетели, или… вдруг их подменили? Мы так и не знаем, что нас ждет в дальнем космосе.
— Я не знал об этих экспедициях, — покачал головой Илья. — А связи с ними нет?
— Нет, потеряна. И это тоже повод для беспокойства. Вот почему вы нас заинтересовали, Илья Толуманович. Не поясните, где вы пропадали сто лет? Иначе мы будем просить о специальном расследовании.
— Нет нужды, — буркнула Селина. — Такие вопросы уполномочен решать консилиум рогн. В сомнительном случае окончательный вердикт выносит старшая рогна. «Пакт о рогнах», статья 21.
— Вы хорошо подкованы, — поморщился инспектор. — Но зачем прибегать к юридическим процедурам? Просто удовлетворите наше законное любопытство, Илья Толуманович.
— Пожалуйста, — сказал Илья. Давно придумал, что говорить, и игнорировал предупреждающий взгляд Селины. — В мое время ходили слухи об особом мире рогн, где время течет медленнее, чем на Земле. Рогна может провести там годы, а на Земле пройдет лишь несколько месяцев. Так вот, существует и поток времени с противоположными свойствами. Для меня протекло меньше недели, а на Земле пролетело сто лет. Уж так меня угораздило.
Хрен они смогут это проверить.
Селина посмотрела на него с изумлением, и он быстро добавил:
— Извини, если что выболтал. Я знаю, вы держите свой мир в тайне.
Инспектор прокашлялся:
— И кто вас туда… угораздил?
— Одна рогна, — вздохнул Илья. — Возможно, хотела сделать мне одолжение, но не рассчитала со временем. Впрочем, вы можете навести обо мне справки. Я проживал в Колымской автономии как Илья Пинегин.
Инспектор хмыкнул: — Вот как? А мы искали Илью Варламова. Понятно, почему не нашли.
Он пробежал пальцами по панели: — Да, вот и вы. Фотография несомненно ваша, компьютер подтверждает тождество. Несколько приводов в полицию, проблемы с лицензией на добычу золота, в общем ничего особенного… Потом пропали без вести. Не расскажете об этом подробнее?
— Ну нет, — Илья глянул на Селину. — Рогны с меня голову снимут, и жена первая. Впрочем, вы должны быть удовлетворены, инспектор. На звезды я тогда не мог улететь. Рогны… это тоже не совсем человеческий разум, но люди научились с ними жить. Я вот даже женился на рогне.
Селина хмыкнула, а инспектор покачал головой:
— Ладно, спасибо. Кое-что проверим, но особо к вам не придерешься. И жена у вас юридически подкована. Вы свободны.
На улице Селина позвонила насчет аренды, квартиру можно было посмотреть прямо сейчас. Взяли мувекс и поехали. Илья сказал:
— Спасибо, Селина. Ты произвела впечатление.
— Откуда ты это взял, про особый мир рогн? — недовольно спросила она. — Там ничего подобного нет.
— Значит, я ничего не выдал, — улыбнулся Илья. — Надо же было что-то им скормить.
— Опять забавно. Но вообще-то инспектор соврал, что на тебя ничего нет. Он знает больше, чем рассказал. Однако признаться в этом не мог, во Всемирной федерации запрещено собирать информацию о человеке без его разрешения. Только если выписан судебный ордер.
— А как ты узнаешь, что человек врет?
— Неприятная желтизна в неких областях ауры. Но его мысли я прочитать не смогла. Для этого требуется специальное обучение и долгая практика, а тренироваться на муже мне запретили.
— Тогда ты должна была видеть, как я соврал? Тоже неприятная желтизна?
— Скажем так, золотистая окраска с ядовитым оттенком. — Селина слегка фыркнула. — Вот почему с рогной трудно жить, она тебя насквозь видит. Ну, почти…
Жилая гряда в Филях оказалась похожа на миниатюрный горный хребет: этажи висели над зелеными лужайками террас, белые ленточки искусственных водопадов падали с яруса на ярус. Встретила девушка-агент в чем-то лиловом и переливающемся.
— Я Сола, — представилась она. — Идемте. Квартира с мебелью, а в цокольном этаже, если понадобится, есть бокс для ховера.
Селина осталась довольна видом из окна, как раз на ее любимые сады, и лужайкой на террасе. Даже кровать, хотя и меньше, чем в отеле Огненного цветка, не вызвала замечаний.
— Если надоест шум водопада, включайте звуковую завесу, — сказала Сола. — На первом этаже есть ресторан.
Договорилась об оплате, внесли в память замка данные карточек, и расстались. Осталось только съездить в отель за вещами. Селина прошлась по номеру и вздохнула:
— Приятно было пожить здесь. Это надо же, из монастырской кельи — в роскошную обстановку. Из старой девы — в замужнюю женщину.
— Какая ты старая дева? — удивился Илья.
— Уже нет, — согласилась Селина. — Давай пообедаем и съездим, где я работаю. Потом вернемся домой.
Место работы Селины оказалось в Триумфальных садах, которые зелеными волнами уходили к виденному вчера храму. Вдоль центрального проспекта стояли купы деревьев, боковые аллеи вели к группам скульптур и часовням.
— Над всем этим трудились добрую сотню лет, — сказала Селина. — В Садах представлена история России, в ее взлетах и трагедиях. Но все время что-то меняют или достраивают. Это большая честь, быть допущенной к работе здесь. Я сначала занималась цветочными композициями, а сейчас доверили ландшафтное оформление одной скульптуры. Посмотри.
Они оставили мувекс ждать, и пошли по аллее. В конце обогнули полуразрушенную кирпичную стену, за ней оказалось высеченное из гранита изваяние мужчины. Он сидел спиной к стене, опираясь локтем о кирпичи: высокий лоб, зачесанные на стороны волосы, вдохновенное лицо. Перед памятником — лужайка, усыпанная яркими цветами, по ней тропка ведет к небольшому ручью. Глаза мужчины устремлены на величественный храм Солнца мира, видимый сквозь листву берез.
— Это памятник Даниилу Андрееву, — сказала Селина, — я тебе о нем говорила. Поэт и визионер. Разрушенная стена символизирует тюрьму, где он сидел долгие годы, еще в двадцатом веке. Там он сумел написать книгу «Роза мира», которую сейчас проходят в школах… Хотя может, уже не проходят. Там о Всемирной церкви, о других мирах. Памятник — работа известного скульптора, и замысел прост: человек, пусть и духовно, вырвался на свободу и видит красочный мир с храмом, о котором мечтал. Но, похоже, что-то не так с окружением: памятник получает лишь средние оценки. Мне поручили посмотреть, что можно сделать? Я захватила это, — она достала из сумочки какую-то рамку, раздвинула, и в ней возникло объемное цветное изображение. — Видишь, я меняла цветочные композиции, перемещала или вообще удаляла тропку… всё не то. Слишком резкий контраст между трагизмом скульптуры и ярким ландшафтом. У тебя явно нет художественного образования, зато есть свежий взгляд. Что бы ты предложил?