— Гм… — Илья растерялся, но не ударять же лицом в грязь перед молодой женой? Огляделся: действительно, все солнечно и ярко кругом. И по контрасту в памяти всплыли руины сталинских лагерей на Колыме…
— Ты знаешь, — сказал он, — в мое время еще встречались остатки старых лагерей, но кладбища не сохранились. Однако их легко узнать, там среди камней густо растет иван-чай или кипрей. Целые лиловые поля. Мне кажется, не нужно обилия ярких цветов. Кипрей нежный цветок, но в нем сквозит некая печаль… Во всяком случае, для меня, — неловко добавил он.
Селина удивленно смотрела на него и вдруг хлопнула ладонью по лбу.
— Вот! — почти крикнула она. — И как я не додумалась? Красиво, но щемящее грустно. И ручья не надо, сухое каменное русло. Вдобавок, это будет здорово перекликаться с разрушенной стеной. Цветы перенесу ближе к памятнику… сюда и сюда.
Она стиснула рамку, а управляла, наверное, мысленно. Изображение изменилось. Поверх лилового разлива кипрея и сухой каменной россыпи давно умерший поэт смотрел на храм Солнца мира.
— Пусть будет так, — прошептала Селина. — Конечно, я представлю на художественный совет, но должны утвердить. Разве что нюансы подправят. Ты гений, Илья!
— Ну, — пробормотал он. — Просто пришло воспоминание.
Вечером обживали новую квартиру, освоили и кровать.
— Тоже удобная, — сообщила довольная Селина. — В обители были жесткие матрасы.
А Илья с увлечением осваивал ее гибкое тело. До кульминации дошел даже слишком быстро, однако Селина удовлетворенно простонала.
— Довольно приятно, — чуть запыхавшись, сказала она. — Только не забывай, что ты тяжеловат для меня.
— Извини, — покаянно сказал Илья. — Когда обнимаю тебя, про все забываю… Слушай, а ты не забеременеешь? Мне кажется, пока рано.
Селина вздохнула: — Рогн учат контролировать процессы в своем теле. Да, ребенка заводить рано. Может, еще вообще разбежимся.
— Не собираюсь. — Илья довольно потянулся.
Селина слегка фыркнула: — Не зарекайся. Ты всего три дня, как женат.
— Не хочешь съездить в свадебное путешествие? — вспомнил Илья.
— Пока нет. Буду трудиться над реализацией твоей идеи.
А еще Илья стал осваивать свалившееся на него наследство. Подробнее изучил папку «Рощин и сыновья»: у него были акции концернов, фирм, банков, и бог весть, чего еще. Больше всего было долей в ассоциациях, но там его голос не имел особого значения, почти все решали коллективы сотрудников. Почему отец столько ему оставил? Стеснялся, что не уделил сыну внимания? Но хватило бы и десятой доли всего. Был, правда, второй главный собственник, некий Джозеф Варла, однако жил в Канаде, и Илья решил познакомиться с ним позже. Надо хоть войти в курс дел.
Многие фирмы располагались в Подмосковье, и без ховера было не обойтись. Илья съездил в транспортное управление, скормил ИИ список своих владений, а тот уточнил наличие места для стоянки и внес в карточку разрешительный код. Права были не нужны, ховеры управлялись только автоматически. Принцип движения оказался замысловат — мощная электромагнитная подушка позволяла скользить в магнитном поле Земли, не влияя при этом ни на пассажиров, ни на окружающую среду.
Среди прочего Илье принадлежало десять процентов акций Центра космических исследований, так что решил слетать в подмосковный Королев. Встретили почтительно, а один из ведущих специалистов познакомил с работами. В их числе оказалось создание космических буксиров для терраформирования Венеры. Три платформы с термоядерными двигателями должны были изменить орбиту одного из ледяных астероидов, чтобы тот упал на безводную раскаленную планету. Потом в насыщенную водой и остывшую атмосферу предполагалось забросить бактерии, чтобы за сотню лет превратили ядовитую атмосферу в пригодную для человека. Расходы предстояли грандиозные, и пока работа шла ни шатко, ни валко.
До сих пор Илья копался только в земле, и космос интересовал мало. Дома спросил у Селины:
— А как рогны относятся к освоению космоса? Вы больше знаете о иных мирах.
— Гм, — сказала Селина. — В космосе нас никто не ждет. Вдобавок, после Большого зигзага стало ясно, что мы вполне можем сохранить наш мир.
— Чего? — уныло спросил Илья. Все-таки еще многого не понимает.
— Большой зигзаг начался за полвека до твоего рождения, — терпеливо пояснила Селина. — После Третьей мировой экономика была отброшена вспять, и восстанавливалась медленно, уже на новых технологиях. Ну, или на более безопасных старых. Ты заметил, что транспорт сейчас весь электрический? Так что природа получила возможность оправиться, и угроза экологической катастрофы отодвинулась. Если люди недостаточно разумны, кое-кто вправляет им мозги.
— Да уж, — пробормотал Илья…
Через неделю снова полетел в Королев, интересовала технология добычи редких металлов на астероидах — это ближе к его профилю.
Разобраться в технических деталях оказалось непросто, и он задержался, а еще пригласили на вечеринку: одна из сотрудниц отмечала день рождения. В Центре работало немало женщин, в основном занимаясь дизайном интерьеров, где людям предстояло жить долгие месяцы.
Отмечали в кафе, и наряды женщин удивили: многие мерцали, часто меняя цвет и форму. То это было старинное длинное платье, то нечто струящееся, словно водопад. Впрочем, Селина уже объяснила: «Надеваешь специальный пояс, он модулирует проницаемость воздуха вокруг тела и вдобавок создает видеоиллюзии. Говорят, очень приятно: ходишь будто нагая, и воздух касается всей кожи. Надо попробовать. Удовольствие не из дешевых, но мы ведь не стеснены в средствах, милый?».
Вспомнил о Селине, и стало неловко: к нему так и липли три девушки — одна блондинка, другая рыжая, а третья брюнетка. Предлагали попробовать разные напитки, в результате Илья захмелел. Как бы добраться до ховера? Под каким-то предлогом вышел на воздух, но темненькая и тут не отстала.
— Вот бы искупаться, — мечтательно сказал она. Действительно, вечер был теплый и душный. — А знаешь, мы можем искупаться в венерианском море.
Обращение на «ты» преобладало в двадцать третьем веке, «вы» употреблялось редко.
— Как это? — удивился Илья.
— Здесь под куполом создан уголок Венеры, какой она должна стать через сотни лет. Жаркое солнце, зеленый ландшафт, кусочек моря. Это в рекламных целях, чтобы привлечь спонсоров, ну и проводить кое-какие исследования.
— И туда всех пускают? — усомнился Илья.
Брюнетка прыснула: — Ты же крупный акционер, вряд ли ИИ станет возражать. Давай, всего на полчасика.
Полчаса — это недолго, да и взглянуть интересно.
— Только пригласи подруг, а то жене не понравится, что я проводил время с другой женщиной.
— Ты однолюб? — снова хихикнула темненькая, слегка толкнув Илью в бок. И крикнула: — Девочки, сюда! Мы едем купаться!
Набились в мувекс, и вскоре на фоне закатного неба зачернел большой купол. Из людей, похоже, никого не было, а двери в ответ на карточку Ильи действительно открылись. Из вестибюля зашли в шлюзовую камеру.
— Давление воздуха еще долго останется выше земного, — со знанием дела пояснила рыжая. — Конечно, не сотни атмосфер, как сейчас.
Стихло шипение воздуха, в ушах заложило, и внезапно вышли в жаркий солнечный день. Голубое марево моря, купы растительности над песчаным пляжем, пара зданий блестит стеклами, огромный солнечный диск висит низко над горизонтом. От жары сразу захотелось скинуть одежду.
— Небо и горизонт, это иллюзия, — опять стала пояснять рыжая. — А температура воздуха так и будет около сорока градусов. Вполне комфортно, когда привыкнешь. Айда в воду!
Все трое внезапно оказались обнаженными, в одних поясках. У Ильи пересохло во рту — похоже, это те самые пояса, что создают иллюзию одежды. Девушки с плеском бросились в воду, а Илья так и остался стоять: к такой раскованности не привык.
— Чего же ты? — рассмеялась блондинка, кидая в него пригоршню теплой воды.
Мелькание белых тел в голубой воде возбуждало: сердце забилось чаще, а голова слегка закружилась. Илья снял одежду, остался в трусах, и вошел в прозрачную воду.
— Вода будет очень прозрачной из-за растворенной углекислоты, — продолжала комментировать рыжая, окатывая его этой самой водой, — а вот соленость долго останется невысокой.
Сзади подобралась блондинка, толкнула его лицом во взбаламученную воду, и пошла веселая кутерьма: Илья попадал руками то в скользкий бок, то в упругую грудь. Ему тоже досталось, трусы оказались не преградой для девичьих ладошек. Девицы были раскованные и, похоже, имели свои представления о совместном купании.
Наконец он укрылся за причалом (наверное, чисто декоративным), выжал трусы и повесил, чтобы подсохли. Растянулся на горячем песке, в голове гудело. Свет между тем померк, солнце скрыли тяжелые облака (наверное, тоже иллюзия). Илья прикрыл глаза, но перед ними по-прежнему мелькали нагие тела девушек. Хватит, пора возвращаться к Селине!
Послышался шорох песка, кто-то подошел и лег рядом. Илья открыл глаза — блондинка. Так и осталась голой, глаза блестят, а по коже стекают капли воды.
— Негодник, — сказала она. — Всех взбудоражил, а сам скрылся. Так с бедными женщинами не поступают. Видно же, что и сам готов.
Она провела ладонью по животу Ильи, спустилась ниже и хихикнула: — Вон какой! — Деловито легла на спину и потянула его на себя. Откинув голову на песок, с неожиданной силой обхватила ногами бедра.
Сил противиться не было, а мысли вообще исчезли. Остались только ощущения: скольжения в глубину и обратно, нарастающей сладостной истомы. Оргазм сотряс так, что Илья вдавил тело девушки в песок. Та похныкала, хотя скорее от удовольствия, выбралась из-под него и ушла.
Илья остался лежать, постепенно приходя в себя. И что он теперь скажет Селине?
Придумать не успел. Еще больше стемнело, настала почти ночь. Но света хватило, чтобы увидеть темный силуэт и рыжеватый отблеск волос.
— Сначала была Белочка, а теперь я, Лиска. Мы решили не смущать тебя сексом втроем. В ваше время, кажется, были строгие нравы. У тебя еще остались силы? Не отпирайся, Белочка сказала, что ты ее прямо вмял в песок.