– Точно не проститутка? – настаивала Повилика. – Может, тебя чем-то опоили или ну, запахом одурманили?
– Не знаю, проститутка она или нет, – надулся Лекс. – Я не снимал ее, она сама в машину залезла. От бабки, сказала, едет, в лесу заблудилась, автобус ждала…
– Красная шапочка, – Повилика заливисто смеялась. Лекс и сам понимал, что звучит и смешно, и странно, и неубедительно. Под насмешливым и настойчивым взглядом Повилики он проверил бумажник в заднем кармане, обернулся на заднее сидение, его сумка лежала там, на месте.
– Красная шапочка шла к бабушке, а не от нее, – обиженно поправил Лекс. – И на волка не нападала. Это волк…
– Может, девушка привиделась? – Повилика откровенно хихикала над ним и не собиралась останавливаться. – Хоть красивая была?
– Говорю же, малолетка какая-то, – Лекс постарался напустить на себя серьезный вид. – И не показалось мне. Я не псих с галлюцинациями.
– Ну, не знаю, – протянула девушка. – Такая жара стоит. Тепловой удар, всякое может привидеться.
– Я хорошо жару переношу и вообще климатически устойчив, – буркнул Лекс.
Он пришел в себя. Разглядел впереди мелькавшие фонари машин, доносились звуки трассы. Густой лес по обочинам казался не таким уж и густым. Город явно недалеко.
Лекс развернулся к Повилике. Как удивительно и чудесно, что она сидела рядом с ним в машине. Чумазая какая-то. Он только сейчас заметил, на виске и на щеке девушки грязь и царапина.
– У тебя кровь? – рассеянно произнес Лекс. Он потянулся через нее к бардачку и достал влажные салфетки. По ходу еще обнаружил содранную коленку и разорванное с боку платье. Наверное, тоже грязное, но на черной ткани не видно.
– Ерунда, – она отмахнулась и вытерла салфеткой лицо. – Смешно рассказать, лазила на дерево за котенком. Подруга боится высоты.
Лекс вглядывался в лицо девушки, и теперь у него не осталось сомнений. Она вела себя странно, улыбалась натянуто, мысли будто витали где-то. Явно тревожится о чем-то.
Он завел мотор.
– Подожди, я на машине, – она легонько коснулась его руки на рычаге. Он только сейчас разглядел на другой стороне дороги ее Смарт.
– А как ты здесь оказалась?
– От подруги ехала, она неопределенно махнула назад. Смотрю, по дороге машина виляет, я почти проехала, но краем глаза увидела, что ты в кювет едешь. Ну, я тогда не знала, что это ты. Я испугалась, что человеку плохо стало. А здесь темно и машин мало, даже помощь никто не вызовет, вот и свернула следом. Прибежала, а здесь ты и тебе действительно плохо, – она рассказывала ровным тихим голосом, без эмоций. Лишь подкрепила свой рассказ улыбкой.
– Тогда мне повезло, ты меня спасла, – ответил он. – Почти как котенка.
Была Миля или нет, сейчас уже не имело никакого значения, главное, что Повилика сидела рядом с ним и улыбалась.
– Котенка по-настоящему. А тебя если только от обморока, съездив тебе по физии, – они засмеялись. – Если еще понадобится – зови. Это мое тайное призвание – бить мужчин. Я пойду, – она открыла дверь.
– Подожди! – Лекс вскрикнул слишком громко и поспешно, девушка вздрогнула. – Прости, испугал. Боюсь, что и в этот раз сбежишь, а у меня даже телефона твоего нет.
Повилика опустила глаза, молчала, но из машины не вышла.
– Ты обещала мне ужин, обед, завтрак… – напомнил Лекс.
– Ого! Когда это я успела столько наобещать? – она все время смеялась. Но Лекс не обижался. У него не было ощущения, что смеётся она над ним.
– Я приглашаю тебя в ресторан, – официальным тоном пригласил Лекс.
– Хорошо, – согласилась Повилика. – В Капрезе. Завтра в шесть.
– Ранний ужин? После шести ты не ешь? – Лекс решил, что его очередь подкалывать.
– Ем я круглосуточно. Я с девяти работаю.
– Значит, у меня три часа, – лукаво улыбнулся Лекс. Ему безумно хотелось дотронуться до нее. До щеки или хотя бы погладить по руке. Но он сдержался.
– У тебя ужин. Пока ужин.
Девушка многозначительно улыбнулась и выпорхнула из машины. Лекс проследил, как она перебежала дорогу и села свою рыжую колесницу. Легка и грациозна. В черном широком сарафане. Он бы бесконечно наблюдал, как она ходит, встает, садится, отбрасывает волосы с лица и улыбается. Еще бы она улыбалась только ему.
По дороге домой мысли мужчины метались. С Повилики на Милю. Если у него действительно случился тепловой удар, то он принял какую-то очень странную форму. Лекс хорошо помнил имя, запах, даже тяжесть ее тела ощущал, помнил, как останавливал машину. И город тогда едва виднелся полоской огней в темноте за лесом. И дорога была гравийная. А очнулся почти в городе, и Повилика сказала, что он один был за рулем и отключился, едва не угодив в кювет. Куда делась Миля?
Как удачно он встретил Повилику. И даже назначил ей свидание. Надо придумать что-нибудь особенное, куда пригласить ее после ресторана. Настолько особенное и привлекательное, но, в то же время, приличное, чтобы она не смогла отказать.
Он чувствовал усталость, мышцы немели, особенно задница. Странно признавать, но у него жутко болела поясница, и неприятно ощущались кости таза. Забытое из молодости чувство, когда переусердствовал в постели. Что-то в истории с этой Милей не сходилось. Даже если она ему пригрезилась, он что, в полубессознательном состоянии проехал от того проселка до города? Хотя не понаслышке знал, что усталость на дороге творит с водителем забавные и смертельные трюки.
Как-то они с приятелем гнали машину из Владика. Времена были неспокойные. Выматывающее нервное мероприятие. Подлянки и подставы ждали со всех сторон. От адреналина колбасило так, что, почти падая от усталости, они оба не могли заснуть. Машину купили удачно, теперь надо было быстро сваливать, без остановок. Энергетик пили как воду. Вели по очереди, но спать получалось плохо, беспокойно, да и неудобно на переднем сидении. С красными безумными глазами они оба, как две чумные совы, пялились на дорогу. Один, вцепившись в руль, второй просто не в силах отвести взгляд от трассы.
– Песок! Песок! Объезжай! – завопил приятель и замахал рукой в сторону, указывая направления объезда.
– Какой песок? Лекс видел пустую дорогу, но она петляла, будто тропинка в лесу, ведущая к Бабе Яге. Перед лобовым стеклом парили огромные совы и на дорогу выбегали лоси, от которых он увиливал, едва не вылетая с обочины.
Каким чудом они тогда доехали, он до сих пор не понимал, но усвоил навсегда. С дорогой шутки плохи.
Но Миля-то ему не на дороге пригрезилась, не наперерез машины бегала. В его памяти она сидела рядом с ним, живая, настоящая и приставучая.
Повилика удивительная девушка. Кинулась его спасать. Думая об этом, он умильно и радостно улыбался. Думала, что ему плохо стало за рулем. Его сознание услужливо опускало подробность, в которой Повилика кинулась спасать человека, попавшего в беду. Это же он оказался тем человеком.
А завтра он ее увидит. Какие у нее удивительные глаза, сине-серые, наверное, но иногда они казались фиолетовыми. Потрясающе. Лекс никогда не встречал таких красивых глаз.
Путешествие до Котельничего его вымотало, выжало, словно половую тряпку. Он и не помнил толком, как дополз до кровати. Не помнил, как принимал душ, заснул в полотенце, так и не поев. Сквозь сон уже подумал, как удивительно, что он так сильно устал. Почему? Силы будто утекли куда-то. И эта ломота костей и мышц. Будто он несколько часов без передышки трахал несколько девок подряд.
Глава 25
Повилику била крупная дрожь, на лбу выступили капли пота, под ложечкой разрастался плотный удушливый ком. Она провела руками по лицу и волосам, пряди стали мокрыми. По коже бегали мурашки.
В таком состоянии ей не стоило выходить из дома. Сначала следует успокоиться, взять себя в руки. В своей квартире она совершенно одна, ей нечего бояться, сюда никто не придет. Все утихнет, встанет на свои места.
Повилика изо всех сил старалась в это поверить. Убедить себя.
Словно белка в колесе, она нарезала круги по квартире, не в силах унять дрожь, успокоить мысли, не в состоянии танцевать. Два часа назад она надела стрипы, включила музыку. Верное средство на все времена. Танцуя, она расслаблялась и успокаивалась. Или наоборот, собиралась и сосредотачивалась. Танцами она прогоняла беспокойные и дурные мысли, поднимала себе настроение. Выписывая па, Повилика принимала нужные решения и вообще жизнь, такой как она есть.
В этот раз у нее не получилось. Первый раз ее универсальный метод не сработал. Девушка спотыкалась, ушиблась коленкой, не попадала в такт музыке. Тело не слушалось. Вместо гармонии и кайфа от движения, приходило чувство неуклюжести, несуразности, разлада. Она будто забыла, как надо двигаться, само тело не помнило, что делать. Мозг крепко захватил над телом власть.
Злая и раздраженная она рухнула на кровать. Каблуки чиркнули по полу, взгляд уставился в потолок.
Что за чертовщина происходит? И что делает Виринея? Может быть, не знает? Нет. Быть такого не могло. Повилика подобного не допускала даже в мыслях. Виринея всегда знает, что происходит с ее девочками. Повилика не припоминала и раза, когда Виринею удавалось провести всерьез. Если девочки и вытворяли что-то против правил, что-то из ряда вон выходящее, то это происходило с ее молчаливого согласия. Но она всегда ЗНАЛА!
Повилика не была знакома с Милей. Не видела в студии. Не встречала в клубах и барах. Новенькая. Виринея подняла Милю совсем недавно.
И что это новенькая Миля вытворяет? Кем себя считает? Напасть на мужчину без причины и без повода? Отнять жизнь просто так? Они что? Разбойники с большой дороги? Куда смотрит Виринея? Что вообще происходит?
Эти обвинения и вопросы Повилика собиралась выставить перед предводительницей и подругой, словно кубики. На каждый из них Повилика получит ответ.
Вот только это не все. Еще источник тревоги и неожиданности она обнаружила в себе. Больше всего девушку беспокоила она сама. Это следовало признать. Лгать самой себе Повилика не умела. То, что происходило с ней, с Повиликой. Пугало. Заставляло ходить по кругу, снова и снова возвращаться к произошедшему.