историю.
Лена, у которой после произошедшего испортилось настроение, встрепенулась и принялась пересказывать матери беседу с Мартой, увлекаясь собственным рассказом. И постепенно встреча с Ковригиным и неприятный осадок после нее отошли на задний план, а на переднем остались чувство предвкушения от нового текста и нежность к матери, которая так беспокоилась о том, чем занимается ее дочь.
Вернувшись в редакцию, Вася бесцельно побродил по кабинетам, был отловлен редактором и получил от него задание, которое требовалось выполнить сейчас же, а результат должен был быть готов вчера, и сделал вид, будто немедленно им и занялся. Сохраняя на лице отрешенное выражение человека, который вот-вот углубится в работу, Ковригин зашел в кабинет Ерофеева и уселся верхом на стул.
– Чего тебе? – прогудел тот, уставившись в какую-то статью.
– Саш, отвлекись, – попросил Ковригин и для убедительности просьбы от души ударил ногой по стулу Ерофеева.
Тот вздрогнул, поднял на него мутные глаза.
– Ну чего тебе, чего?!
– Саш, – проникновенно сказал Вася, – ты у нас специалист по творчеству Дубровиной, так?
– Допустим. И?..
– Тогда скажи: последняя ее книга чем-нибудь принципиально отличается от предыдущих?
– Последняя… последняя… – забормотал Ерофеев, польщенный тем, что его считают экспертом, – «Кошачий глаз», что ли? Конечно, отличается! А как же! До этого Ленка писала про восемнадцатый и девятнадцатый века, а тут начала про современность выдумывать. Так что время действия поменялось.
– Про время действия я и сам помню… – протянул Ковригин, зная, что Ерофеев ошибается.
– А раз знаешь, так нечего спрашивать! – разозлился Ерофеев. – Хватит отвлекать меня по ерунде! Иди и у самой Дубровиной спроси, если она с тобой разговаривать захочет. А то Леночка у нас дама высокомерная, свои нетленки с кем попало не обсуждает.
Юноша, взятый Ерофеевым, как он выражался, «в услужение», внимательно прислушивался к их разговору. Наконец он не выдержал.
– А вы тоже хотите выиграть? – обратился он к Ковригину, приободренный добродушным видом того.
– Что выиграть? – не понял Вася.
– Приз на сайте! Тому человеку, который разгадает тайну молчания Дубровиной, обещают тысячу!
– Тысячу чего? – уточнил Ковригин, видя, как у юнца загорелись глаза.
– Не рублей же, – пренебрежительно отозвался тот. – «Зеленых»!
Вася вздохнул, встал со стула.
– «Зеленых» нынче не говорят, молодой человек. Это не модно. И лучше их заработать честным трудом, поверьте мне, старику.
Он назидательно поднял палец, хлопнул Ерофеева по плечу так, что тот затрясся, будто желе, и вышел, вспоминая, где находится ближайший от редакции книжный магазин.
– Вот же маленькая дрянь!
Сергей ходил по комнате, едва не задевая многочисленные углы шкафов, стола, дивана и стульев, успевая уворачиваться от них в последний момент, а Маша, поджав коленки, сидела в кресле и смотрела на него. Десять минут назад по просьбе мужа она перевела с английского статью, найденную им в интернете, в которой подробно описывалось преступление Агнессы Сахаровой, бывшей жены Олега Борисовича Тогоева, и сведения угнетающе подействовали на них обоих. Сергей заявил, что теперь понимает, в кого пошла Юля Сахарова, но не знает, что ему с этим делать.
Он раздраженно отпихнул Костин портфель, попавший под ноги.
– Ты Макару позвонил? – нахмурившись, спросила Маша.
– Разумеется. Первым делом.
– И что он?
Бабкин махнул рукой.
– Он, похоже, влюбился в тихогорскую девицу, и ему ни до чего нет дела. Илюшин так и сказал: не наше это дело, и лезть в него не надо. Тогоев запретил вступать в какие бы то ни было контакты с Конецкой, поэтому заявиться пред светлые старушкины очи с рассказом о том, что замышляет ее юная родственница, я не могу.
– То есть надо, чтобы девочка убила свою двоюродную тетю? – уточнила Маша.
– Ты же знаешь Илюшина… Он тот еще циник.
– А ты?
Сергей остановился и укоризненно посмотрел на нее.
– Извини, – поспешно сказала Маша. – Но я действительно не понимаю… Самое естественное, по-моему, это рассказать обо всем Конецкой. Она – потенциальная жертва, ее нужно предупредить. Встретить ее, сообщить о том, что ты был свидетелем разговора ее племянницы с наемным убийцей… Старушка перепишет завещание, и убийство потеряет смысл.
Бабкин покачал головой.
– Где гарантия, что Конецкая мне поверит? К тому же, Маша, не забывай – у меня запрет заказчика на любое общение с нею.
– Да пропади он пропадом, ваш бизнесмен! – в сердцах воскликнула она.
– Нет, так не пойдет. Если бы я работал один, то уже встретился бы со старушкой. Но на карту поставлена и моя репутация, и репутация Илюшина. Извини, этим я не могу рисковать. Черт возьми, что за идиотская ситуация!
Бабкин опустился на диван рядом с женой, и та, утешая его, провела рукой по колючим коротким волосам.
– Ты можешь пойти к своим оперативникам? – осторожно предложила она. – Написать заявление…
– Могу, только пользы от этого будет ноль целых ноль десятых, – мрачно отозвался он. – Помнишь, герой «Красной жары» говорил… – Он передразнил с акцентом: – «Какие будут ваши доказательства?» Понимаешь?
Маша кивнула.
– Тьфу, надо же так попасть… А я, знаешь, обрадовался: девица найдена, расследование закончено!
– Но расследование и впрямь закончено.
– Верно. Только у меня, помимо необходимой информации, имеется избыточная, и непонятно, что с ней делать. Дай-ка я Илюшину позвоню еще раз и заставлю его очнуться от влюбленности и обсудить положение, в котором я оказался.
Громкий телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть.
– Легок на помине, – проворчал Бабкин, взяв телефон и увидев определившийся номер Илюшина. – Да, Макар, привет! Как раз хотел тебе…
Он замолчал, и по лицу его Маша поняла, что происходит что-то странное.
– И надолго задержишься? – спросил Сергей голосом человека, который пытается пошутить, сам понимая, что шутка не удалась.
Выслушал ответ, выключил телефон и посмотрел на Машу.
– Что? – торопливо спросила она. – Сереж, что сказал Макар?
– Сказал, что остается в Тихогорске.
– Надолго?
– Лет на десять. Может быть, приедет на год раньше.
В комнате повисла пауза.
– То есть как?.. – наконец растерянно спросила Маша. – Он пошутил?
– По-моему, он был совершенно серьезен.
– Нет… подожди… Макар не может остаться в Тихогорске! Что он там будет делать?!
Бабкин лег на диван, уставился в потолок.
– Маш, давай сначала разберемся с тем, что я буду делать.
Он вспомнил, как легко Юля Сахарова уговорила парня, и подумал, что времени на принятие решения остается не так уж много.
– Почему-то мы с тобой не рассмотрели самый очевидный вариант, – сказал он Маше, в ошеломленном молчании переваривавшей новость об Илюшине, – поговорить с девчонкой. Формально Тогоев не запрещал с ней встречаться, к тому же я не собираюсь сообщать, что занимался слежкой. Вряд ли она настолько уверена в своем плане, чтобы не испугаться, узнав, что есть свидетели ее разговора с исполнителем.
– А если нет?
– А на этот случай мы подстрахуемся, – деловито сообщил Сергей, в голове которого логично выстроились все предстоящие действия. – Служить остаток дней телохранителем при Конецкой я не собираюсь, а значит, нужно сделать так, чтобы на Сахарову надавил кто-то еще, кроме меня.
– Ты имеешь в виду Тогоева?
– Больше некому ее приструнить.
– Подожди… Сережа, а ты сможешь найти того парня, с которым разговаривала Сахарова?
Бабкин задумался. Поначалу ему казалось, что это почти невыполнимая задача. Но по здравом размышлении он признал, что ничего не выполнимого в этом нет. При одном условии…
– Они же учились вместе… – пробормотал он.
– Что? – не поняла Маша. – Ты о чем?
– В разговоре Сахарова сказала парню, что он даже списывать у нее боялся.
– Так они бывшие одноклассники!
– Да, скорее всего. А Тогоев предусмотрительно предоставил мне все данные о том, где училась его дочь и с кем общалась.
– А ты сможешь узнать парня по фотографии? – живо спросила Маша.
– Смогу. Вот только, боюсь, парень ни в чем не признается, а девчонка найдет другого исполнителя, вот и все.
– Тогда действительно остается только один вариант, – подумав, сказала Маша. – Поговорить с ней, а затем доложить Тогоеву, что его задание выполнено.
– И пусть дальше сам разбирается со своей дочерью, – подытожил Бабкин.
На этот раз ему пришлось дожидаться Юлю у подъезда гораздо дольше. Сахарова не показывалась до шести часов вечера, и Бабкин уже начал опасаться, что сегодня она совсем не выйдет из дома. Когда вслед за молодой женщиной, держащей за руку мальчишку в съехавшей на глаза кепке, вышла Юля, Сергей не сразу ее узнал.
Сегодня она выглядела иначе. Исчезли ботинки на платформе, спортивная куртка – их сменил тонкий черный плащ, рукава которого были ей чуть длинноваты, как всем невысоким девушкам. Изменилось и что-то еще, но Бабкину некогда было оценивать внешность Сахаровой – его куда больше занимали другие вопросы.
Он специально хлопнул дверью машины, чтобы привлечь ее внимание, и добился своего – девушка обернулась. На секунду задержала на нем оценивающий взгляд и уже собралась уходить, но Сергей окликнул ее:
– Подождите, пожалуйста.
Она остановилась, заинтересованно глядя на него.
– Вы не уделите мне пару минут? – Бабкин применил метод Илюшина, вспоминая то, чему Макар учил его: стоять расслабленно, не приближаться к «объекту» вплотную, держать руки вынутыми из карманов, не улыбаться, но сохранять приветливое выражение лица.
– А что вы хотите успеть за пару минут? – Она выжидательно наклонила голову набок. – Что-нибудь продать мне? Спасибо, но я без денег.
– Нет, не продать. Рассказать вам о том, что недавно я оказался в кафе на верхнем этаже торгового центра возле метро. И там услышал очень занимательный разговор. Одна девушка предлагала своему приятелю убить ее пожилую родственницу…