— Теперь ведешь ты. Незаметно — так чтобы мне не пришлось думать или отвлекаться.
И снова мгновенное преображение: Тали распахивает глаза и будто становится сильнее и выше ростом. А я… теперь я смеживаю веки.
Работа с гранями всегда уникальна, несмотря на схемы.
И мне, пытающемуся отстраниться от родовых норм и правил, от отца и его схем, приходилось много экспериментировать, всегда добавляя к повсеместно используемому порядку что-то свое, лучшее.
Сейчас был именно такой случай. И я… всего лишь изменил начальный импульс. Не заклинание, не выдох, не напряжение мысли… Вместо этого — одно наше совместное движение — и росчерк огненного всполоха, который повторил это движение в воздухе.
Еще одно, ногами — и снова возле вспыхивает огонь.
Тали подхватывает мою идею как и все остальное. Не мешает мне смешивать наши жизненные энергии, не мешает магии перетекать в её пальцы и делает вид, что мы участвуем в каждом преобразовании вдвоем.
Кажется, это выглядит эффектно — танец посреди оранжевых мазков, которые растворяются также легко, как и появляются. Это становится понятно по хлопкам и возбужденным разговорам…. вот только я сам погружаюсь в нашу историю так глубоко, что почти забываю, ради чего она была затеяна.
— Отлично! Закончили.
Только когда нас останавливает магистр и довольно заявляет, что это было великолепно, я понимаю — получилось. И понимаю что отдал много энергии… очень много. И что готов отдать еще столько же, только бы сияющий взгляд девушки не отрывался от меня.
Студенты, которые не принимали участи в испытании, наваливаются все сильнее, хлопают, делятся впечатлениями. Я вяло объясняю, что именно "мы" делали, делаю вид, что заинтересован в том, что делали другие, а когда занятия объявляют законченным, перехватываю Тали снова за руку, не давая присоединиться к своей пятерке.
Повсюду слышны возбужденные разговоры, народу много и все хаотично продолжают перемещаться, и я пользуюсь суматохой, чтобы отвести брюнетку прочь. Вывожу ее в коридор, а потом толкаю дверь в ближайшую пустую комнату для занятий.
Мне нужны ответы — и она это понимает. Объясняет чуть сбивчиво и тиху — и почему-то мне кажется, что не всю правду:
— Спасибо… спасибо что помог. Я маг — была магом — но по дороге в Одивелар произошла неприятность, я почти лишилась осколков. И если бы сообщила об этом — меня отправили назад с позором. Мы с пятеркой решили что не будем ставить никого в известность и попытаемся вернуть мне магию…
Вздыхает и закусывает губу.
— Но безуспешно?
— Да… Пока ничего не выходит, — медлит, а потом выпаливает, — Почему ты помог мне?
Теперь уже держу паузу я. И тоже выдаю не всё:
— Может я хотел показать, что я лучше, чем ты обо мне думаешь?
— Я… — она теряется и выдавливает из себя, — я не думаю о тебе плохо.
— Тем не менее, предпочитаешь мое общество другим? не могу сдержаться. Что-то снова толкает меня от восхищения к злости, и я не хочу думать, что это ревность.
— О чем ты?
— О ком. О придурке Хайме-Андресе…
Напрягается:
— И чем тебе не угодил Хайме?
— Кроме того, что ты целуешь его тоже?
Тали отшатнулась бы, если бы я ее не удержал. И тут же замкнулась, напрягшись. Я бы может пожалел о своих поспешных словах, вот только очарование нашего танца и момента уже прошло — и я позабыл о своей жалости и желании помочь, зато в груди вновь возникло горько-давящее чувство.
Она это поняла. Сверкнула своими глазищами почти ненавидяще.
— Какое тебе дело до этого?
— Никакого. Но я бы на твоем месте подумал еще, стоит ли так безропотно ему отдаваться — парни делают ставки, кому ты достанешься, и я слышал, что Хайме готов на все…
— Потому ты решил сам его опередить и стать победителем? — прошипела взбешено, делая собственные выводы.
И кто я такой, чтобы разубеждать?
Только ухмыляюсь:
— Что ты, у меня вряд ли есть шансы против белобрысого даже после этого занятия — мне пришлось нападать на тебя, под него же ты стелешься сама.
На бледном лице вспыхнули алые пятна румянца, а сама девушка застыла. Я увидел в её взгляде желание убивать…и обозвал себя мысленно идиотом, потому что… Завеса его знает, почему.
Почему я чувствую, что совершил какую-то гадость? Разве я не сказал правду?
Тали налетает на с шипением дикой кошки. Ее кудри будто стоят дыбом, а губы изогнулись в оскале. Она начинает хаотично наносить удары по груди и плечам, ругаясь и шипя, что она не шлюха, чтобы говорить ей такие вещи…
И я вроде бы понимаю, что сам виноват, что и правда перегнул, что я вообще впервые в жизни так оскорбительно веду себя по отношению к женщине — а она только что пережила сильнейшее потрясение, когда думала, что её секрет будет раскрыт, но я ничего не могу поделать с собой… Не могу ни успокоить, ни остановить, потому что сам неспокоен — с того самого вечера как незнакомая девица случайно плюхнулась мне на колени.
В крови вспыхивает пожар, поглощая все разумные мысли и логику, и я хватаю её за плечи и зло и коротко целую.
Девушка замирает.
— Ты просто… просто…Мерзавец!
— Истеричка.
— Ублюдок!
— Чокнутая!
— Отойди от меня!
— И не подумаю…
Я снова целую её, теряя контроль.
А она снова бьет, пытается вырваться, а потом льнет так, ка не льнула даже в танце, стонет, проталкивает свой язычок глубже, кусает и трется всем телом…И все-таки отталкивает.
Я уже не сопротивляюсь, слишком ошеломленный безумием последних часов.
Я ведь хотел о ней забыть.
Я хотел всего лишь помочь… перед тем как забыть.
Что я творю? Зачем?
Кажется, она смотрит на меня с таким же отчаянием и сумасшествием и просто сбегает прочь… А я бреду в свою комнату и валюсь на кровать, бездумный и безумный, и не реагирую на стук и вопросы Даниеля, все ли нормально.
Не нормально, конечно.
Не удивлюсь, если она будет теперь от меня шарахаться.
Не удивлюсь, если я буду обходить ее стороной.
Тем удивительней, что ближе к полуночи она стучится в мою дверь, и я открываю.
Глава 15
Талис
Я сошла с ума, сошла с ума…
Зубы стучат, отбивая свой собственный ритм, а внутри творится что-то невообразимое.
От того, что произошло сегодня.
От осознания, кто мне помог.
И от того, что было дальше…
Я даже с Ливией отказалась говорить, как и с обеспокоенным Кинтаном — все не могла прийти в себя после неожиданного и почти злого сумасшествия.
Его руки, когда он танцует со мной.
Его тело, которым он вжимается в меня.
Его пальцы и шепот, создающий магию, которая не просто рождает огонь, но и проходит сквозь меня — и будто искры оседают на внутренностях от той волны.
Его губы… его завесовы губы, творящие порочное непотребство… И желание взлетает до небес, а бедра наливаются, тяжелеют, тянутся к чему-то — будто зажившие собственной жизнью.
Теперь я знаю, как чувствуется сильное желание. Теперь я понимаю, как выглядит беда…
Разве не бедой станет любая наша связь? Будь она враждой, взаимодействием или первой и последней ночью.
Или все-таки… шансом?
Я не могла не думать, что наш танец во время занятия был очень похож на то, что мы обсуждали с моей пятеркой. И что Мигель вполне способен совместить магию и слияние… и он единственный кроме эроимцев знает о моей проблеме.
Я не могла не подумать о том, что если я лягу с ним в постель, то лишь подтвержу его уверенность, что он может заполучить любую. И меня тоже.
Я не могла не думать о тех кто прибудет совсем скоро — и, вполне возможно, попытается меня забрать.
И о том, что, возможно, боги дают мне возможность вернуть все как было прежде….
Завеса! Да ни о чем я толком не думала!
Что-то происходило со мной, что-то странное, чему я никак не могла дать название… меня лихорадило и вело, я горела, а внутри закручивались тугие спирали. И мне казалось что единственный, кто поймет, что со мной происходит, это Мигель…
Ненавистный Мигель, столь нужный мне Мигель.
Я сошла с ума, зубы стучат, и будто во сне я иду в мужское общежитие, прячась в темноте, как воровка…. как все эти девки, что тайком навещают по ночам очередного парня, а днем громко возмущаются вульгарным поведением своих однокурсниц.
Мне даже не надо узнавать, где его комната. У меня из живота будто канат стальной, закрепленный на том конце мира, и я иду, наматывая на руку петлю за петлей. И тихонько стучусь в дверь, за которой чувствую его дыхание, а как только Мигель открывает — проскальзываю внутрь.
Мы не разговариваем — к чему разговоры? Я сбрасываю верхнюю тунику, довольно щурюсь, когда слышу шипение, делаю несколько шагов к нему, вцепляюсь руками в его шею и призывно поднимаю лицо…
В глазах Мигеля — настороженность и желание.
И я решаю, что настороженности там не место.
Становлюсь на носочки, кусаю выступающий подбородок, провожу губами по щетине влево и вправо, и с восторгом первооткрывателя чувствую, как он застывает весь… а потом обтекает меня своим телом, вжимая уже почти привычно.
Губы Мигеля такие же как я помню. Горячие, плотные и уверенно берущие свое. Он ласкает мой рот, сжимает волосы в кулаке, толкается языком в самую глубину, а потом отстраняется, вдыхая, глядя ошеломленно, и снова приступает к пиршеству.
Мне это нравится… не знаю почему, но мне безумно нравится оказаться его любимым блюдом.
Почему-то кружится голова и подгибаются ноги, а его невнятный шепот и рычание вибрацией растекаются по телу. Я выгибаюсь, когда он отрывается от моих губ и тянет волосы назад, чтобы я подставила шею. И проводит по ней сначала губами и языком, потом зубами, прикусывает чувствительное местечко над ключицей и вдруг шепчет:
— Останови же меня…
Остановить? Завеса, почему я должна его останавливать?! Так сладко… забыться в этой волне удовольствия, раствориться в нем, в его порочных навыках, принять его опыт и магию.