Магию? Ах да, магию…
Мигель гладит меня по спине, руки опускаются ниже, пальцы вжимаются в узкую полоску голой кожи между верхом и низом моего одеяния, обхватывают бедра. И движения его ладоней, плотно прижатых ко мне, будто размягчают кожу и заставляют гореть внутренности, а меня саму — двигаться в незнакомом ритме.
Между бедер одновременно наполнено и пусто.
Какое удивительное ощущение!
Я глажу его по крепким плечам, а потом делаю, наконец, что хотела давно — развязываю шнуровку, проникаю под тонкий шелк рубашки и зажигаю кончиками пальцев на его коже огненные узоры.
Грудь Мигеля — плотная, бархатистая и чуть влажная. И так хочется попробовать ее на вкус…
Наклоняюсь и облизываю ямочку между ключицами, прикусываю кожу… Мне тоже хочется его съесть. Вобрать в себя его плоть, урчание, эмоции, осколки.
Осколки!
— Ты будешь… танцевать для меня? — спрашиваю как пьяная.
— Все что угодно, Та-ли, — шепчет рвано и подхватывает меня на руки, — Танцевать, петь… все, что попросишь.
— Глупый, — смеюсь, откидывая голову. Потолок кружится перед глазами, а внутри тоже кружится… вихрь из чувств и чего-то незнакомо-восторженного, — Танцевать, когда займешься со мной любовью… Так надо. Слияние. Танец. Магия.
Он осторожно укладывает меня на кровать и снова целует — глубоко, мощно, долго. Путаясь пальцами в моих волосах, наваливаясь всем весом, погружая в глубину переживаний. И я почти забываю, о чем мы говорили… но когда он поднимает голову и осторожно ведет по верхнему краю моих шаровар, стараюсь взять себя в руки.
Это так тяжело… так невозможно!
Перед глазами все расплывается, но я выдыхаю:
— Я узнала — в момент инициации можно многое… получить осколки. Просто делай, что делал… тогда, во время тренировки…
И понимаю что сказала что-то не то, потому что Мигель застывает. Медленно-медленно приподнимается на локтях и внимательно всматривается в меня:
— Та-ли… ты сейчас про что говоришь?
Я вцепляюсь почему-то слабеющими пальцами в края его распахнутой рубашки и шепчу:
— Осколки… так можно вернуть осколки. Тебе же не должно быть жалко, ты же сам предлагал… ну помоги мне, какая разница? Надо лишь выполнить дополнительные условия и…
Длинное ругательство заставляет меня замолкнуть.
Мигель резко садится на кровати и смотрит на меня неверяще:
— Ты что… пришла сюда ради какого-то ритуала?
— Я…
А что я?
Тру лоб, пытаясь сформулировать хоть какой-то ответ, но мысли рассыпаются, как порванное жемчужное ожерелье, и я не нахожу ни одной путной.
— Ты же хотел, — выталкиваю из себя сдавленное и неловко обвожу рукой кровать, — Хочешь. Разве важна причина? Ты можешь получить всё… Даже выиграть спор. А?
— Уходи.
Как же я его бешу, судя по голосу.
Бешу?
Разве он не должен радоваться?
Завеса, как сложно понять… Я снова тянусь к нему, скручиваемая неудовлетворенным желанием и зарождающимся отчаянием:
— Я так устала от пустоты…
— Уходи! — встряхивает он меня за плечи, — Да что такое с тобой? Ты будто пьяна — но я не чувствую запаха алкоголя. Или все эроимцы такие ненормальные? Я что, продажная девка, чтобы меня использовать?!
— Но меня-то ты хотел использовать как продажную девку… Так что мы квиты.
Тем более, что ты от меня тоже отказался…
Но этого я не говорю. Усмехаюсь невесело, делаю несколько шагов в сторону двери…
И теряю сознание.
Глава 16
Мигель
Меня никогда не соблазняли настолько неопытно и, в то же время, обольстительно.
Меня никогда не заставляли терять голову — просто потому, что руки путаются в шелке кудрей, а на губах — биение чужого сердца.
Меня никогда не пытались использовать… и никогда с легкостью не отказывали. Более того, не в первый раз.
Меня никогда не взбешивало настолько то, что кроме как предательством не назовешь. Прийти с самым что ни на есть расчетом, оговориться, да еще и выглядеть оскорбленной, тогда как оскорблен здесь я?
Я готов был убить Тали… просто не успел. Потому что, завеса всех забери, еще ни одна девица не теряла сознание, уходя от меня! И не от удовольствия!
Я едва успел подхватить падающее тело. Прижал к себе, охваченный ледяным ужасом от произошедшего — иррационально быстро бешенство и злость сменились страхом за эроимку.
Охватил коконом из собственной магии, пытаясь понять, что с ней, вспомнить, кто сегодня дежурный целитель — а может стоит немедля вызвать карету и везти в столицу… И глухо рассмеялся. Эта сумасшедшая… спала. Может обмороком все и началось, но сейчас она спокойно и глубоко спала у меня на руках.
Сгрузил обмякшее тело на кровать и запустил руки в свои волосы, пытаясь то ли выдрать их от смятения, то ли расшевелить таким способом застывашие мысли.
Что же происходит с ней? Что вообще произошло здесь? Я был так ошеломлен ее поведением, так возбужден и ослеплен желанием, что даже не сразу понял, что ведет она себя не слишком для нее характерно. Последствие нашего танца? Потери магии? Реакция на тяжелое испытание, которым она, безусловно, восприняла занятие у магистра Ковильяна?
Великие боги, как разобраться-то?
И вообще… мне какое дело? Я и так помог, хотя единственно правильным шагом было бы отправиться немедленно к ректору, чтобы рассказать обо всем.
Тали повезло, что я никогда не был правильным. А вот мне не повезло, что она углядела где-то странную идею про слияние и сочла возможным воспользоваться мной.
«Но ведь именно это ты и хочешь… И она пошла именно к тебе»
И что, гордиться?
Я заставил свой внутренний голос заткнуться и со вздохом посмотрел на девушку. С ней-то что делать — будить? Тащить в ее комнаты в таком расхристанном виде? Нет уж. Я тоже вымотался за этот день и поздно уже. Пусть спит здесь, а как проснется утром — убирается подальше. Хватит с меня этой истории.
Интересно, какой раз я говорю это себе?
«Заснуть с ней будет так приятно».
Заскрежетал зубами, разделся, оставив нижние кальсоны и рубашку — больше ради себя, чем из приличий, я лишь не хотел оказаться в непонятной ситуации снова — и завалился на кровать рядом с девушкой.
А потом со вздохом встал, переложил её поудобнее и накрыл одеялом — никто не посмеет меня обвинить в отсутствии гостеприимства.
И провалился в сон…
Проснулся же от полузадушенного писка и в первые мгновения даже не понял, что происходит: мои руки обвились вокруг женского тела, а лицо щекотали кудрявые волосы, пахнущие чем-то тонким и цветочным…
Похоже, не сразу вспомнил о произошедшем не только я. Эроимка снова пропищала что-то, выбралась из плена — не очень-то и хотелось удерживать — соскочила с кровати и со страхом уставилась на меня.
А потом на ее лице проступило недоумение и… смущение.
— Надо же… вспомнила, — я усмехнулся.
— Я…
— Ты, все ты, — я почти наслаждался её ужасом. Почему настроение было таким замечательным? Она же стерва, преследующая свои цели. Я должен презирать её, а хотелось только шутить, — Набросилась на меня, требовала овладеть тобой и провести неведомый ритуал.
— И ты… провел?
А вот это и правда взбесило. То, с каким отвращением она это спросила.
Идиотка.
— Конечно, я поимел тебя, — закинул руки за голову и всей позой продемонстрировал довольство широко распахнувшей глаза девушке, — С чего бы я отказывался от того, что мне настойчиво предлагают…
Она растерянно посмотрела на меня, потом оглядела себя…
Я вскипел окончательно.
Взвился с кровати и в одно мгновение оказался рядом с Тали. Толкнул на стену — хотелось выбить из нее всю эту дурь, но в последнее мгновение я все-таки подставил руки, не дав хрупкой спине соприкоснуться с жестким материалом:
— Если бы я что-то с тобой делал… поверь, ты бы не забыла! Каким подонком ты меня считаешь, если думаешь, что я мог воспользоваться твоим состоянием? — прошипел в лицо. — Да что с тобой происходит? Ты то отталкиваешь меня, то молишь о помощи, приходишь ночью — а потом падаешь в обморок…
— Я… не знаю, — беспомощность в ее голосе сделала меня мягче, но не достаточно, чтобы тут же принять ситуацию.
— Запомни, — сказал глухо, — я не буду лишь инструментом в твоих руках. Я…
— Да и не надо, — она перебивает меня и выскальзывает. А потом быстро поправляет одежду и движется ко входу, — Я больше не побеспокою тебя.
— То есть… — искренне изумляюсь, — Это ты не хочешь находиться рядом со мной?!
— Мне и без тебя хватает проблем, — бормочет под нос, берется за ручку двери и выходит в коридор.
Я прям с ума схожу от этого непостоянства и наглости! Но даю ей возможность уйти — завеса с ней. У меня тоже и без нее множество задач — со своими пусть она справляется сама!
Я намеревался отправиться в душ… позже, но следующие фразы заставляют меня переместиться к двери.
— Тали? — слышен удивленный мужской голос
— Хайме… — и смущенный её, — Д-доброе утро.
Глава 17
Талис
Моя жизнь давно уже превратилась в танцы на осколках. Только не тех, не магических… на настоящих осколках, раздирающих в кровь ноги и чувства и ранящих при каждом шаге.
Что за очередной причудливый виток игры богов привел меня в комнату Мигеля?
Почему все получилось так… как получилось? Он, я, взаимное недоверие и даже неприязнь, ощущение ошибки от каждого моего действия — и от того, что я не настояла на своем и от того, что просто даже предположила возможность исправить все за раз. И от того, что ухожу.
А потом в моей жизни разбивается очередное зеркало. В которое я впечатываясь с размаху, стоит мне только оказаться в коридоре мужского общежития ранним утром.
Это зеркало — Хайме-Андрес, и на его лице не только досада и удивление, но и беспомощность и неловкость.
— Тали?
— Хайме, — бормочу едва слышно, — Д-доброе утро.
Не важно, что за слухи бродят по академии, не важно, что я никому ничего не обещала — я чувствую себя неправой в этой ситуации, которую сама же и спровоцировала. И с некоторым отчаянием понимаю, что она мгновенно станет известна всем, стоит раннему утру дорасти до времени завтрака. Даже не Хайме постарается… в коридоре уже показались другие студенты, завеса подери их дисциплинированность и общие душевые.